– Справимся, поди. Не в первый раз с превосходящими силами противника воевать.
– Лучше не проверять. Вызволим наших и уйдем к побережью.
– К побережью? А местные власти не проще запрячь, чтобы вывезли из страны?
Батяня отрицательно качнул головой.
– Нет у меня к ним доверия. Тут сам черт рога обломает, прежде чем разберется, кто правит на самом деле. В городах один президент, в сельве – другой. Как бы ракету в брюхо самолета не получить, когда улетать будем. Проще уж пешком выбираться до океана, так надежнее. Да и… – Он затоптал окурок ногой. И продолжил: – Частенько случается так, что друзья мгновенно становятся врагами. Сейчас солдаты нам помогают, думают, что мы здесь тоже пропадем. А как выполним задачу да к людям выйдем – запросто стрелять начнут. Каждое государство хранит свои тайны, которые соседи не должны знать. Мы же – в случае успеха – становимся невольными свидетелями здешнего бардака. Властям гораздо проще предъявить наши трупы плюс трупы ученых, сославшись на несчастный случай, чем потом оправдываться. Говоря простым языком – нет человека, нет проблемы.
– Хреновые перспективы.
– Это да.
Батяня помолчал немного, прислушиваясь к звукам леса. Внезапно он насторожился: совсем рядом с поляной хрустнула ветка, и донеслось еле слышное ругательство. Свешников тоже услышал. Оба мгновенно перекатились в кусты. Замерли, наблюдая за поляной.
Принятые меры предосторожности принесли свой результат: на противоположную сторону открытого пространства выбрались трое белых, вооруженные до зубов. Озираясь, они отряхивались. Один из них счищал что-то с ботинка, ругаясь, видимо, наступил в чей-нибудь переваренный завтрак. Двое других, закончив осмотр, закурили и, посмеиваясь, стали ждать третьего. Разговаривали по-английски.
Лавров повернул голову к Свешникову и шепотом произнес:
– Похоже, патруль.
Капитан кивнул и озабоченно проговорил:
– Наталья бы не нарвалась…
Батяня улыбнулся.
– Не нарвется, она у нас сообразительная. Если только сама захочет в плен взять…
– Это она может.
Троица наконец привела себя в порядок. Пострадавший прекратил чистить обувь, тоже закурил. Вытащили фляжки, сделали несколько глотков, немного постояли и, докурив, направились через поляну прямо на затаившихся десантников. Те, похоже, невольно залегли рядом с тайным проходом через открытое пространство.
Батяня знаками показал, что берет на себя второго и замыкающего, первого следовало брать живым. Капитан, все поняв, кивнул. Вытащил нож и ухватил рукоять наподобие кастета, собираясь только оглушить. Лавров же, достав свою финку, приготовился бить насмерть; лишний шум ни к чему, надо сделать все молниеносно и без стрельбы.
Последний из патруля вдруг остановился. Поднял с земли брошенную Андроновой пачку, подозвал остальных и указал на находку. Потом они обнаружили и следы армейских ботинок. Вся троица мигом выставила оружие и принялась оглядывать прилегающие джунгли. Один полез за рацией.
– Вот черт! – Лавров тяжело вздохнул, понимая, что застать врасплох не выйдет. Потянулся за автоматом.
В этот момент на поляну вышла Андронова. Оба десантника выпучили глаза, но не потому, что испугались за нее, а потому что наряжена старлей была очень откровенно. Камуфляж пропал по неизвестной причине, из одежды осталось только нижнее белье, волосы растрепаны, такое ощущение, будто только что из кровати вылезла и неизвестно как очутилась в джунглях. Десантники даже дружно зажмурились, помотали головами, не доверяя своим глазам, но ничего не изменилось, старлей по-прежнему оставалась в неглиже. Шла к остолбеневшим патрульным, те даже автоматы опустили, и что-то говорила по-английски насчет упавшего самолета и немедленной помощи раненому пилоту.
Свешников наконец догадался. Убрал нож в чехол.
– Наша амазонка вышла на охоту. Сейчас кому-то будет очень больно.
Батяня осуждающе покачал головой, но все же понимал, что настороженный патруль иначе не взять. Стал наблюдать за разворачивающимися на поляне событиями, внутренне удивившись самоотверженности старшего лейтенанта.
Та тем временем приблизилась, мило улыбнулась, принялась рассказывать, как ей страшно, что телефона нет, жизнь очень жестока, пилот ранен и скоро на небеса отправится, помогите, мол, а то в сельве всякое может произойти с беззащитной девушкой. Наемники похотливо оглядывали ее, обступили, улыбались, все еще не выйдя из ступора. Потом у одного из поясного чехла исчез нож, у второго внезапно было располосовано горло от уха до уха, третий и вовсе откинулся назад с этим самым ножом посреди лба. Владелец похищенного только-только начал открывать рот, чтобы закричать, как вдруг получил ощутимый удар в солнечное сплетение, а когда рухнул на колени – был награжден пяткой в голову.
Андронова деловито пощупала пульс у оглушенного, потом укоризненно посмотрела в сторону кустов, где затаились десантники. Развернулась и вошла в джунгли на том месте, откуда вышла, собираясь одеться и вновь вооружиться.
– Вот это женщина! – капитан поднялся на ноги. – Какие там горящие избы и скачущие кони, тут намного круче… Слушай, Андрей, а как она успела так быстро раздеться? Ведь с начала обнаружения сигаретной пачки до ее звездного выхода протикало, наверное, около минуты. Как?
– Кому-то и сорока пяти секунд хватает даже на одевание. – Батяня встал из кустов. – Ты у нее самой спроси, Антон.
– Нет, боюсь. Лучше такую фурию не злить.
Вдвоем перетащили убитых подальше в кусты. Засыпали кровь, уничтожили все следы своего присутствия на поляне, даже косвенные. И только потом принялись за уцелевшего; капитан взвалил его на плечо и понес к убитым, собираясь основательно перепугать, как очнется, а уж потом задавать вопросы. Лавров остался маскировать последние следы, попутно забрав трофейное оружие, коего было прилично – три автоматические винтовки, пять пистолетов, ножи и гранаты.
Минут через пять к десантникам присоединилась Андронова, уже одетая и вооруженная, как прежде. Видела по взглядам сослуживцев, что перешла все рамки дозволенного, но, наоборот, укорила обоих за бездействие, нисколько не считая свои действия плохими или распутными.
– Ну да, в нижнем белье вышла, да, двоих грохнула. И что? Лучше было бы, если они связались с базой и подняли тревогу?
Свешников даже шутить не стал, как обычно это делал, знал, что может без церемоний и предупреждений заработать по шее, несмотря на разницу в габаритах. Получив отповедь, он слишком усердно стал заниматься пленным – привязывал руки и ноги, пытался поскорее привести в чувство, даже не пожалев лицо пленного, воды плеснул из фляжки. Батяня же не знал, что возразить старлею. Поэтому решил больше не поднимать эту тему; в конце концов Андронова поступила правильно – бесшумно устранила свидетелей и захватила «языка», тут придираться действительно не к чему. Да и невежливо это. В конце концов – должны были сами захватывать, а не ждать удобного момента или таких вот выходов в нижнем белье.