Мама с растерянным видом и со слезами на глазах металась по квартире, а Петька лихорадочно соображал: скоро приедет папа, и они помчатся в Звенигород. Это не так уж близко… Пока доедут, пока найдут больницу, пока то да се, потом наверняка будут утешать тети Наташиного мужа дядю Мишу… Одним словом, они вернутся только поздно вечером…
Петя, ты уже ел?
Нет, мама, не хочется пока… Я уроки делаю…
Петенька, обещай мне, что ты никуда не уйдешь?
Мама!
Ну, я прошу тебя!
— Хорошо, обещаю, — кивнул он, скрестив пальцы. Если скрестить пальцы, обещание не считается! — И вообще, мама, я же не нарочно!
— Ладно, горе мое!
Тут явился папа, они заторопились и вскоре уже были готовы к отъезду.
Петя, мы вернемся поздно! — предупредила мама.
Я понимаю!
Едва они вышли за дверь, как Петька тоже стал собираться. Побросал в рюкзачок то, что, по его мнению, может понадобиться в такой ситуации, потом выглянул в окно. Машина отца как раз отъезжала от дома. Надо подождать минут десять, а то мало ли, вдруг они что-то забыли и вернутся? Ждать, однако, было труднее всего. Надо все-таки позвонить Крузу, предупредить!
Крузик, тут такое дело… Мои уехали до позднего вечера в Звенигород…
Повезло!
Я сейчас еду в Воронцы!
Зачем? Спятил, да?
Надо разобраться на месте…
Один ты не поедешь! Я с тобой!
А твои как же?
Меня на цепь не сажали! Я только возьму чего-нибудь пожрать, а то вчера я чуть не сдох! И позвоню Верке, пусть прикроет меня в случае чего! Только Ольге ничего говорить не будем, а то она визг поднимет. И Лавре тоже, ладно?
— Ладно, Круз, ты настоящий друг.
Конечно, вдвоем ехать куда веселее. Вскоре они уже сидели в электричке.
— Я, Петь, вот что подумал… Они нас просто так на улице в жизни не узнают!
— Почему это?
— Потому что вряд ли они вчера особенно нас разглядывали. Запихнули в погреб — и все дела. А потом, когда фонариком в морду светили, мы, наверное, бледные были, глаза закрытые… А тут два веселых гуся идут себе по поселку…
Жили у бабуси два веселых гуся?
Именно!
Они рассмеялись. Петька вспомнил, как год назад тоже ездил на дачу, где окопались преступники, но тогда у него еще не было такого верного друга, как Круз.
Наконец поезд остановился на станции Воронцы. Мальчики договорились выйти порознь. Первым на перрон вышел Игорь, а из другого вагона, чуть позже, Петька. И к поселку они двинулись, тоже держась на некотором расстоянии друг от друга. Но вдруг Игорь остановился. Петька тоже. Что это с Крузом, не понял он. Но тот пальцем поманил его. Петька пожал плечами и подошел к Игорю.
Ты чего? — прошипел он.
Петь, я чего подумал… Глупость это!
Что?
Зря мы туда премся!
Почему это?
Потому что светло, потому что люди ходят, и вообще… Мы даже на участок войти не сможем! Так какого черта…
Интересно, тебе это только сейчас в голову пришло?
Именно.
Ну и что ты предлагаешь?
Может, вернемся?
Ни за что! Ты, если хочешь, возвращайся, а я — нет, ни за что!
Хорошо, — легко согласился Игорь, — но все-таки, что мы тут делать будем?
Найдем этот дом, поглядим, что там и как… А может, там никого дома нет…
И что тогда?
Мы знаем, где лежит ключ — под крыльцом.
И что? Мы туда полезем? — ужаснулся Игорь.
А почему бы и нет?
Квитко, ты больной?
Здоровый, Круз, вполне здоровый, но, может, мы там что-нибудь интересное обнаружим.
Ага! Обнаружим! Протокол заседания, на котором решено угрохать тетю Веру или еще кого-нибудь. Даже, может, нас с тобой. С указанием месяца, числа и точного времени убийства…
Три ха-ха! Очень смешно, Крузейро, я тебе аплодирую! Но в этом деле столько неожиданных поворотов, что… Смотри!
По улице навстречу им торопливо шла молодая женщина, темноволосая, стриженая, с необыкновенно синими глазами. Даже не взглянув на мальчиков, она прошла мимо.
Это она, — прошептал Петька, — Роза!
Да ты что? Это такая красивая и глаза…
Это она. Точно. Фигура, походка — ее! А глаза — это она линзы надела, чтобы ее не узнали… Пошли скорее!
Ты уверен?
На девяносто девять процентов!
Женщина свернула за угол, немного выждав, мальчики последовали за нею и вскоре поняли, куда она идет. Возле небольшого сельского магазина было устроено симпатичное кафе. Вместо обычных пластмассовых столиков там стояли нарочито грубо сколоченные деревянные столы и лавки. За одним из столов сидел мужчина, при виде которого Игорь и Петька разом отпрянули за угол магазина.
— Это он! — прошептал Петька.
— Это Сергей Игнатьевич, точно! — шепнул в ответ Игорь. — Я по рукам вижу. А вчера он тебя встретил?
— Да!
Между тем Роза вошла в магазин, что-то купила, опять вышла и словно бы задумалась. Потом подошла к столу, за которым сидел Сергей Игнатьевич, и села с ним рядом. Что-то спросила у него. Он кивнул. Тогда она подвинулась к нему поближе.
Ах, черт! Послушать бы… — простонал Петька и вдруг чуть не вскрикнул — к столику, стоявшему совсем рядышком, подошла пара: высокий парень лет восемнадцати с копной золотистых волос и… Лавря!
Петька! Гляди! Это же Лавря с Юркой! Что они тут делают!
Подозреваю, то же, что и мы.
— Но ведь этот Игнатьевич может ее узнать! Впрочем, Даша сидела к нему спиной, и, кроме того, на голове у нее была большая матерчатая шляпа, закрывавшая пол-лица.
— Вряд ли, да и потом, она же не одна, нас тут трое… — защитников. Эх, хорошо бы они услышали, что те говорят…
«Все-таки я ее знаю как облупленную, — подумал Петька. — Я же знал, я чувствовал, что она сюда двинет!»
— По-моему, Юрик слышит, о чем они говорят, — прошептал Игорь.
Петька пристально смотрел на Дашу и Юрика, а потом усилием воли перевел взгляд на Розу и Сергея Игнатьевича. Они о чем-то явно договаривались, потом Роза вынула из сумочки листок бумаги и принялась на нем что-то чертить. Сергей Игнатьевич следил за рукой.