— Что будем делать? — тихо спросил майор Проскурин генерала.
— То, что положено.
Положено в таких случаях чистить. Чтобы не нарваться спиной на пущенную вдогонку пулю.
— Ты и ты! — показал майор своим бойцам.
— Отставить! — остановил майора генерал. — Отставить бойцов! Работаем в рамках общего сценария.
— Так, чтобы Иванов?
— Чтобы Иванов. И чтобы один остался жив! Бойцы быстро залегли за окна, чтобы не быть замеченными с улицы. Один сел, широко расставив ноги, в дальнем, темном углу комнаты, взял двумя руками трофейный «тэтэшник» и поднял его на уровень глаз.
— Я готов.
Генерал и майор перетащили вялое тело гражданина Иванова в коридор, посадили на пол, напротив проема двери, привалили спиной к случайной! табуретке и сунули в руки пистолет. На всякий случай тоже «ТТ».
— Ты руки-то хоть поднять можешь? — участливо спросил генерал.
— Могу.
— Тогда, когда я скомандую, — сказал генерал. — И постарайся удержать его хотя бы тридцать секунд. И три раза нажми на курок.
— Куда стрелять? — спросил Иванов.
— Хоть куда. Лишь бы стрелять.
Из прибывшей машины лениво вышли три «быка» и направились в сторону дома. Лишь бы они не обратили внимания на ту машину, с разбитым пулями лобовым стеклом и двумя трупами подстреленных часовых, молил про себя судьбу генерал.
«Быки» не заметили. Ничего не заметили. Они подошли уже почти к самому дому, когда дверь распахнулась ударом ноги. В проеме двери, удобно уперевшись спиной в табурет и подняв на уровень глаз руки, сидел пленник. В ладонях у него был зажат пистолет «ТТ».
— Смотри! — удивился один из «быков». — Он же там был! А теперь здесь!
— Как же он?!
— Вот гад!..
И все трое одновременно выдернули из карманов стволы. Чтобы замочить непонятно каким образом выбравшегося из комнаты врага. Но не успели.
— Жми! — тихо скомандовал генерал.
Иванов зажмурил глаза и нажал на курок. Раз. Второй. Третий раз он курок не нажал, потому что выронил пистолет из ослабевших рук.
Оглушительно бухнули выстрелы. Неестественно громкие выстрелы. Вдвое более громкие, чем обычные. Два очень громкие, один тише.
Бандиты, так ничего и не успев сделать, упали навзничь. Двум пули попали в переносицы. Третьему... А вот третьему повезло. Третьему пуля угодила в плечо, раздробив кость и отбросив на полметра назад. Как и заказывалось.
— Хорошо стреляешь, — похвалил генерал.
Иванов ошарашенно смотрел на свой лежащий на полу пистолет и на три бездыханных тела в десяти метрах от порога.
— Я же только два раза стрелял! А их трое! — удивленно сказал он.
— Да? Ну это ничего. Значит, одной пулей двоих положил. Такое бывает... Хотя, с другой стороны, если три раза стрелял... Пододвинь мне сюда свою пушку.
И, подняв выпавший из рук Иванова пистолет, генерал выстрелил в пустой проем двери. Ну, чтобы баланс сошелся.
Из комнаты выглянули бойцы.
— Срочная эвакуация! — сказал генерал. — Как там подходы?
— Как подходы? — запросил майор наблюдателей.
— Все чисто. Можете выходить.
Бойцы подхватили, подняли Иванова, вышли улицу и коротким броском преодолели расстояние, отделявшее их от ближайших кустов.
— Машину в точку сбора! — скомандовал генерал Трофимов.
Задание было выполнено. Без потерь с одной из сторон. И без лишнего шума. Одним гражданином Ивановым выполнено...
Папа и его помощник стояли возле дома. И с неподдельным удивлением смотрели на три лежащих ногами к распахнутой двери трупа. Ногами, потому что пули ударили их со стороны дома.
— Как же это так? — ошарашенно спросил Шустрый.
— Я то же самое хотел спросить, — угрюмо сказал Папа, в упор глядя то на трупы, то в бегающие во все стороны глазки своего подручного.
— Тут еще двое, — крикнул от стоящей на стоянке машины один из телохранителей, — Горец и Стреляный.
— Мертвые? — спросил Папа.
— Мертвее не бывает. У них дырки в башках.
— Кто же это? Их так? — глупо спросил Шустрый, поворачивая носком ботинка и рассматривая разбитые пулями лица.
Один из трупов неожиданно застонал.
— Гля! Этот жив! — радостно заорал Шустрый.
— Помогите ему, — распорядился Папа и молча шагнул через порог дома.
Помощник, суетясь, побежал за ним. В доме картина была еще более ужасающая. В комнате на каждом шагу валялись трупы. Трупы братанов.
— Ё! Они же три часа назад...
— Где он был? — не обращая внимания на причитания подручного, резко спросил Папа.
— Кто?
— Иванов где был? Когда ты ушел.
— Здесь, — подбежав, показал Шустрый. Возле места, где стоял Шустрый, очень близко Друг от друга валялись три мертвеца. Папа наклонился над ними.
— Их положили не из пушек. И не перьями. Их убили руками.
— Как руками? — не понял Шустрый.
— Так, руками! — рявкнул Папа. — И еще ногами.
— Кто же мог руками?..
— Это тебя надо спросить! И с тебя спросить!
— А я-то здесь при чем? — заскулил Шустрый. От первых трех трупов Папа прошел к следующему.
— Этого шмальнули из «макара» или «ТТ», — дал заключение он. — У твоих были «Макаровы» и «ТТ»? Впрочем, нет, только «ТТ».
Папа нашел и вертел в пальцах пустую гильзу.
— Были. Три «ТТ» были.
— Скажи, чтобы собрали все оружие и проверили, какого нет. Если я прав, то не будет хватать одного или двух «ТТ».
По комнате быстро забегали, собирая стволы и перья, «шестерки». Оружие складывали на стол. Шустрый пересчитывал и опознавал его.
— Это «кольт» Бурого. Это «смит» Рябого. Он всегда любил редкие шпалеры. Это... Всего... Папа, нет двух «тэтэшников»!
— Ну, значит, получается, что это... Получается, что это он? Так, что ли?..
Папа еще раз осмотрел поле боя.
— Десять здесь. И пятеро на улице. Неужели пятнадцать?!
— А может, это не он? Не мог же один... Ну не мог! — протестующе замотал головой Шустрый. — Он же почти дохлый был, когда я уезжал!
— Ты же сам говорил, что он мент. Что спец.
— Даже если мент! Ну не может такого быть, чтобы один...
— По идее, не может...
«Шестерки», рассортировывавшие оружие, притихшие, стояли возле столов, косясь на покойников, которые недавно были их друзьями и любили жрать, пить водку, играть в карты и трахать баб. Совсем недавно любили. Еще вчера... А теперь уже ничего не любят...