Но только тут, если ты лез в гору, за тобой следом тащился робот, прикрывающий тебя на склоне защитным полем, подхватывающий тебя при падении или даже при намеке на падение. Дэйн научился управлять привычными здесь маленькими воздушными судами и три раза облетел вокруг планеты, упиваясь скоростью, пока не убедился, что на этом чертовом аппарате путешествует как внутри того изолированного резервуара, в котором обитают здесь дышащие метаном; он не смог бы разбиться, если бы даже захотел, а в случае немыслимом, если бы вдруг сразу отказали все три системы безопасности, в считанные секунды, независимо от того, в какой точке планеты он бы находился, на помощь мониторинговой системой была бы вызвана спасательная команда.
Он на какое-то время увлекся планеризмом, к которому не были склонны человекообразные (это был спорт котоподобных), наслаждался силой поднимающихся воздушных потоков, взлетая по струе, оставленной реактивным истребителем. Одетый в кислородную маску, Дэйн наслаждался короткими волнующими моментами, пока не узнал, что электронная система планера делает аппарат не опаснее детского автомобильчика; Марш оставил и эту забаву. В ней уже не было ничего забавного.
Райэнна не могла его понять.
— Тебе хочется свернуть себе шею? — спрашивала она его, а он, словно издеваясь, отвечал ей отрицательно. — Тогда какая тебе разница? Ведь ты же испытываешь волнение от подъема по восходящему потоку. И ты просто не обращай внимания на все эти электронные системы безопасности. По крайней мере, ты не погибнешь из-за дурацкой оплошности или секундной рассеянности.
Дэйн приходил в отчаяние, пытаясь объяснить ей, что он чувствует. Разумеется, она была права. Встречаясь лицом к лицу с мгновенной и безжалостной смертью, он дрался, как безумный, за возможность выжить, пугаясь и приходя в отчаяние, как и Райэнна. Он вовсе не хотел умирать.
— Но это же развращает, когда знаешь, что вслед за твоим промахом не последует наказание. И не получаешь никакой награды за свое мастерство или мужество; и стало быть, я ничем не отличаюсь от какого-нибудь неуклюжего увальня или перепуганного десятилетнего мальчугана!
— Дэйн, — говорила она мягко, понимающе, — ты уже доказал свое мужество. Нельзя же без конца заниматься этим. Я знаю, что ты храбрец, и ни к чему без конца доказывать это даже самому себе.
Дэйн готов был ударить ее. Впервые они так близко подошли к ссоре, но впоследствии он понял, что со своей точки зрения она безусловно права. Ну как он мог объяснить, что вовсе не собственное мужество он проверяет, а свое искусство, свой потенциал; что он создан так; что ему нужен настоящий, а не поддельный вызов. И в конце концов они попросту перестали говорить на эту тему.
По совету Райэнны он разыскал несколько модных студий, где обучали различным искусствам, включая и полдюжины экзотических боевых. Перенимая приемы обращения с мечом варваров различных планет, он оттачивал собственное мастерство. И в настоящий момент как награда за труды появилась возможность сражаться с огромным птицеподобным существом с саблей столь длинной, что она по праву могла бы называться пикой; Дэйн противостоял ему на равных, побеждая последнее время все чаще и чаще.
Марш нередко подумывал об открытии собственной студии; но тогда ему пришлось бы остаться здесь, а он не хотел связывать себе руки, ожидая, когда же Райэнна закончит работу по составлению отчетов. С теми богатствами, что он отхватил на планете охотников, он мог нанять небольшой космический корабль с опытным пилотом; ведь в этой галактике еще оставалось столько неисследованных миров.
Если им повезет, то премия, которую выдадут им как первооткрывателям, или гонорары за отчеты Райэнны для исследовательских археологических и антропологических служб Содружества могли бы компенсировать их затраты; к тому же, к счастью, эта идея так же увлекала Райэнну, как и его. Но ее работа, казалось, никогда не закончится. Каждый раз, когда уже вроде бы дело шло к завершению, объявлялось новое агентство, или бюро, или административное управление, требующее еще одного отчета. Дэйн полагал, что его подруга уже полностью выжала все из себя, но, казалось, не было конца вновь возникающим требованиям о выдаче новой информации.
И поэтому Дэйн скучал и скучал сутки напролет. Самурайский меч, казалось, издевался над ним.
«Глупый, бессмысленный жест, возведение алтаря тому, во что я, похоже, и сам не верю».
Схожесть с синтоистским алтарем многое ему напомнила. С точки зрения самой настоящей реальности, только это и имело смысл в его жизни.
«Что же касается оставшихся мне лет, то собираюсь ли я тосковать о прошлом или буду искать новых приключений?»
Впрочем, он уже решил, что нынешний образ жизни уныл и губителен. Ох, скорее бы Райэнна закончила свою работу.
С его точки зрения, в данный момент она занимала положение некоего продвинувшегося вперед ученого, оказавшегося на перекрестке двух наук антропологии и археологии — и выполняющего роль своего рода переводчика между различными цивилизациями. Ничего, когда она закончит со своими отчетами, у нее появится возможность заняться подлинными, настоящими исследованиями.
Большинство ученых ее уровня получали стипендии от различных фондов, но таковые фонды учреждались в основном ящерообразными или собакоподобными; человекообразные же не верили, что в науках такого рода возможно достичь существенного результата с помощью упорства или способностей. И потому богатства, завоеванные на планете охотников, и для Райэнны оказывались средством для осуществления ее желаний. Она смогла бы заняться необходимыми, с ее точки зрения, исследованиями, не обивая пороги различных фондов и важных людей, которые диктовали бы ей, что делать.
«Во всех культурах и цивилизациях должны быть схожие явления. Как, например, университетские и правительственные научные программы на Земле». Высказавшись подобным образом, Дэйн разбил еще одну иллюзию Райэнны — она всерьез полагала, что мир Марша, его Земля, представляет из себя нечто вроде романтического примитивного рая.
Он отвернулся от окна и потянулся к матовой кнопке на стене — и тут нечто, увиденное им до этого, но неосознанное, заставило его остановиться, и он снова устремил взгляд на толпу. Вон какая-то невысокая женщина с сияющими рыжими волосами, а рядом с ней…
Ведь он же видел этих двоих вместе бессчетное количество раз, правда не так долго, как сейчас, и первый раз здесь, в этом мире. Вслед за Райэнной, продвигаясь сквозь праздничную толпу, ко входу в огромное жилое здание пробирался громадный ящер серо-зеленого цвета, и хотя большинство ящероподобных казались Дэйну на одно лицо, в данный момент ошибки быть не могло.
Это был Аратак! Аратак, гигантский ящерообразный, который прошел с ними всю охоту и выжил, чтобы стать свободным и богатым. Аратак — здесь!
Но ведь их Аратак — философ и боец — находился сейчас на другом конце Содружества! Когда они добрались до Спики-4, чтобы выразить близким и друзьям Даллит сочувствие по поводу ее гибели, Аратак покинул их, вернулся к своему народу, чтобы погрузиться в мирное, полусонное существование с размышлениями о Божественном Яйце.