– Джавад, где Марзия?
– На кухне.
– Пусть приготовит хороший чай и принесет в кабинет. Мне и моему гостю.
– Слушаюсь, господин.
Отдав приказ и положив трубку, Махради взглянул на Шотбари и неожиданно поинтересовался:
– Что предлагаешь ты, Хусейн?
– Надо связаться с господином Бензани и в подробностях передать ему разговор с Коулманом.
– То есть нарушить приказ генерала, которому господин Бензани сам нас и подчинил?
– Уверен, Бензани не в курсе даже насчет предварительного плана американского генерала.
– Не знаю, правильно ли это. А если Коулман согласовал с Бензани вопрос по нашему уничтожению? Понятно, в разговоре он и не подаст вида, что подписал нам смертный приговор…
Шотбари прервал его:
– Это исключено.
– Почему?
– Меджед Бензани не пойдет на такой шаг. Я имею в виду ликвидацию вас и меня. Сомневаюсь, что и в отношении личного состава группы лидер оппозиции господин Бензани мог принять столь жестокое решение.
Махради взял в руки четки и заявил:
– Обстоятельства, Хусейн, иногда заставляют принимать и не такие решения. Без американцев Меджед Бензани, сколько ни старайся, не только к власти не придет, а и носа не высунет из Эберкена. Если вообще не окажется за решеткой или в расстрельной камере. Ему помощь янки нужна как воздух. Американцам необходим послушный правитель, марионеточный режим. Так что господин Бензани, при всем моем уважении к нему, может принять любые условия Вашингтона.
– И все же я считаю, что нам следует доложить лидеру оппозиции о намерениях генерала Коулмана.
Махради вздохнул.
– Ну что ж, запретить тебе что-либо я не могу. Спутниковая станция в соседней комнате.
В кабинет вошла женщина, укутанная во все черное. Даже бесформенные одеяния не могли скрыть ее изящной фигуры.
– Ваш чай, господин! – Она поклонилась и поставила на стол чайник, две пиалы, чашку со сладостями.
– Ты сделала хороший чай, Марзия?
– Как и было приказано. Он взбодрит вас.
– Посмотрим.
– Я могу идти?
– Да. В полночь быть у меня в комнате.
– Слушаюсь, господин.
– Иди, женщина. Уберешь поднос, когда мы покинем кабинет.
– Слушаюсь!
Женщина вновь поклонилась и, пятясь назад, бесшумно вышла в коридор.
Шотбари покачал головой.
– Видно, эта Марзия доставляет вам истинное наслаждение. Даже в этих непростых условиях вы не забываете о ее ласках.
– Эх, Хусейн! Что бы ни было, но живем мы на этой грешной земле один раз. Всевышний простит мне эту слабость. Давай выпьем чаю. Легкий наркотик прояснит разум, снимет усталость, напряжение, а после этого ты поговоришь с господином Бензани.
– Хорошо, господин Махради.
Выпив чаю, который действительно взбодрил его, бывший подполковник прошел в соседнюю комнату, где находилась современная японская спутниковая станция. Вернулся он через десять минут.
Махради взглянул на Шотбари и спросил:
– Ты уже поговорил с господином Бензани?
– Да!
– По твоему виду можно сделать вывод, что разговор не удался.
– Я получил строжайший приказ беспрекословно подчиняться генералу Коулману. Это касается и вас. В общем, что бы ни планировал Коулман, мы должны в точности исполнять его приказы.
– А как отреагировал Бензани на запрет Коулмана докладывать лидеру оппозиции о подготовке операции «Персидская ночь»?
– Спокойно. Он сказал, что подробности операции его не интересуют. В Эберкене ждут результатов пуска ракет с территории Ирана по целям, которые определит генерал Коулман.
– Ты разочарован?
– Я в бешенстве!
– Успокойся. Хочешь еще чаю или приказать принести кальян?
– Не надо ничего.
– Может, развлечешься с Марзией?
– Не до нее. Пойду отдохну. Ночь предстоит бессонная.
– Ну, как хочешь. А то я уступлю тебе до вечера рабыню. Ничего с ней не станется.
– Нет, Явад! Не до рабыни мне.
– Хоп! Джавад проводит тебя в подготовленную комнату.
– Пусть он обеспечит отдых и моему водителю.
– Конечно!
Вечером того же дня на базе отряда «Ягуар» в Эрдузе Шон Фостер сидел на топчане, чудом сохранившемся в углу дальней комнаты. Рядом стояла наполовину опустошенная фляга с виски, остатки закуски из комплекта сухого пайка.
Полковник вспоминал жену. Что ни говори, он любил Лику, а она изменяла ему. И с кем! Да что теперь!.. Наверняка у нее был не только лейтенант Хендерсон. Анжелика была красива, стройна, сексапильна. Фостер, прямо как в замедленном фильме, увидел Лику, извивающуюся на Хендерсоне. Ей было хорошо. Гораздо лучше, чем с ним.
– Проститутка! – проговорил он, отпив глоток из фляги.
– Вы это мне, полковник? – раздался голос от входа.
Фостер поднял глаза на майора Говарда, появившегося в дверном проеме.
– Это ты, Кейт!.. Нет, я обращался не к тебе. Что-то случилось?
– Похоже, у вас проблемы, сэр?
– Никаких проблем. Личное.
– Ну, это святое.
– Да. Чего ты хотел, Кейт?
– Поговорить, полковник, но вижу, что разговор придется перенести.
– Ты из-за этого? – Фостер поднял почти пустую флягу, усмехнулся. – Ерунда! Проходи, если пришел. Обстановка на базе спокойная?
– Спокойная. Я только что сменил часовых на постах. Вокруг мертвая тишина и темнота.
– Мертвая? Это ты верно заметил.
Майор Говард присел рядом с Фостером.
Полковник протянул ему флягу, но командир отряда «Ягуар» отказался от выпивки:
– Благодарю, сэр, не хочу.
Фостер допил содержимое фляжки и отбросил ее в угол, к ранцу со снаряжением.
– О чем ты хотел поговорить, Кейт?
– Меня беспокоит предстоящая операция.
– Что в ней тревожного? По сути – обычная карательная акция. Валим к чертовой матери расчет ракетной установки, затем тех, кто проведет пуск, и уходим сюда же, потом в Кувейт. Там получаем подтверждение перевода денег на счета. Каждый решает, остаться ли ему на службе или уйти в отставку. По-моему, все просто!
– Говорите, мы положим этих мятежников?
– Оп-по-зи-ционеров, – по слогам поправил командира отряда Фостер. – Это, Кейт, не одно и то же.