Но как-то раз вечером сломался интерком в портовой диспетчерской, и Джефф сменился с дежурства гораздо позже обычного; а когда зашел в кафе поужинать, Раган все так же сидел в своем излюбленном дальнем углу; это не могло не броситься в глаза. Повинуясь какому-то смутному предчувствию, Кервин перешел на гибкий график и стал появляться в кафе в самое неожиданное время; и все равно в четырех случаях из пяти коротышка-даркованин сидел на своем месте. Тогда Кервин ради эксперимента на день-два сменил кафе и стал ходить перепустить рюмочку в другой бар; и теперь он окончательно убедился, что Раган следит за ним. Нет, «следит» не то слово; для слежки все происходило слишком уж открыто. Раган и не пытался прятаться от Кервина. Он был не настолько глуп, чтобы завязывать знакомство; он просто все время держался на виду; и у Джеффа было странное предчувствие, что даркованин только и ждет, чтоб у него потребовали объяснений.
Но зачем? Кервин долго и методично размышлял над этим. Если Раган вел игру на выжидание… Может, это как-то связано и с остальными странными случаями? Может, если Кервин будет делать вид, будто не замечает Рагана, держаться особняком — может, тогда они (кто бы там ни были эти «они») будут вынуждены раскрыть хоть часть своих карт?
Но ничего не происходило — кроме того, что Кервин втянулся в рабочую рутину. Жизнь в Земном секторе на Даркоувере почти ничем не отличалась от жизни в Земном секторе на любой из планет Империи. Но Джефф чувствовал — и предельно обостренно — что за стенами Земного сектора есть другой мир. Мир этот звал к себе Кервина, манил, завораживал своей недоступностью. Нередко Джефф ловил себя на том, что напрягает слух в гуще разношерстной публики где-нибудь в баре, пытаясь уловить обрывки даркованской речи; или, когда не следит за собой, слишком часто отвечает на вскользь брошенный вопрос по-дарковански. А иногда поздно вечером он снимал с шеи висящий на цепочке голубой кристалл и подолгу всматривался в его загадочные холодные глубины; словно стоило ему достаточно сильно пожелать, и забытые воспоминания, ключом к которым казался кристалл, тут же всплыли бы в памяти. Но холодный камешек безжизненно лежал в ладони и отказывался отвечать на изводящие Кервина вопросы. А потом Джефф засовывал камешек обратно в карман и снова отправлялся в какой-нибудь портовый бар, снова пил вино, снова напрягал слух и нюх в надежде уловить дуновение чего-то не от мира сего…
На исходе третьей недели что-то в нем сломалось. Повинуясь неожиданному импульсу, он спрыгнул с табурета у стойки бара и, даже не дав себе времени обдумать, что собирается делать или говорить, направился к Рагану, сидевшему над треугольной чашей с какой-то темной жидкостью. Кервин рывком выдвинул кресло, плюхнулся в него и сердито уставился на даркованина.
— Только не надо изображать удивления, — хрипло произнес он. — Вы уже достаточно висели у меня на хвосте. — Он нашарил в кармане кристалл и с размаху шлепнул на стол. — Помнится, вы что-то уже рассказывали об этом в первый вечер — или я тогда просто перебрал? Мне почему-то кажется, будто вам не терпится продолжать рассказ. Валяйте.
— Я не сказал вам ничего такого, что не было бы известно любому даркованину, — осторожно произнес Раган; сухощавое подвижное лицо его стало похожим на мордочку хорька. — Всякий на моем месте узнал бы матричный камень.
— Все равно, я хочу побольше о нем узнать.
— И что именно вы хотите узнать? — поинтересовался Раган, кончиком пальца прикоснувшись к кристаллу. — Как им пользоваться?
Кервин на мгновение задумался. Пожалуй, нет; по крайней мере, сейчас такие трюки ему ни к чему — плавить стекло… или на что там еще способен кристалл.
— Прежде всего, — отозвался он наконец, — мне любопытно, откуда этот кристалл взялся. И как оказался у меня.
— Ничего себе вопросик, — сухо произнес Раган. — Насколько я знаю, матричных кристаллов всего несколько тысяч. — Глаза его еще больше сузились и напряженно заблестели сквозь щелки, а голос зазвучал неестественно ровно. — В Имперской Миссии давно экспериментируют с этими камешками. Вы могли бы неплохо подзаработать, сдав кристалл в лабораторию.
— Нет! — вырвалось у Кервина, прежде чем он успел мысленно сформулировать отказ.
— Зачем же вы обратились ко мне? — поинтересовался Раган.
— Потому что последнее время вы не отстаете от меня ни на шаг; стоит мне обернуться, и вы уже тут как тут. Вряд ли это потому, что вы души не чаете в моем обществе. Вы что-то обо всем этом знаете — или хотите, чтоб я так думал. Во-первых… почему бы вам не сказать, за кого вы меня приняли — тогда, в первый вечер? Не вы один — все тут с кем-то меня путали. Не исключено, что потому-то меня в первый же вечер избили и обчистили.
У Рагана буквально отвалилась челюсть; не было ни малейшего сомнения, что он поражен сверх всякой меры.
— Нет-нет! Что-что, а это скорее вас защитило бы. Практически от кого угодно.
— Но кто тогда…
Раган пожевал губу; потом решительно мотнул головой.
— Это грязное дело, и мне совершенно не хочется в него лезть. Вот что только я скажу: это все из-за ваших рыжих волос. Если вы росли здесь, то должны знать, что рыжие волосы на Даркоувере табу.
Кервин кивнул, и Раган продолжал:
— Рыжие волосы встречаются только у даркован одной очень высокой касты. Конечно, вам они могли достаться, и от отца, — он снова умолк; глаза его беспокойно забегали. — Честно говоря, на вашем месте я сел бы на первый же корабль и не слезал с него, пока не очутился бы на другом краю Галактики. Это мой вам совет — в здравом уме и трезвой памяти.
— Я бы, пожалуй, предпочел, — слабо улыбнулся Кервин, — если б вы были не так трезвы. — Он дал официанту знак снова наполнить бокалы. — Послушайте, Раган, — напряженно акцентируя каждое слово, начал он, когда официант удалился, — если не останется другого выхода, я просто оденусь по-дарковански и отправлюсь в Старый город…
— Чтобы вам там перерезали глотку?
— Вы сами только что сказали, что рыжие волосы скорее защитят меня. Нет. Я, отправлюсь в Старый город, я буду останавливать всех, кого встречу на улице, и спрашивать, кто я, по их мнению, такой, или на кого похож. И раньше или позже, но кто-нибудь мне ответит.
— Вы даже не представляете, с каким огнем на самом деле играете.
— И не буду представлять, если вы мне не скажете.
— Чертов глупый упрямец, — пробормотал Раган. — Ладно, речь-то, в конце концов, о вашей шее. И чего вы от меня хотите? Мне-то какой с этого интерес?
Теперь Кервин почувствовал себя на более знакомой почве. Да он и не поверил бы, предложи ушлый даркованин бескорыстную помощь.
— Понятия не имею, черт побери, — отозвался он, — но что-то вам от меня нужно; иначе вы не сшивались бы столько времени вокруг да около и не ждали бы, пока я начну задавать вопросы. Деньги? Вы прекрасно знаете, сколько зарабатывают в имперской Службе Связи. На жизнь хватает, но шибко не разгуляешься. Мне кажется, — рот его скривился в сухой усмешке, — что вы рассчитываете остаться в выигрыше при любом развитии событий. И, похоже, не без оснований. Так что начнем от печки, — он приподнял за цепочку кристалл. — Где я могу побольше о нем узнать?