Дитрих перелистывал бумаги: показания радиста, часовых, начальника радиостанции, дежурного и дневальных по казарме… Ничего существенного.
Все румыны (черт бы побрал таких союзников!) утверждали, что на момент передачи комната связи была заперта и опечатана, один радист лежал в госпитале с лихорадкой, а второй находился в увольнении. Результат проверки… Все точно, радист наслаждался жизнью в солдатском борделе. Круг замкнулся.
Конечно, можно было подключить к разработке гестапо. Не исключено, что среди румынских солдат кто-то помог русским. Но кто?
И как русские разведчики проникли в комнату связи? Ведь все печати были целыми (на это имеется соответствующая запись в журнале дежурств), а ключ от комнаты находился под замком у ответственного дежурного. Мистика.
Впрочем, это уже было неважно. Он проиграл. Проиграл по-крупному. Это несомненно…
Генерал Фриснер был раздражен. В течение пяти минут он гневно выговаривал начальнику штаба 4-й румынской армии генерал-майору Гаврилеску:
– …Почему до сих пор не закончено перевооружение частей вашей армии? Почему не выполнятся распоряжения и приказы штаба группы войск? К дьяволу ваши оправдания! Меня это не интересует! Германия дает вам первоклассную технику, и потрудитесь оправдать оказанное доверие!
Генерал бросил трубку и приказал дежурному офицеру связи:
– Соедините меня с генерал-полковником Думитреску.
В ожидании разговора с командующим 3-й румынской армией Фриснер нервно ходил по кабинету, вглядываясь в стены, увешанные оперативными картами. Переговорив с генералом Думитреску, командующий группы армий «Южная Украина» подошел к буфету и налил рюмку коньяка. Истрепанные нервы генерал-оберста требовали немедленного подкрепления.
Затишье на оборонительных рубежах группы армий «Южная Украина» его раздражало. По всему было видно, что русские вот-вот начнут генеральное наступление и готовятся к нему очень тщательно. Фриснер сознавал: сил для упреждающего удара явно не хватает, несмотря на то, что за последние две недели из рейха прибыло пополнение в людях и технике.
Попытки фронтовой разведки добыть более достоверную информацию о дислокации и численности русских частей, а также о замыслах советского командования не увенчались успехом.
Генерал Фриснер посмотрел на календарь – 18 августа. Немного подумал, затем решительно тряхнул головой, соглашаясь со своими мысленными выводами, и вызвал начальника штаба группы армий генерал-майора фон Грольмана.
– Пишите, – приказал Фриснер.
– Момент… – Фон Грольман разложил на приставном столике листки бумаги и сел. – Это будет приказ?
– Нет. Скорее воззвание.
Начальник штаба удивился, но не подал вида. В своих поступках Фриснер был непредсказуем. Не то, что бывший командующий Шёрнер…
– Вы готовы? – спросил Фриснер.
Он на минуту-две отвлекся, мысленно шлифуя формулировки будущего воззвания.
– Так точно, – по-военному коротко отчеканил фон Грольман.
– Ну что же, начнем… «Всем немецким и румынским командирам (до командира дивизии включительно), – продиктовал Фриснер заглавие. – В ближайшие дни следует ожидать и на нашем фронте начала крупных наступательных операций противника, которые будут сопровождаться на отдельных участках многочисленными ударами, преследующими цель ввести в заблуждение или же сковать наши войска. Мы плечом к плечу с нашими испытанными союзниками сумеем встретить это наступление врага с твердой решимостью и верой в боевую выучку наших войск, в нашу хорошо подготовленную систему обороны. Задача остается прежней: упорная оборона главной полосы всеми имеющимися в распоряжении средствами. От высшего командира и военачальника и до последнего солдата – каждый должен проникнуться стремлением оборонять свои позиции до конца. Противник, вторгшийся в главную полосу обороны, должен быть разгромлен контрударами и контратаками. Задача ближайших дней – непрерывным усиленным наблюдением, действиями разведывательных групп и разведкой боем еще и еще раз уточнить и выяснить, где пройдут направления его главных ударов. Оборону на этих направлениях надлежит усилить за счет решительного ослабления сил на других, не атакованных участках. В этой связи я требую от всех командующих и войсковых командиров точных, не приукрашенных и своевременных донесений об обстановке. Тенденциозные донесения мешают командованию правильно оценить обстановку, в результате чего с действительно угрожаемых участков фронта оттягиваются силы в тот момент, когда там дорог каждый человек». Все. Внизу – только моя подпись. Гриф – «Совершенно секретно». Регистрируйте как обычно – в оперативном отделе.
– Разрешите исполнять?
– Да. Вы свободны, генерал.
Немного подумав, Фриснер вызвал штандартенфюрера Дитриха.
– Ты стал плохо выглядеть, Рудольф. Что случилось? – спросил генерал-оберст.
– Язва… – уклончиво ответил Дитрих, стараясь не встречаться с генерал-оберстом взглядами.
– Печально. Сочувствую… – Фриснер остро прищурился; сегодня Дитрих был каким-то отстраненным, чересчур официальным. – Какие новости?
– В районе Шерпени разведчики 6-й армии обнаружили большое скопление войск противника. По всем признакам русские готовятся к наступлению именно в районе Кишинева.
– Судя по докладу Бунтрока, это подтверждают и захваченные твоей спецкомандой «языки»…
– К сожалению, улов наш весьма скромный. И что-либо добавить к тем сведениям, которые у нас имеются, нам не удалось.
– Тогда на чем основывается твоя уверенность в том, что советские войска ударят именно по 6-й армии?
– По данным радиоразведки, в районе кишиневского выступа сосредоточены две армии в составе нескольких корпусов – вот перечень… – Полковник Дитрих положил перед Фриснером отпечатанный на машинке лист бумаги. – Кроме того, отмечено продвижение танковых частей русских в районы, близкие к месту предполагаемого наступления на Кишинев. Это уже согласно данным воздушной разведки. Также установлено, что русские перебрасывают сюда соединения, которые были до этого на флангах, и из резервов.
– Значит, Рудольф, наша игра удалась? – Фриснер впился колючим взглядом в лицо полковника. – И русские поверили, что мы ждем их на флангах? Я так понял смысл твоего доклада?
– Да, господин генерал, – твердо ответил Дитрих. – Я не сомневаюсь в том, что русские приняли нашу дезинформацию за истинное положение вещей.
– И ты можешь дать гарантию, что русские разведчики, которых, кстати, ты упустил, Рудольф, – генерал недовольно сдвинул брови, – не смогли сообщить в свой штаб о наших замыслах?
С ответом штандартенфюрер замешкался лишь на долю секунды. В его строго очерченном, «нордическом», лице что-то дрогнуло, но уже в следующий момент он ответил твердо и уверенно:
– Я готов дать такую гарантию. Часть русских разведчиков уничтожена, остальные окружены, и скоро я доложу вам об успешном завершении операции по их ликвидации.