– Не понял…
Он стоял на пороге и удивленно рассматривал что-то в небольшой, оклеенной золотой бумагой коробке. Крышку от нее он держал в другой руке.
– Что, что ты не понял?! – нервно дернулся Паршин.
– Здесь всего три ручки… Я слышал, что есть такие взрывные устройства. Но эти непохожи на взрывные устройства. Эти похожи на обычные ручки… – морща лоб, продолжал вещать Константин. – Белая, красная и синяя. И на двух завязаны траурные ленточки.
Он подошел и сунул коробку под нос сидящему за столом Паршину. Тот от неожиданности вскочил и побледнел. Он узнал эти ручки. Синяя, белая и красная. Точно такие позволили они взять с собой летчикам с «Дракона».
– Да не бойтесь. Вот, смотрите, я беру ручку, даже написать что-нибудь ею могу… – продолжал по-своему успокаивать его Константин.
– Не надо ничего писать! Иди отдохни! – взорвался Паршин.
– Не понял… – проговорил Константин, продолжая морщить лоб.
– Отдохни! Я тебя отпускаю, – стараясь сдержаться, произнес Паршин. – Пока я буду здесь, в офисе, ты можешь отдохнуть… Приедешь часов в пять.
– Хорошо… – обиженно пробормотал Константин и напомнил: – Но у вас же в приемной даже секретаря нет…
– Да. Правда. Там внизу двое. Пусть вход служебный закроют. И один ко мне поднимется… – попросил Паршин.
– Хорошо, – кивнул Константин и, положив оклеенную золотой бумагой коробку на стол, вышел из приемной.
Эдвард Паршин был на взводе. Казалось, будто кто-то искусственно нагнетает события. Сначала авария, убийство Марго, арест жены. Потом исчезает его самый надежный охранник. И сразу это покушение, опять женщина в чадре, эта коробка с ручками… А тут еще тугодум Константин. В паре с Алексеем его кое-как еще можно было терпеть, а вот один он делается просто не выносимым.
Встав из-за стола, Паршин, несмотря на то что недавно по указанию врачей бросил курить, отыскал в одном из ящиков Лизиного стола пачку сигарет и закурил прямо в приемной, покидать которую, не дождавшись охранника снизу, он не решался.
Наконец на пороге появился высокий строгий, коротко стриженный мужчина с военной выправкой в униформе, которого все уважительно называли Степаныч. Поговаривали, что он раньше служил не в армии, а в ФСБ или ГРУ. Но об этом, как правило, не докладывают даже начальству. А за Степанычем вошел молодой широкоплечий светловолосый парень явно прибалтийской внешности в джинсовом костюме и черной майке. Сразу было видно, что он накачан, спортивен и отлично знает себе цену. Слегка улыбнувшись, он кивнул в знак приветствия.
– Вот. Привел вам, господин Паршин, работничка, – сказал Степаныч как-то непривычно мягко, даже чуть заискивающе, хотя обычно общался по-военному жестко.
– Что такое? – растерянно спросил Паршин, которого теперь напрягало и настораживало всё и все.
– Я слышал, что ваш охранник Алексей уволился и вам нужен новый. А этот парень надежный. Я проверял, – как-то обезоруживающе улыбаясь, заметил Степаныч.
– А где вы его взяли? – поинтересовался Паршин.
– Пришел устраиваться к нам. А я вспомнил, что у вас как раз место охранника освободилось. У нас-то во внешней охране вы только что сокращения провели. А тут такие события… вон покушения на вас всякие…
– Что значит «всякие»?! – напрягся Паршин. – Не всякие, а одно, всего одно покушение, которое удалось предотвратить.
– Себе бы я его не глядя в охрану взял, – продолжал, будто не слушая, Степаныч. – Но у нас сокращение. А вам вместо Алексея он подойдет. Я анкету, рекомендации его все проверил.
– Подожди, у меня сейчас столько проблем… – недовольно пробурчал Паршин. – Я должен подумать. В моем положении вот так брать человека прямо с улицы, по меньшей мере, опрометчиво…
– С какой же он улицы? Он из вполне реального охранного агентства, – продолжал Степаныч. – Я же говорю: проверил все его документы. Вы что, мне не доверяете?
– Доверяю… Доверяю… – кивнул Паршин и оценивающе взглянул на парня, которого Степаныч так настойчиво сватал ему в охранники.
Паршин отлично понимал, что, если Степаныч действительно, как говорят, связан с ФСБ или ГРУ, этот парень, который молча стоит и исподлобья наблюдает за их словесной перепалкой, наверняка имеет какое-то еще задание, кроме охраны. Но, по крайней мере, на первое время он будет более чем заинтересован в том, чтобы его хозяин был цел и невредим. А свои секреты и тайны можно будет попросту запрятать куда подальше. В конце концов, не компаньона же он себе выбирает, а всего лишь охранника. И лучше уж этого героя подсунет ему ФСБ, чем «братки».
Эдвард Паршин вздохнул и обреченно спросил:
– Ну, и как тебя зовут, герой-одиночка?
– Михаил, Михаил Спицын, – поспешил за него ответить Степаныч.
– Ладно, Михаил Спицын, возьму я тебя с испытательным сроком, – не выдержал Паршин и добавил: – Тогда, Степаныч, иди вниз дежурь. А Михаил пусть здесь, в приемной, посидит, пока я в кабинете поработаю. Ко мне никого не пускать.
– Даже родственников? – удивленно прищурившись, наконец подал голос Михаил.
– Только в исключительных случаях! – строго заметил Паршин.
– А что именно вы относите к исключительным случаям? – продолжал как-то слишком уж театрально интересоваться Михаил.
– Исключительные – это пожар, наводнение. Ну, не знаю там, землетрясение, извержение вулкана или кофе кончилось, – чуть успокаиваясь, начал ерничать Паршин.
– Не думаю, что, если начнется землетрясение, кто-то из ваших родственников помчится вас спасать… – заметил Михаил.
И Паршин осекся. Действительно, в последнее время он был интересен родным и близким именно из-за того, что был богат, мог одолжить денег, выступить поручителем, устроить в хорошую клинику или санаторий. Даже жена Маша – и та выцыганила у него журнал, который издает, точнее, издавала до того, как попала в тюрьму, с таким энтузиазмом, будто это и правда дело всей ее жизни.
– А я буду спасать вас по долгу службы. Я привык всегда исполнять свой долг, – продолжал Михаил.
– Хорошо, – кивнул Паршин. – Мне по любви и не нужно.
– Да, любви я вам точно не дам, – ответил Михаил, – я не по этой части. Если вам нужен охранник-гей, поищите кого-то другого.
– Слышь, парень, ты у меня еще не служишь, а уже пытаешься пререкаться, – чуть не взорвался Паршин, но понял, что этот Михаил каким-то чудом действительно его немного успокаивал. Даже его пререкания и едкий юмор не так его раздражали, как тупое молчание Константина. – Хорошо, я возьму тебя с испытательным сроком, – кивнул Паршин. – Если все будет в порядке и ты меня устроишь по всем параметрам, положу тебе приличную зарплату.
– Приличную – это сколько? – сразу уточнил Михаил.
– Договоримся… – обтекаемо проговорил Паршин и добавил: – Но если меня что-то не устроит, может, заплачу за этот срок, может, нет…