Она заговорила тише, приглушенней:
– Как погибли пятьдесят тысяч лет назад подлинные гартлинги, погибли прежде, чем у них появилась возможность удивленно взглянуть на небо и поразиться огню, вспыхнувшему в их сознании.
Гайлет покачала головой.
– Нет. Война в защиту Потенциала тянется многие эпохи. И сегодня она не кончилась, вероятно, она никогда не кончится.
Гайлет повернулась; последовало долгое ошеломленное молчание. Потом аплодисменты, редкие и неуверенные. Но, вернувшись в объятия Сильвии и Фибена, Гайлет слегка улыбнулась.
– Ну, ты им выдала, – сказал ей Фибен.
И тут наступила его очередь. Меган Онигл прочла перечень его достижений, который явно обработали в каком-то отделе связей с общественностью, чтобы скрыть всю эту грязь и вонь, эту зависимость от случая. Во время чтения Фибену казалось, что говорят о ком-то другом, незнакомом ему. Он вряд ли сделал половину того, что ему приписывают.
Он не задумывался, почему его вызвали последним. Наверно, из вредности. «Выступать после Гайлет – это просто самоубийство».
Меган подозвала его к себе. Ненавистные башмаки чуть не заставили его споткнуться. Он отдал честь планетарному координатору и пытался держаться прямо, пока она прицепляла медаль и нарядные нашивки, которые делают его полковником оборонительных сил Гарта. От криков толпы, особенно шимпов, у него загорелись уши. Когда он, по совету Гайлет, улыбнулся и помахал рукой перед камерами, стало еще хуже.
«Ну, ладно, может, и выдержу – в небольших дозах».
Меган предложила ему место на трибуне, и Фибен прошел вперед. У него в кармане были листки с набросками речи. Но, выслушав Гайлет, он решил просто поблагодарить всех и сесть на место.
Борясь с трибуной, он начал:
– Я хочу сказать только одно, а именно – У-а-а!
Он заорал и дернулся: неожиданно током ударило его левую ногу. Фибен подпрыгнул, ухватился за ногу, но тут его ударило в правую! Он снова заорал. Успел вовремя заметить маленький голубой огонек, выкатившийся из-под трибуны и устремившийся к его лодыжкам. Фибен с громким криком подпрыгнул на два метра и оказался на самом пюпитре.
Тяжело дыша, он слушал истерические приветственные возгласы толпы.
Поморгал, потер глаза, посмотрел.
Шимпы вскочили на перевернутые сиденья и замахали руками. Они подпрыгивали и вопили. Ряды почетного караула смешались. Даже люди хохотали и бешено аплодировали.
Фибен ошеломленно посмотрел на Гайлет и Сильвию и увидел гордость в их взглядах.
«Они считают, что я подготовил такую речь!» – понял он.
Теперь он увидел, как превосходно все получилось. Ведь он разрядил напряжение. Казалось, это идеальный комментарий к охватившему всех ощущению мира.
«Но ведь я этого не готовил, черт подери!»
Он увидел встревоженное лицо мэра Порт-Хелении.
«Нет! Теперь они заставят меня занять его место!»
«Кто это подстроил?»
Фибен оглядел толпу и сразу заметил, что один из присутствующих нисколько не удивляется. Стоит немного в стороне, широко расставив глаза и размахивая щупальцами, а на лице его еле сдерживаемое человеческое выражение веселья.
И Фибен уловил еще что-то, висящее над короной тимбрими.
А когда Атаклена подмигнула ему, она лишь подтвердила его подозрения.
– Очень смешно, – ядовито пробормотал Фибен, хотя вынужден был улыбнуться и помахать толпе. – Ужасно смешно, Утакалтинг.
Вначале мы боялись других существ, которые делят с нами Землю. Потом, когда наша мощь возросла, мы привыкли считать их своей собственностью и распоряжаться по нашему желанию. Самое последнее заблуждение (сравнительно безопасное) относится к тому, что животные добродетельны по своей природе, и только человек – ненасытный рак мироздания – зол, грязен, коварен.
Согласно этой точке зрения, Земле и ее обитателям было бы гораздо лучше без нас.
И только недавно мы поняли, что существует иной взгляд на мир и на наше место в нем. Новый.
Если мы эволюционировали, позвольте спросить, разве мы во многом не подобны другим млекопитающим? Это сходство, равно как и отличия, могут многому нас научить.
Убийства, насилие, различные душевные расстройства – все это мы теперь находим и у животных. И сила разума только укрепляет в нас эти патологии. Но не в них причина.
Причина во тьме, в которой мы жили. В невежестве.
Не надо считать себя чудовищем, чтобы обучиться этике отношений с окружающей средой. Теперь хорошо известно, что само наше выживание зависит от сохранения сложной экосистемы и генетического разнообразия. Если мы уничтожим природу – умрем мы сами.
Но есть еще одна немаловажная причина защищать другие виды, которую редко упоминают. Возможно, мы первые, кто научился говорить и думать, творить и мечтать, но мы не последние. За нами могут последовать и другие.
И когда-нибудь эти другие будут судить, хорошо ли мы себя вели, когда были единственными хранителями Земли.
* * *
Автор благодарно отдает должное тем, кто прочел его труд в рукописи и любезно поправил как описание поведения обезьян, так и плохое построение фраз за пределами цитатных кавычек.
Я хочу поблагодарить Аниту Эверсон, Нэнси Грейс, Кристи Маккью, Луизу Рут, Нору Брекенбери и Марка Грайгера за их ценные советы. Профессор Джон Льюис и Руфь Льюис щедро поделились со мной своими бесценными советами, так же как Франк Каталано, Ричард Спэл, Грегори Бенфорд и Дэниель Брин.
Бесконечно благодарю Стива Хардести, Шарон Сосну, Ким Бард, Рика Стерма, Дона Коулмана, Сару Барттер и Боба Гулда.
Лу Аронике, Алексу Берману и Ричарду Куртису – низкий поклон и благодарность за их терпение.
А нашим волосатым двоюродным братьям я приношу свои извинения. Вот, держите банан и банку пива.