Бил кивнул:
— Среди всего прочего, я рвался уехать поскорее и по этой причине.
— Я тоже, и я надеялся, что, если мы покинем Утгард при первой же возможности, у них не будет времени устроить нечто вроде того, что мы видели сегодня. Я ошибался, разумеется. Прежде чем вручить вам дары для короля Арнтора, он дождался, когда засада будет готова.
Мани встал на задние лапы и, казалось, лизнул Идн в ухо. Она сказала:
— Но не проще ли было бы перебить нас по одному, покуда мы находились в Утгарде? Когда у нас не было лошадей, а у многих и оружия?
Я помотал головой:
— Таким образом он нарушил бы законы гостеприимства…
— Мы знаем. Но ведь речь идет об инеистых великанах.
— Да, ваше величество. Когда я недавно путешествовал с одним своим другом, мы подверглись нападению по дороге к замку, принадлежавшему великанам. Мы отбились, доскакали до замка и попросили пристанища. Хозяева приняли нас, накормили. Даже постарались развлечь, коли на то пошло. Пока мы находились там, стало ясно, что именно они и напали на нас. Мы покинули замок тайком и таким образом избежали второго нападения, которое они замышляли.
Идн медленно кивнула:
— Мы понимаем.
— Таким поступком Шилдстар создал бы себе дурную славу в народе, чего он не мог допустить. Он пытался поправить свою репутацию, уже запятнанную общением с нами.
— Из ваших слов следует, — добавил Мардер, — что он в любом случае собирался сделать это открыто. Убить вас таким образом, чтобы подданные узнали об этом.
— Согласен, ваша милость. Но, медля в ожидании, когда будет готова засада, он страшно рисковал: ведь в любой момент могли прибыть вы, утроив наши силы. Он рискнул — и проиграл, опоздав на самую малость.
Идн вздохнула:
— И все ради того, чтобы вернуть несколько безделушек.
— На самом деле нет, ваше величество. Для того, чтобы посрамить племя малорослых людишек, которое не раз одерживало победу над ангридами; они считают, что пигмеи должны быть рабами или мертвы. А также для того, чтобы вернуть диадему, которую вы носите. Возможно, вам золотые блюда, чаши и янтарные ожерелья кажутся безделушками, хотя многие отважные мужчины и добродетельные женщины не владеют вещами и вполовину столь прекрасными. Но ни один король в Митгартре не сочтет безделушкой диадему, подаренную вам королем Гиллингом.
— Он прав, ваше величество, — пробормотал Бил. — Вам следует беречь ее как зеницу ока.
— Он любил нас, верно?
Я кивнул, а Мардер сказал:
— Безусловно.
— Мы не любили нашего супруга. Мы… мы старались выполнять наш долг… — Она вынула из рукава платочек и промокнула слезы. — Быть хорошей правительницей для нашего народа. Все несколько скоротечных дней, на протяжении которых мы полагали себя таковой.
— Он знал, что вы не в силах полюбить его, — мягко промолвил я. — Ваше отношение к нему было предельно приближено к любви в понимании ангрида. Поэтому он любил вас и старался показать свою любовь.
Мардер прочистил горло:
— Вы сами не из числа тех отважных мужчин, которые не имеют ничего столь прекрасного, как золотые блюда или янтарные ожерелья, сэр Эйбел. У вас хорошая лошадь, как вы говорите, и хороший меч. Я бы сказал, что у меня тоже, если бы сегодня утром не увидел ваших.
— Еще тетива, — прошептала Идн.
— Да, ваше величество, — сказал я. — Совершенно верно, тетива. И хотя никто не сочтет мой лук особо ценным, я сделал его своими руками и очень дорожу им. Еще у меня есть превосходнейший из всех мечей семи миров и лучший из псов.
Мани пренебрежительно фыркнул, но я не обратил на него внимания.
— Но нет оруженосца, — продолжал Мардер, — теперь, когда Свон стал сэром Своном. И нет земли.
— Да, ваша милость.
— Когда лорд Бил пожелал увидеть вас, мы обсудили, имеет ли смысл будить вас и самим жертвовать сном. Вы выслушали все вопросы ее величества и лорда Била. У меня нет к вам вопросов настолько срочных, чтобы я полагал себя вправе задерживать вас.
— Я всегда к вашим услугам, ваша милость.
— Да, я заметил. Кхм! Я не могу предложить вам нового оруженосца. Во всяком случае, здесь и сейчас. Я не взял с собой ни одного мальчика, за исключением своего собственного оруженосца. Что же касается земельных владений, то документ, подтверждающий право собственности, находится у меня дома, в запертом ящике письменного стола. Но поместье принадлежит вам, и я отдам вам документ при первой же возможности. Редхолл — одно из лучших поместий в моем герцогстве. Плодородные земли, удобно расположенные по дороге в Кингсдум. Вижу, вы слышали о нем.
— Оно… — Я едва мог говорить.
— Оно принадлежало сэру Равду. И разумеется, перешло ко мне после его смерти. Назначенный мной управляющий ведет там дела. Возможно, вы пожелаете оставить его. Или нет. Дело ваше.
Сомневаюсь, что мне удалось кивнуть.
— Я предупрежу управляющего о вашем скором прибытии, разумеется, и дам вам письмо для него.
Идн (вероятно, по подсказке Мани) сказала за меня:
— Ваша милость чрезвычайно щедры.
— Вовсе нет. — Казалось, Мардер на мгновение смутился. — Я бы хотел сделать больше. Нет, я сделаю больше. Только не сейчас, не в этой глуши. Но позже. Вот увидите.
Вскоре я покинул палатку, причем достаточно быстро, чтобы заметить высокую фигуру, отпрянувшую в густую тень.
На следующий день мы решили, что тыльный отряд поведет рыцарь Леопардов. Мы все сошлись во мнении, что арьергард подвергается самой серьезной опасности, и Свон, Гарваон и рыцарь Леопардов одинаково рвались занять должность командующего им. Однако Гарваон командовал головным отрядом, а Свон был ранен. Я в тот день ехал с авангардом вместе с сэром Воддетом.
Йотунлендская равнина — странное и тревожное место, как я уже пытался объяснить. Там появляются призраки — на рассвете и особенно в сумерках. Там слышатся странные звуки и встречаются необъяснимые вещи: тропинки, которые никуда не ведут, или черепки глиняных горшков, некогда отличавшихся грубой красотой.
Около полудня Хела заметила один такой горшок поодаль и свернула в сторону от Военной дороги, чтобы поднять и показать нам с Воддетом. С краю у него был отколот кусок размером с мою ладонь, но в остальном он оставался целым.
— Правда, он красивый, добрый сэр Эйбел?
Я согласился, но объяснил, что не рискую нагружать Облако никакими вещами, помимо самых необходимых.
Хеймир сказал, что горшок напоминает Идн, немало удивив меня.
— Он красный и… голубой, что ли? — Воддет взял у него сосуд и повернул таким образом, чтобы слабый свет зимнего солнца упал на извилистые полосы, проведенные на стенках: лазурные, аквамариновые и ярко-синие. — Я бы сказал, что королева Идн черно-белая, если не считать бриллиантов.