– Я все понимаю, – примирительно сказал он. – Не стану возражать, если вы не захотите включать пункт о моральной ответственности руководства компании «Аэромир» в решение государственной комиссии. Я возражать не буду, Вадим Алексеевич.
– Вот и хорошо. – Министр удовлетворенно кивнул. – Я знал, что мы с тобой сможем договориться. Да и насчет самих самолетов тоже нужно подумать. В конце концов отказ системы кондиционирования – это еще не самый большой недостаток. Из-за этого самолеты не падают.
– Он упал потому, что командир несколько раз менял маршрут, отключал автопилот, – напомнил Репетилов. – Не работала система предупреждения о сближении с землей. А все из-за того, что в салоне стало плохо пожилой женщине. Значит, сбой в системе кондиционирования имеет прямое отношение к данной аварии.
– Пусть об этом Сафиуллина беспокоится. – Тут министр нахмурился. – Интересно, где мой Костя Крючков? Он любит поспать по утрам, но сейчас уже восемь. Пора бы ему появиться.
– Наверное, скоро спустится, – равнодушно сказал Репетилов, и тут в ресторан вошел генерал Шемяков, руководитель местной полиции.
Он подошел к ним, поздоровался.
Пермитин пригласил его за столик и заметил:
– Рано встаете, генерал.
– У нас работа такая, – доложил Шемяков.
У него были крупные черты, выразительные, немного выпуклые глаза, круглое лицо, широкие плечи спортсмена. Генеральское звание он получил совсем недавно, когда стал начальником главного управления по Пермскому краю. До этого Шемяков больше восьми лет служил там заместителем. Знающие люди говорили, что губернатор лоббировал назначение Шемякова. Ему не хотелось, чтобы на такую важную должность присылали варяга. Три года назад Шемяков возглавил всю полицию края.
– Я хотел переговорить с Борисом Семеновичем, – пояснил генерал. – Конечно, с вашего разрешения.
– Если это секретный разговор, то я могу уйти, – шутливо предложил Пермитин.
– Ни в коем случае, – возразил генерал. – Ничего секретного. Борис Семенович встречался с этой девочкой, которая выжила, и попросил меня уточнить некоторые моменты. Вчера мы слушали запись переговоров в кабине летчиков, а потом все проверяли.
– Очень хорошо. Что-нибудь нашли? – спросил Пермитин.
– Нашли. Мы проверили по билетам. Пассажирка, которой стало плохо, – Анаит Парсанян. Ей было семьдесят восемь лет. Она летела вместе со своим племянником, Михаилом Вороновым. Мы уже проверили, это сын ее сестры. С ними был его друг Сергей Яворский. Оба темноволосые. У Воронова мать армянка, у Яворского – еврейка. Видимо, Воронов сообщил стюардессе, что его тете стало плохо, когда начались перебои с системой кондиционирования. У Парсанян было больное сердце. Потом к ним, очевидно, подошел Яворский. Мы проверили и выяснили, что он врач по профессии.
– Был врачом, – мрачно поправил его Репетилов.
– Да, действительно. Был врачом, – согласился Шемяков. – Наверное, он убедил своего приятеля не менять маршрут. Возможно, Яворский и был тем вторым мужчиной, которого увидела девочка. Оба темноволосые, но не кавказцы. Мы продолжаем проверять пассажиров, и пока претензии у нас только к двоим: Кикнадзе и Табатадзе. Не совсем понятно, зачем они к нам летели. Наши офицеры всю ночь пытались это выяснить, но пока мы ничего не знаем. Я предложил просветить весь найденный багаж, чтобы определить, что там могло быть. Может, эти двое грузин летели к нам с определенными целями? Хотя билеты приобретались в разных местах, да и сидели они далеко друг от друга.
– Вот видишь!.. – удовлетворенно произнес Пермитин. – С показаниями девочки тоже все понятно. К кабине пилотов подходили не кавказцы, а Воронов и Яворский. Значит, и здесь мы тоже все выяснили. Я сам доложу об этом вице-премьеру. Наши правоохранительные службы сработали просто блестяще. Быстро все уточнили.
– Вы не будете возражать, если мы проверим оставшийся багаж сегодня вечером? – спросил Шемяков.
– Конечно, нет, – улыбнулся Пермитин. – Если нужно, я даже дам указание Тенякову, чтобы он вам помог.
– Не нужно, – ответил генерал. – Мы вполне справимся своими силами.
Вскоре в зале ресторана появился помощник министра. У него было заспанное и испуганное лицо. Очевидно, он где-то неплохо провел ночь и поэтому не выспался. Министр лениво и беззлобно отчитал его. Потом Репетилов извинился, вышел из-за стола и поднялся в номер.
Евгения уже не спала. Она лежала на кровати с открытыми глазами.
Когда он вошел, женщина приподнялась, села, прижимая одеяло к подбородку, и сказала:
– Доброе утро, Борис.
– Доброе утро, Женя. – Он наклонился и поцеловал ее в голову. – Как ты спала?
– Неплохо. А ты?
– Нормально. Ты была рядом, и я спокойно заснул.
– Не очень. Ты все время ворочался.
– Наверное, снились кошмары.
– Не знаю. Как ты думаешь, я тебе действительно нужна? Только ответь честно, пожалуйста.
Он присел на край кровати, посмотрел на нее и сдержанно сказал:
– Да, ты мне нужна.
– Поэтому ты не позволяешь себе проявлять любые эмоции? – спросила Евгения. – У меня все время такое ощущение, что ты боишься своих чувств. Даже когда тебе не совсем комфортно.
– Может быть, – согласился Борис. – Наверное, ты права.
– Почему? – спросила она. – Это из-за твоей второй жены? Ты боишься доверять женщинам, да? Тебе кажется, что любая из них может тебя предать?
– Я об этом не думал, – признался Репетилов. – Но подсознательно, скорее всего, никогда не забуду о ее предательстве. Это уже сидит во мне, и ничего тут измениться не может.
Она понимающе кивнула, затем спросила:
– Ты уже позавтракал?
– Да. Успел, спустился перекусить и даже встретил Пермитина. Он мне выговаривал за вчерашнее предложение. Я хотел особо отметить моральную ответственность руководства компании «Аэромир» за гибель самолета.
– Не хотят, да? – поняла Евгения.
– Не хотят, – кивнул Репетилов. – Наверное, про недостатки самолета тоже не разрешат писать. Все, как обычно, спишут на погибших летчиков. Как говорилось в древнерусских хрониках: «Мертвые сраму не имут».
– И ты промолчишь?
– Нет. Я полезу в драку и демонстративно уйду в отставку, чтобы добиться правды. – Репетилов нахмурился. – Конечно, промолчу. Такой порядок заведен уже давно. Почти всегда виноваты погибшие летчики. Нельзя вспоминать руководителей авиакомпаний, которые во имя своих прибылей нещадно эксплуатируют самолеты, упоминать о возможных недостатках лайнеров или их технических погрешностях. Только несчастные пилоты, которые становятся заложниками обстоятельств!.. Помнишь, как в небе над Южной Германией столкнулись два самолета? Один вез башкирских детей, а другой – почту. Тогда было очевидно, что во всем виноваты диспетчеры, которые недосмотрели, на каких эшелонах высоты шли оба самолета. Хотя допустили ошибку и летчики башкирского самолета. Они послушали диспетчера, а надо было обратить внимание на показатели собственных приборов, сигнализирующих о сближении с другой машиной. Но виноватыми сделали пилотов, а диспетчеров даже не наказали. Все это закончилось тем, что мужчина, у которого разбилась вся семья – жена, дочь и сын! – просто пришел в дом к этому диспетчеру и зарезал его, ударил ножом.