– Дверь была заперта. Я вошла и…
Алифанова закрыла лицо руками и беззвучно заплакала.
– Успокойтесь, успокойтесь… Выпейте…
Следователь протянул ей стакан воды.
Алифанова, дрожа всем телом, глотнула несколько раз, облив кофточку, вернула стакан майору, вытерла слезы.
– Звонить вы бросились тотчас? – спросил Дубравин.
– Д-да… Я пощупала пульс…
– Ирина Викторовна, успокойтесь. Позвонив, вы сразу возвратились. Так?
– Сразу. Я бежала по лестнице… Дошла до двери – и больше ничего не помню… Будто меня кто-то по голове…
“Шишка у нее есть на темени. Довольно приличная, – подумал Дубравин. – Ударилась при падении, когда потеряла сознание? Может, да, а может, нет. Поди знай… Еще раз проконсультируюсь с доктором. Возможно, ее ударили, чтобы оглушить”
– Лейтенанта вы встретили, когда бежали звонить? – спросил майор.
– К-когда б-бежала…
Алифанова снова начала от волнения слегка заикаться.
– Спасибо, Ирина Викторовна, – неожиданно вмешался Драч. – Хватит.
Все это время он безмолвно сидел в углу дежурки, хмуро уставившись в пол.
– На сегодня хватит.
Это он повторил больше для следователя и Дубравина.
– Внизу моя машина. Вас, Ирина Викторовна, к ней проводят и отвезут, куда скажете…
Дежурная по дому выглядела не лучше Алифановой.
Ее морщинистое лицо подергивалось, в глазах блестели слезы, которые она вытирала уголком платка, приподнимая очки.
– …Значит, вы присутствовали, когда звонила Новосад?
Следователь старался смягчить голос, чтобы немного успокоить старушку.
– А как же, а как же… Я завсегда… на вахте. И разговор весь слышала.
– Когда Новосад разговаривала, кто-нибудь поблизости был?
– Никого, никого не было… Я одна.
– И после вы никуда не отлучались?
– Что вы! У нас начальство строгое. Проверяет. А как иначе? Бывает, наозоруют парни – здесь почти одни девушки живут, вот они тут и отираются, – кому ответ держать? Знамо, кому – дежурным.
– А когда звонила Алифанова, где вы были?
– Эта рыженькая? Да вон там, возле окна, на стуле сидела.
– Вы не можете вспомнить, кто за это время – между двумя звонками – заходил в дом?
– А чего ж, могу…
Старушка покосилась на безмолвного Драча и снова перевела взгляд на следователя.
– Кто… Значится, так: Оля с пятого этажа, Тамара и Вика с седьмого, еще три девушки, незнакомые мне…
Дежурная, подняв глаза на потолок, считала, загибая пальцы:
– Марина с дитем – эта на втором этаже. Крошкина…
– Минуту… Извините…
Следователь быстро записывал фамилии и имена.
– Вы что же, всех жильцов в лицо знаете? – спросил Дубравин.
– Многих, многих… За полгода примелькались…
– Понятно. Продолжайте, пожалуйста.
Старушка назвала еще с десяток имен девушек, а также лейтенанта Бойченко.
– Это все? – спросил следователь.
– Ой, нет!
Дежурная всплеснула руками.
– Память стала дырявой…
Старушка сокрушенно вздохнула.
– Мебель новую привозили Маркиным. Это у нас молодожены, со второго этажа. Наташа и муж ее – имени не знаю – и грузчики, все ребята молодые, веселые. Шутили…
– Сколько их было?
– Вот уж чего не знаю, того не знаю. Не считала.
– Хотя бы приблизительно…
– Как будто… человек пять… Нет, точно не помню.
– Ладно… И еще: кто за то время покинул дом?
– Тут и считать нечего. Тоня с пятого. Крикунова с шестого… И еще какая-то незнакомая девушка.
– Всего трое?
– Точно, трое.
– А мужчина не выходил?
– Нет. Не было мужчин…
Старушка вышла. Следователь тоже не стал задерживаться: забот на этот вечер у него было вдоволь.
– Тэ-эк… Вот как… нас… – сказал подполковник.
Он поднялся и подошел к окну.
– Белейко работает с жильцами? – спросил он Дубравина.
– Да.
– Подключайтесь к нему. Я дам еще двух человек из отдела. Их уже вызвали. Должны быть с минуты на минуту. Нужна оперативность. После – в управление. Я буду там.
– Слушаюсь, товарищ подполковник.
– И вот что, Евгений Тарасович…
Дубравин даже вздрогнул от подобного обращения: Драч еще никого в отделе не называл по имени-отчеству.
– Вы бросьте эти интеллигентские штучки с переживаниями, – жестко сказал Драч. – В том, что случилось, прежде всего моя вина, как руководителя. Что-то недоучел, чего-то не предусмотрел. А потом уже ваша недоработка. Прокол, прямо скажем. Можно, конечно, найти оправдательные мотивы. Но от этого никому легче не будет. В том числе и нам. Погиб человек – и этим все сказано. Поэтому не будем хлюпать носом, как кисейные барышни. Трудиться и трудиться. Искать. Всего лишь. Убийца от нас не уйдет…
У начальника ОУР собрались около двенадцати ночи. Голодных и уставших оперативников ждал сюрприз: Драч приготовил чай и запасся бутербродами.
Дубравин с Белейко только переглянулись: подполковник за этот день успел удивить их дважды.
– Садитесь. Быстренько… – показал Драч на чайник. – О деле потом. Кстати, – посмотрел он на Дубравина, – как ваши дети?
Майор опешил от неожиданности: оказывается, Драчу и это известно!
– Звонил соседке, она присмотрит.
– Хорошо. Десяти минут, думаю, вам хватит.
Драч взглянул на часы и вышел из кабинета…
Первым докладывал Белейко:
– Жильцов опросили всех. Во время совершения преступления их в доме было немного – все работают в основном до пяти вечера. Из не прописанных обнаружено только четверо: родственники, притом преклонного возраста. Через окна убийца уйти не мог – проверено. В квартирах, расположенных рядом с жилищем Новосад, в это время никого не было.
– Тэ-эк… – протянул Драч.
И обратился к Дубравину:
– Что у вас?
– Я разыскал всех, кто помогал Маркиным перевозить мебель. Пятеро молодых ребят, сослуживцы Маркина. Никто из них не поднимался на четвертый этаж, никто не был знаком с Новосад. По работе характеризуются положительно, в нашей картотеке не числятся.