Никитин осторожно высунулся и осмотрел пятый вагон от головы состава. Повернулся к Лаврову. Кивнул молча. Растопырил пальцы свободной руки, показывая, что все подтвердилось.
Майор стукнул по микрофону.
– Рассмотрел?
Кравцов отозвался после некоторой заминки:
– Да… Пятеро. Пьют. Вид не соответствует. Похоже – «липа».
Никитин что-то сердито проворчал насчет определений, но высказывать по связи ничего не стал. Лавров выглянул сам, оглядел вагон с охраной – никто выходить и не собирался, скорее всего, действительно пьянствовали. Это-то и настораживало – какое нормальное сопровождение пьянствовать будет во время несения охраны? Что-то здесь не вязалось, как бы «пустышка» не приехала вместо искомой боеголовки.
Он повернулся к Никитину. Пожал плечами. Прижал микрофон:
– Ждем соседку. Пусть посмотрит.
– Понял.
Ничего другого не оставалось. Кто бы ни сидел в вагоне охраны, но прежде следовало удостовериться в присутствии боеголовки. Потом уж решать, что делать. На крайний случай, если состав пустой, можно и допросить охранников. Вполне вероятно, что боеголовку выгрузили раньше, на предыдущей стоянке. Если так, то охранники подтвердят. Пусть только попробуют не подтвердить.
– Вижу соседку.
– Следи внимательно за ее подругой.
– Понял.
Лавров посмотрел на Никитина. Зажал микрофон в руке и шепотом пояснил порядок действий на случай отсутствия искомого:
– Если боеголовки нет, то штурмуем вагон с охраной. Будем допрашивать с пристрастием. Наверняка что-то знают.
Старлей повторил действия майора. Мрачно усмехнулся.
– Это я завсегда. Столько трудов, понимаешь, затрачено…
Вскоре донеслись неуверенные шаги по щебенке. Десантники проползли под вагон, чтобы видеть Наталью и ее действия. Притихли, надвинув на глаза приборы ночного видения.
Вероятный доктор наук медленно шла от вокзала, изредка бросая настороженные взгляды по сторонам. Когда поравнялась с тепловозом, засунула в уши наушники плеера и не спеша двинулась вдоль состава, прислушиваясь и приглядывая за кошкой. Пушистая животина спокойно возлежала у нее на руках и, видимо, вовсе расслабилась от обилия ласки за сегодняшний вечер.
Потянулись долгие минуты наблюдения за действиями Натальи. Она все так же шла, размеренно миновала уже середину состава, дошла до конца. Остановилась, неуверенно оглянулась и двинулась в обратном направлении.
– Что с соседкой?
Лавров посмотрел в сторону позиции Кравцова. Погрозил на всякий случай кулаком, хоть и знал, что этот жест нетерпеливый старлей вряд ли увидит, глаз от Натальи не отрывает.
Прижал микрофон:
– Пусть еще раз проверит.
– Понял.
Повторная проверка тоже ничего не принесла. Наталья остановилась у тепловоза, сняла наушники за ненадобностью. Огляделась внимательно и, что-то проговорив, пошла к вокзалу.
Лавров посмотрел на притихшего рядом Никитина. Убрал прибор ночного видения. Подвел итог:
– Пусто.
– Зря старались.
– Не зря, Костя. Не зря. Сейчас у охраны все узнаем… Пойдем…
Избавившись от приборов и бинокля, сложив все в сумки, десантники вернулись к краю забора. Старлей теперь вооружился, оставив свою сумку, взрывать надобность отпала, так что можно и пострелять малость, адреналин по крови разогнать.
Лавров прижал микрофон:
– Мы идем в гости. Следи за окнами.
– Понял. Один в тамбуре, справа, рассматривает окрестности. Четверо ближе к левому краю. Пьют.
– Уложи одиночку, но только чтоб живой был.
– Сделаю.
Вдвоем подкрались к левому краю вагона. Лавров осторожно повернул ручку – оказалась заблокированной. Отступил чуть, достал свето-шумовую гранату, выдернул чеку, щелкнул по микрофону и указал рукой сначала на замок, а потом на ближайшее окно.
На крыше будки еле заметно сверкнуло, и на месте замка образовалась солидная дырка. Спустя мгновение раскрошилось указанное окно и осыпалось вниз. Майор швырнул гранату в образовавшуюся прореху и рванул дверь на себя, прыжком заскакивая в вагон. Никитин запрыгнул следом…
Внезапность сыграла свою роль. Едва Лавров и Никитин дождались взрыва гранаты и ворвались внутрь, взгляду их предстали четверо затрапезного вида мужиков, корчившихся в центральном проходе и зажимающих уши руками. О сопротивлении и речи не могло быть – взрыв и вспышка вышибли всю храбрость, если она была… Рядом с пострадавшими были разбросаны бутылки и остатки закуски: граната угодила прямо под стол.
Майор указал Никитину на дальний тамбур.
– Сходи, пятого проверь. Если живой, то тащи сюда. Будем задавать вопросы.
Спустя несколько минут старлей вернулся. Тащил за шиворот пятого; снайпер ничего другого не придумал, как зарядить вскользь по голове, отчего бедолага потерял сознание и весь был в крови, но все-таки оставался живым. Никитин дотащил, бросил к остальным, те перестали корчиться, проморгались, боязливо поглядывали на майора, но больше на пистолет-пулемет в его руках.
Лавров подождал немного. Потом пнул ближайшего и громко спросил:
– Где боеголовка?
Четыре пары расширенных глаз уставились на него.
– Как… какая… бо… боеголовка?
Лавров пнул сильнее. Пояснил:
– Которую вы охраняли!
– М… мы ничего не… не охраняли…
Третий пинок был еще сильнее:
– А какого хрена вы здесь делаете в таком случае?
Те начали отползать, опасаясь, но натолкнулись на Никитина. Втянули головы в плечи. Смотрели то на майора, то на старлея поочередно. Самый отходчивый попытался объяснить, видя, что можно вполне реально с жизнью распрощаться:
– Нас в Свободном попросили сесть в этот вагон и доехать до Благовещенска. Денег дали, выпивки… вы че, мужики? Мы ни о какой боеголовке не знаем…
Лавров удержался от четвертого пинка, не следовало калечить и запугивать, похоже, эти пятеро действительно не при делах. Глянул сурово:
– Местные, что ли?
Все дружно закивали.
– Местные… Мы сидели на путях, выпивали. Подошел какой-то узкоглазый, сказал, что есть работа в Благовещенске, вагон разгрузить надо, ну мы и согласились, тем более денег дал и водки почти ящик. В вагон этот посадил, мол, на нем доедем, а там разгрузим и назад своим ходом вернемся. Вот…
Никитин убрал пистолет. Присел над подстреленным, принялся пережимать артерии, останавливая кровь. Пихнул ближайшего:
– Тряпки почище есть какие-нибудь?
– Есть…