— Вместе с подполковником убита и его дочь.
— У дочери нет ни одной открытой раны. Кроме того, совсем другая группа крови. Это кровь убийцы. И убийца — женщина.
— Трудно поверить, товарищ подполковник, что женщина справилась с таким опытным бойцом. Я думаю, эксперты что-то напутали. Возможно, и в первом и во втором случае у женщины был напарник мужчина.
— Не буду спорить. Не знаю. Но, если человек не ждет удара, любой может нанести его с успехом. И сенатор, и подполковник Серегин могли не ждать удара от женщины. И этот удар был смертельным. Курку пистолета безразлично, нажимает его сильный взрослый человек или ребенок. Здесь аналогичная ситуация. Будь готов, старлей, к такому повороту. Ладно… Теперь перейдем к мелочам. К твоему, я имею в виду, положению…
Конечно, слегка обидно было услышать, что его положение является для какого-то московского сноба, пусть и с полковничьими погонами, мелочью. Для самого же Валидова эта мелочь, как он понимал, могла приравниваться не только к служебной карьере, но и к жизни вообще. А он, как ни странно могло это показаться московскому полковнику, свою жизнь ценил и уважал и расставаться с ней не торопился. Поэтому достаточно сухо произнес:
— Слушаю вас, товарищ полковник.
— Вообще-то я тебя хотел послушать. Сам же могу сказать пока только одно: с задачей ты справляешься успешно. В нужном месте и в нужное время поддался на провокацию и хорошо себя преподал. Майор Мухаммадгафуров в панике. Ты его сильно покалечил, тем не менее он рвется в преследование и жаждет мести. Может быть, уже выехал, я не знаю. И между прочим мечтает найти рюкзаки. Где они, кстати?
Вопрос не понравился Валидову, но он все же ответил:
— Спрятаны. В надежном месте.
— Хорошо. Я на них не претендую, у меня каналов сбыта нет. Что дальше планируешь?
— Хочу дать возможность майору Мухаммадгафурову поискать меня в Тахчурмахи. Когда уедет, я туда и пойду. Там уже будут знать, кого придется встречать. Если меня видели на блокпосту, это играет в мою пользу. Брат сразу заинтересуется. Как он обставит встречу, предположить не могу, но, думаю, обойдется без музыки. Хотя он в детстве не расставался со своим аккордеоном. Может, и сейчас не расстается.
— А ты не играешь?
— Мне не просто медведь какой-нибудь, мне слон на ухо наступил.
— Слон обычно еще кое-куда наступает. У меня все. Будет возможность, звони. Номер не забудь стереть из памяти.
— Обязательно, товарищ полковник.
— Беги дальше. И так задыхаешься, а тут я еще. До связи…
— До связи…
* * *
Старший лейтенант Валидов, убрав «трубку» в карман, продолжал свой бег. Его еще интересовал вопрос, почему ему не звонит и не пытается договориться майор Мухаммадгафуров, или хотя бы о судьбе своей машины не спросит. Личный контакт, даже телефонный, иногда кое-что дает, это Валидов по себе знал. Правда, дать что-то хорошее, скорее всего, он может только самому Гази Талгатовичу, а майору такой разговор только беспокойства добавит и больше разозлит. А это значит, что заставит совершать ошибки, потому что злость всегда заставляет ошибаться, она сознание искажает, как кривое зеркало. Может, этим стоит воспользоваться? Отчего же не позлить противника и не заставить его совершать ошибки!
Валидов, не останавливаясь, достал телефон и набрал номер.
Майор Мухаммадгафуров ответил сразу и резко. Он не спросил, он прокричал в трубку:
— Где ты, скотина?! — И сразу же застонал.
— Там, где нет беспомощных дураков со сломанными челюстями, — почти весело ответил старший лейтенант. — Как, товарищ майор, ваше драгоценное?
— Что-что? — не понял Мухаммадгафуров.
— Я про здоровье спрашиваю.
— Хватит здоровья, чтобы тебя поймать и уничтожить. Раздавлю… Как червяка раздавлю!
— Страшный вы человек в гневе. Наверное, и сами себя считаете страшным. А я вас и без гнева спокойно уничтожить мог. В вашем персональном кабинете. И уже похоронили бы вас со всеми почестями. Но я, по наивности, милосердие проявил. Пожалел. А вы мне в ответ такого желаете… Неблагородно это, товарищ майор. Грязно.
— Я тебе не только челюсть сломаю, я тебе каждую косточку по пять раз ломать буду, чтобы ты у меня выл и вертелся, — пригрозил майор.
— Товарищ майор, извините за грубость, но вы глупы. Впрочем, я вас приглашаю. Приходите и попробуйте. У меня есть чем вам ответить.
— Жди… — шепелявя, пообещал Мухаммадгафуров. — Осторожнее! Убьешь нас всех!
Последняя фраза явно относилась не к старшему лейтенанту. Но Валидов уже понял по отдаленному звуку двигателя, проникающему в трубку, что майор едет в машине, скорее всего, в грузовике, и скорее всего действительно уже догоняет старшего лейтенанта…
Наконец-то старший лейтенант Валидов добрался до перевала. И там, едва он поднялся на верхнюю точку, увидел стремительно восходящее из-за дальнего хребта солнце. Оно выкатывалось не шаром, каким видится обычно, а уже светом, причем таким ярким, что смотреть на это солнце невооруженным глазом было больно. Такой рассвет предвещал жаркий день после холодной ночи. Но при этом по перевалу гулял почти ледяной ветер, идущий сверху, с заснеженных вершин, и потому сырой, проникающий под одежду и холодящий тело.
А внизу, на склоне под соседним хребтом, еще скрытое утренним сумраком, лежало село Тахчурмахи. И хотя Валидов родился не там, он все равно чувствовал свою связь с этим селом, и в груди от этого чувства становилось теплее. Настолько теплее, что даже леденящий ветер уже не замечался.
Солнечный свет еще не добрался до того склона, тем более до нижней его части. Солнцу еще предстоит подняться выше из-за дальнего хребта, перебросить свои лучи через ближний хребет, и только тогда в долину придет рассвет. А пока свет горел в окнах домов, показывая, что жители уже поднялись и занимаются своими делами. И невдомек было жителям, что сверху сейчас на них смотрит человек, многим из них родной по крови, и несет им неприятности. Впрочем, неприятности эти не смертельные и пережить их можно. А привезет неприятности грузовик, в кабине которого будет сидеть майор полицейского спецназа Мухаммадгафуров. И только после того, как этот грузовик ни с чем уедет, сам виновник прибытия в село полиции сможет появиться перед глазами родных. Но пока требовалось найти точку для наблюдения. Конечно, хотелось бы пройти на среднюю между двух хребтов горку, про которую думал раньше. Оттуда все хорошо видно даже невооруженным глазом, а густая высокая трава и кусты способны скрыть любого наблюдателя. Но только сейчас, при взгляде с перевала, старшему лейтенанту Валидову стало понятно, что на эту горку он может попасть, только если пройдет окраиной села. Иначе никак туда не пробраться, не имея оборудования для скалолазания и пары дней в запасе. Приходилось удовлетворяться тем, что есть, и наблюдать оттуда, откуда возможно наблюдать, то есть с перевала, с места, где Гази Талгатович в данный момент находился. Бинокль у него сильный и даст возможность пусть не все, но многое увидеть.