Солдат-киргиз и американский пехотинец осмотрели груз и сам грузовик – замороженные цыплята грудой до самого потолка лежали, присыпанные крошкой льда.
– Вы напарник Ниязакуна? – спросил на своем языке солдат-киргиз у водителя.
– Да. Он попросил его сегодня подменить, – водитель – молодой человек со среднеазиатской внешностью – ответил на чистом киргизском, спокойно, без волнения и нервозности. У него при разговоре чуть приподнималась правая бровь, что придавало нелепо-простецкое выражение лицу. – Вы же знаете, что у него жена рожает.
Это была правда, дежурный по КПП помнил, как совсем недавно водитель Ниязакун хвастался, что наконец-то у него после трех дочерей будет мальчик. Обещал даже показать фотографию младенца, как только тот появится на свет.
Перед «Газелью» открыли ворота, и когда та медленно начала въезжать на территорию закрытого гостиничного комплекса, солдат-киргиз решил еще раз взглянуть на экспедитора, который подремывал на месте справа от водителя. Синяя кабина грузовичка как раз медленно «проплывала» перед окном КПП. Смутная тревога вдруг закралась в душу дежурному. Конечно, он знал, что такое бывает: в смешанных браках русских и представителей азиатских народов иногда рождаются дети с почти полностью славянской внешностью. Но все же дежурному показалось, что вот этот экспедитор, с европейскими чертами лица, что сидел с прикрытыми глазами в «Газели», просто не мог носить имя и фамилию – Акылбек Кошойбеков.
– Туруу! – громко закричал солдат-киргиз.
– Стоп, плиз! – отрывисто гаркнул американский пехотинец и начал было снимать автоматическую винтовку с плеча.
В этот момент за его спиной раздался хлопок – ворота слетели с петель, и всю зону КПП окутал белый густой дым. В его облаке скрылся и грузовичок.
И через секунду трое американских пилотов, стоявших на ступеньках перед чайханой, заметили, как из этого облака дыма вырвалась «Газель» и направилась прямиком к служебному входу в чайхану у гостиницы.
– Уходим! – крикнул Себастиан, на подсознательном уровне почувствовав неладное.
У него четко сработал инстинкт самосохранения.
Себастиан бросился вниз со ступенек – подальше от здания. Через мгновение американский пилот уже катился по земле.
Его коллеги – Арчибальд Тэнниссон-младший и Маркус Вилковски – стояли, не осознавая всей опасности. Они словно ожидали страшной развязки: что же сейчас все-таки произойдет. Это был ступор бездействия, растерянности и непонимания.
«Газель» не успела доехать до бордюра и полметра, как раздался оглушающий взрыв. Синюю кабину грузовичка отбросило далеко в сторону, а холодильник с цыплятами в ярком снопе огня и черного едкого дыма разлетелся на куски.
Взрывная волна через секунду ударила в грудь Арчибальду и Маркусу, сломала им ребра, позвоночник, скомкала торс. Американские пилоты как-то неловко всплеснули руками, и их совершенно бесформенные тела отбросило в бассейн. Тут же бирюзовая вода вокруг них стала ярко-красной.
Со всех деревьев ближайшего подлеска сорвались птицы, словно их сдуло сильным порывом ветра.
Мощнейший взрыв подбросил вверх крышу чайханы – тяжелое бетонное кольцо. Оно описало в воздухе полный оборот и ребром ударило в само здание. Гостиница покачнулась. По ее стенам со страшным грохотом побежали паутины трещин. Бассейн тяжелым градом начали бомбардировать осколки стекла, куски штукатурки и бетона. Кроме того, от взрыва в земле и фундаменте здания образовался глубокий провал. Фронтальная часть тяжелого шестиэтажного дома просела и постепенно начала накреняться вперед. Из номеров посыпались обломки мебели, разбитые бытовые приборы. Падали люди, в надежде спастись они цеплялись за оконные рамы. С железным звоном складывались, словно сделанные из тонкой фольги, тарелки спутниковых антенн. Бетонные перекрытия, не выдержав напора, раскалывались, из проемов, где был водопровод, хлестала вода, шел пар, в некоторых местах заискрила проводка. В следующую минуту лопнула железная арматура и фронтальная часть гостиницы, как будто в замедленных кадрах военной кинохроники, рухнула на спортивный городок, подняв с поверхности земли тучи серого праха.
По скошенной крыше здания, где была размещена посадочная площадка, начал скользить к разбитому краю стоявший там дежурный вертолет. Сорвав оставшиеся электропровода и сбив ограждения, он, похожий на гигантского металлического головастика, полетел вниз. Лопасти винта беспомощно вращались от сопротивления воздуха, и вертолет через секунду ударился о высокую груду бетонных обломков. Раздался взрыв, и остов винтокрылой машины объяло ослепительное пламя. Это был уже третий взрыв в течение буквально пяти-шести минут.
За эти самые минуты живописный гостиничный комплекс превратился в искореженные руины, а чистый берег лесного озера покрыл слой серой бетонной пыли, перемешанной с черной гарью.
Такой же серой бетонной пылью и гарью с ног до головы был осыпан Себастиан Грэйфилд. Он был контужен. Ушибленное правое плечо, не переставая, дергалось. Молодой человек, как мог, левой рукой протер глаза – на горизонте синело чистое небо. К Себастиану Грэйфилду подбежали американские солдаты в касках защитного цвета.
– С вами все в порядке? – спросил один из них.
Пилот истребителя пятого поколения не знал, что ответить. Его аккуратно взяли под руки и повели к санитарной машине.
* * *
Уже выходя из своей квартиры, полковник Дерюгин услышал, как у его соседа по площадке надрывалось радио – передавали последние известия. Дерюгин остановился, прислушался:
– …был совершен террористический акт. По сообщению пресс-службы Министерства обороны США, административное здание было почти полностью разрушено. Среди жертв теракта – служащие американской армии и мирные граждане из обслуживающего персонала объекта. Количество жертв уточняется. В связи с происшедшими событиями в республиках Средней Азии объявлен трехдневный траур…
За квадратным зарешеченным окном старого кирпичного здания клевал носом железный «Буратино» – локатор-высотомер. Визгливый звук мерно раздавался в такт его качанию. В штабе части ПВО Российской армии, в кабинете командира подполковника Белобородова, находились ранние посетители – трое десантников. Это были майор Андрей Лавров, капитан Виталий Колесниченко, отвечающий за связь, и старший лейтенант медицинской службы Михаил Боткинов.
– М-да, без эскулапа теперь вообще никуда, – сказал подполковник Белобородов, – правильно я говорю, товарищ Боткин?
– Боткинов, – поправил командира старший лейтенант медицинской службы и поморщился.
За двадцать лет жизни – сначала в детском саду, потом в школе, в мединституте, а теперь еще и на службе – его достало поправлять своих собеседников, которые упрямо делали из него однофамильца известного русского врача – Сергея Петровича Боткина.
– И еще, знаете что? Не стоит называть врачей эскулапами. Эскулап – это бог, а врач вовсе не бог. Очень часто далеко не все в наших руках, к моему глубокому сожалению.