Следующее помещение оказалось чем-то вроде столовой. Десантники неслышно перебежали по мягким коврам, обогнули стол и замерли возле другой двери. Операция вновь повторилась, только на этот раз заглядывал капитан. Казалось подозрительным, что до сих пор не встретили ни одного головореза, похоже, все собрались на втором этаже и пьянствовали, переложив охрану виллы на трех-четырех ротозеев с улицы.
– Здесь тоже чисто.
Вошли в дверь, взяли на прицел лестницу в подвал и еще одну дверь. Пока Андронова следила за дверью, Батяня спустился по лестнице и заглянул за угол: спуск сворачивал. Заметил сонного охранника в конце длинного, плохо освещенного коридора. Тот клевал носом, сидя на стуле, оружие покоилось рядом, но пока дотянется – пройдет время. Майор развернулся и знаком показал, что впереди один охранник. Свешников тоже спустился, выглянул. Хмыкнув, поманил Андронову:
– Для тебя. Опять… Помни мою доброту.
Старлей усмехнулась. Аккуратно выдвинулась и, встав на одно колено, взяла охранника на прицел: только у нее было оружие с глушителем.
Винтовка дернулась – сонный охранник вздрогнул и свесил голову на грудь, похоже, так и не успев проснуться. В этот момент ощутимо вздрогнуло все здание и донесся грохот мощного взрыва с улицы; казармы с головорезами перестали существовать, Семенов со своими начал общий штурм виллы, туда сейчас лучше не соваться, запросто заденет шальной пулей.
Преодолев коридор и наставив на дверь оружие, десантники повременили, ожидая, вдруг кто на взрыв выбежит. Но никто не пожелал; видимо, в подвале тоже не было никого, все, похоже, пьянствовали.
Лавров заглянул. Точно такой же коридор, только пошире и лучше освещен. Имеются несколько боковых дверей. Из людей никого.
– Чисто.
С большой осторожностью проверили помещения за всеми дверями. Повсюду оказались продуктовые и винные запасы, только за одной обнаружили настороженного негра гигантского роста и без оружия. За здоровяком виднелась стальная дверь. Негр вертел головой и прислушивался к звукам, но тем не менее оставался на месте, не делая попыток пойти и проверить, что же это так грохнуло.
– Вот это образина, – старлей начала целится в открывшуюся щель. – Откуда ж такой взялся-то? В нем метра три, наверное.
Заинтригованный Свешников, заглянув в дверной проем, пришел в восхищение. Аж глаза загорелись. Придержал винтовку Андроновой, уже готовую выстрелить. С мольбой в глазах посмотрел на старшего группы:
– Андрей! Я это… я его сам уработаю, разрешишь, а?
Батяня сдержал смех. Капитан сейчас был похож на большого усатого ребенка, увидевшего новую игрушку.
Кивнул в сторону двери:
– Иди, уработай. Только долго не возись, нам еще обратно топать.
Усатый передал автомат Андроновой. Закатал рукава.
– Я быстро. Обещаю.
* * *
Судя по всему, наступила ночь. С улицы перестали доноситься какие-либо звуки, обычные для дневного времени. Да и посвежело, скорее всего, действительно наступила ночь.
Все четверо не спали. Разбудил какой-то грохот с улицы, да еще и земля сильно вздрогнула. Но потом все вновь стихло. Пленники только что съели остатки ужина и теперь сидели на нарах, пытаясь завязать хоть какой-то разговор: молчать все время нельзя, время тянется бесконечно долго и посещают всяческие поганые мыслишки, надо хоть немного говорить, хоть о чем, но только не молчать.
Иванов начал было рассказывать о том, как он в Москве одно время пьянствовал да девок соблазнял, но потом понял, что несет откровенную и никому не интересную чушь. Поневоле перешел на общую для всех тему:
– Как там сейчас в институте-то? Небось все о нас говорят? Вторую неделю ни одного звонка, наверняка переполох подняли.
Профессор очень громко и тоскливо вздохнул; еще бы не тосковать, в конторе был чуть ли не самым уважаемым человеком, все его слушались, все внимали каждому слову, а тут приходится выполнять указания тощего младшего научного сотрудника, половину дня лазить по сельве и не разгибаясь дергать траву. Мало того, трава – вдобавок ни помыться, ни покурить, ни нормально поесть. Кофе еще бы попить, вообще хорошо было бы…
Никонов глухо отозвался:
– Моя супруга должна помочь. У нее знакомства в правительстве.
– Бросьте, Петр Сергеевич. – Степанов более реально смотрел на вещи. – Даже если и пошлют поисковую группу, шанс нас обнаружить мал. Да и охрана у этого Барона многочисленная.
Иванов возразил, не хотелось терять надежду:
– Пусть пошлют какой-нибудь спецназ. Там парни сообразительные и умелые, мигом перебьют всех головорезов Барона и освободят нас.
– Перебьют… Нас еще найти надо. Сельва большая, всю не обыщешь. Ну а начни твой спецназ штурмовать виллу Барона – нас запросто расстреляют, трупы спрячут и скажут, что никого из России не видели уже сто лет. Так что, Игорек, надежды на освобождение нет никакой. Мы тут конкретно завязли.
– Лучше смерть, чем так мучиться. – Малышева сидела сгорбившись, она чувствовала себя все хуже и хуже. – Жаль только, что умереть придется на чужой земле…
– Что вы такое говорите, Анна Ивановна?! – Игорь чуть не подскочил. – Нас обязательно найдут и освободят из этого подвала. Нельзя терять надежду. Ни в коем случае нельзя.
– Открой глаза, Игорь. Никто нас не спасет, – Малышева горько усмехнулась. – Или ты еще не понял, что Барону не нужны свидетели? Найдет нам замену и убьет.
Степанов покосился на женщину. Понял, что она пришла к похожим выводам, тоже все осознала и уже почти простилась с жизнью. Непонятно про профессора, но тот скорее всего тоже все понял, иначе с чего такой мрачный и неразговорчивый. Амбал институтский не уразумел еще, жить хочет, вот и барахтается. Но и он, поди, осмыслит, когда пистолет к затылку приставят? Н-да, дела…
– Конечно, есть шанс, что наш очкастый гений что-нибудь предпримет, но, мне кажется, он еще не понял, куда угодил. С головой в свои изобретения зарылся, до других ему и дела нет. – Степанов решил хоть немного попытаться успокоить Иванова, истерики не хотелось. – Вот если бы он позвонил или еще как-то весточку подал, тогда… тогда Родина нам помогла бы.
– Он позвонит. Обязательно позвонит. – У Иванова аж глаза загорелись. – Улучит момент и позвонит. Интернетом тоже знает, как пользоваться, не зря его самым способным в институте считали.
– Не там он свои способности проявляет. – Профессор, похоже, уже раскаялся в том, что хвалил младшего научного сотрудника и всем ставил его в пример. – Если бы чем правильным занимался, а не наркотиком своим, из него вышел бы толк. А так…
– Каков подлец! – Амбал сжал кулак, погрозил неизвестно кому. – Мы думали, он над лекарствами работает, а этот гад наркоту свою разрабатывал. Дать бы ему по роже хорошенько! Да так, чтобы…
– Тихо! – Степанов прислушался к странным звукам, доносящимся из-за двери, оборвал угрозы Иванова на полуслове: – Там, кажется, что-то происходит!