– Предъявите документы, – полицейские явно не собирались церемониться. Второй навел на машину россиянина автомат.
– Понимаете, я сотрудник дипломатического корпуса, гражданин России. Вот, посмотрите, – дипломат полез во внутренний карман пиджака.
Вопреки его ожиданиям, предъявленный документ не оказал на полицейских должного воздействия. Складывалось впечатление, что высокопоставленный чиновник, да еще и подданный другого государства для них был абсолютно равен непальскому неграмотному крестьянину. Ствол автомата смотрел все так же угрожающе, теперь уже конкретно на водителя.
– Выйдите из машины.
А вот это уже было хамством. Сотрудники посольства обладают неприкосновенностью и правовой экстерриториальностью. Его и останавливать не имели права, а тут еще из машины вытаскивают. Скандал можно закатить, между прочим, международный. Впрочем, Варенцов знал, что скандала не будет, так как тогда опять-таки придется объяснять, что он тут вообще делал. Да и эти хмурые особы могут его запросто пристрелить, а уж как легко в горах заметаются следы, он догадывался.
Дипломат расстегнул ремни безопасности, снял дверь с блокировки замка и приготовился вылезать из машины, а автоматчик, уже абсолютно не прикрываясь, держал его на мушке. В этот момент абсолютно неожиданно раздались выстрелы – на лобовом стекле машины появились два отверстия, окруженные паутинкой треснувшего стекла, а полицейские упали на землю, получив по пуле на брата. Варенцов, решив, что лучше голову не поворачивать, посмотрел в зеркало заднего вида – и не знал, радоваться ему стоит или все-таки для начала неслабо удивиться.
На заднем сиденье посольской машины сидел Батяня, похожий больше на шахтера, вылезшего из заваленной шахты, чем на мнимого ирландского туриста или даже российского десантника. Вся его одежда была запачкана до такой степени, что пылинки свободно летали по салону машины и, медленно кружась, словно снежинки, ложились на белоснежные велюровые кресла автомобиля. Во многих местах одежда была разорвана. Но что одежда – лицо Лаврова еще более красноречиво свидетельствовало о том, из каких передряг ему пришлось выпутываться. Помимо все той же пыли, оно было сплошь покрыто ссадинами, под глазом красовался синяк, а довершала травматическую картину внушительная шишка на лбу. И вот этот беглый каторжник сидел и улыбался, как ни в чем не бывало.
– Вы не знаете, где в Катманду можно заказать русские щи?
– В шашлычной «Арарат».
Это был незамысловатый обмен паролями, классика шпионского жанра. Фразы, что называется – нарочно не придумаешь. Контакт установлен.
– Ну что, привет, земеля! – Батяня был очень рад наконец видеть кого-то, кто не бегает за ним с автоматом.
– Здравствуйте, рад знакомству.
– А теперь быстро рвем отсюда. На том конце моста полно маоистов, могу поспорить, что они уже спешат сюда. А по дороге поговорим о деле.
Повторять дважды не стоило. Мощный автомобиль, немного пробуксовав и взвив за собой облако пыли и гравия из-под колес, дернулся с места и быстро поехал по дороге.
– Знакомство, по-моему, получилось что надо.
– Я вам очень благодарен, но… Вы знаете, я бы хотел выслушать объяснения, так как я ситуации пока не понимаю.
– Даже не знаю с чего начать. По правде говоря, у меня к вам тоже много вопросов.
– В таком случае начните с этих полицейских, они ведь были ненастоящими, правда?
– Они-то были ненастоящими ментами (Батяня не собирался соблюдать официальные названия местных служб правопорядка), а вот автоматы у них взаправдашние. Это переодетые маоисты. В обсерватории таких переодетых полно. Они ее под полицейским прикрытием и брали, даже БТР пригнали. А эти двое в засаде здесь давно уже сидели, поджидали вас и меня тоже, конечно.
– А почему вы так выглядите, как будто с того света сбежали? И почему вы не явились на встречу в установленное время?
– Насчет того света, это вы точно подметили. В прямом смысле слова из-под земли вылез, а практически из братской могилы. Маоисты устроили перестрелку с отрядом английского спецназа, – заметив удивленное лицо дипломата, Батяня подтвердил:
– Да, и эти тоже тут как тут. Так вот, пришлось мне поработать природной стихией, вызвать небольшой обвал, а один хороший парень-маоист решил мне из гранатомета помочь, ну и перестарались мы с ним. Рухнуло – так уж рухнуло, сам удивляюсь, как вообще живой остался. Отлежался в завалах, слава Богу, ничего особо не придавило. Маоисты меня и не обнаружили, а потом они вернулись в обсерваторию. Тогда я и вылез. А на место встречи я прибыл даже пораньше, чем вы, поэтому и заметил засаду.
Варенцов удивлялся этому человеку: разговаривает об очень серьезных вещах с такой деловитой иронией, как будто подержанные машины продает.
– А в машину как попали?
– Вот это как раз было несложно. Вы встали, открыли двери – это хорошо, что угонщика поблизости не оказалось. Я подполз поближе, залег в кустах, подождал, а потом улучил момент, когда вы снова дольше, кстати, чем нужно, смотрели на часы, и залез в машину. Спокойно залег на полу. Вот так.
Дипломат был поражен рассказом Батяни. Если бы раньше он услышал такое, то подумал, что это сцена из пафосного и неправдоподобного голливудского боевика с Брюсом Уиллисом в главной роли.
– Я знал, что вы мастер своего дела, но чтобы до такой степени! Да вы прямо в рубашке родились.
– Cкорее в бронежилете, – усмехнулся Батяня, – но ближе к делу. Я вижу, что вам ничего не известно, поэтому начну по порядку. Расскажу, что произошло на объекте со времени нашей высадки в районе обсерватории.
К обсерватории быстрым ходом направлялось несколько армейских фур. Через несколько минут они въехали сквозь разбитый блокпост на территорию базы, и из них, словно муравьи из муравейника, начали спешно вылезать люди. Маоисты были в бешенстве: из-за обвала дорога назад была отрезана, и оборудование, с таким трудом демонтированное с радиотелескопа, приходилось выгружать. Особое недовольство, граничившее с бешенством, наблюдалось у Джунга – ведь он уже доложил начальству, что операция прошла успешно, и такая заминка могла основательно подорвать доверие к нему. Ко всему прочему, у него погибла значительная часть людей, а с этим он, как командир, просто так смириться не мог.
Китаянка стояла тут же, с подавленным видом наблюдая за спешной разгрузкой. Такая ситуация никак не входила в ее планы. Нет ни Эйерс, ни вообще каких-либо сведений о ее местонахождении. Мало того, операция в итоге вынуждена «повиснуть» на неопределенное время. Однако она недооценивала организаторские способности Махарджана Джунга. У заказчиков по отношению к этому типу существовало стойкое стереотипное заблуждение: они считали, что Джунг – обычный фанатичный тугодум, неспособный к самостоятельным решениям, тем более, в неординарных ситуациях вроде той, в которой после обвала находилась вся группа. Но этот молодой непалец не был безнадежным идиотом: в кризисных ситуациях его мышление обретало такую поразительную эффективность, что зачастую он сам толком не мог объяснить, по какой причине та или иная идея забиралась в его голову. Сейчас, кстати, и был именно такой момент.