— Но, послушай…
— И что в газетах пишут об оборотнях в милицейских погонах, тоже неправда. И вранье, что посадили в тюрьму водителя, на всякий случай обвиненного в смерти алтайского губернатора, который сам грубо нарушил правила вождения. И уж, конечно, выдумки, что вами не раскрыты убийства журналистов Листьева и Холодова. А частный сыск, где честные, искренние люди, рискуя своей жизнью, ловят за вас бандитов, не по вкусу ни тебе, ни твоим коллегам.
— Инна… — попытался возразить Барсентьев.
Но она смотрела ему прямо в глаза и отчеканивала каждое слово, — вы не допускаете их к нашумевшим нераскрытым убийствам, потому что они, раскрыв их, докажут вашу несостоятельность. Они делают черную работу, а вы — действуете в белых перчатках. Вот уровень вашего правосудия, основанного на вашем законе!
Ошеломленный нелепой смесью приведенных фраз и фактов и несправедливого, обидного для него заключения, Барсентьев впервые в их совместной жизни не выдержал и сорвался почти на крик, — Да, ты, ты и в самом деле…
— Дура. — Спокойно закончила за него она, — Вот и объяснились. Если ты ничего не понимаешь в учении Рериха или философии Штейнера, не видишь смысла в трудах Блаватской, я не награждала тебя подобными эпитетами и не заставляла силой принимать мою точку зрения. Ты, к сожалению, не таков. Но и твои взгляды для меня неприемлемы.
Инна встала и вышла из комнаты, где произошел их окончательный разрыв.
Барсентьев, безмерно ошарашенный, так и остался стоять, еще до конца не осознавая случившегося. Лицо его выражало одновременно и возмущение, и растерянность.
Иной образ мыслей, иные интересы, иная логика — все иное, и это отдаляло их друг от друга с каждым днем. Наверное, это был классический пример казенной судебной формулировки, оглашаемой при разводе — «не сошлись характерами».
* * *
Барсентьев, которого после обеда посетили грустные воспоминания, задремал на диване в своем гостиничном люксе.
Разбудила его приглушенная трель мобильника. Он взглянул на часы, ого, почти три часа пополудни, вот это поспал. Он взял трубку.
— Приветствую, Игорь Викторович, что не звоните, — раздался голос Севидова, — прислать за вами машину?
— Вы знаете, не надо. Поработаю в номере с материалами, появилась информация к размышлению, — Барсентьев опять слегка солгал. Никакой стоящей информации для осмысливания у него пока не было. — Давайте завтра с утра, я сам вам позвоню. И вам, всего доброго.
Он просмотрел купленные утром газеты и вновь уставился в гостиничный потолок. И зачем они все чернят? Имея в виду журналистов и писателей. Конечно, обывателю не интересно читать про неподкупных ментов, прокурорских и судейских работниках. То ли дело оборотни.
Да, не забыть взглянуть в Интернете, что там есть про оборотней и про всякие отрубленные руки.
Разумеется, читателя больше интересуют истории про продажных представителей правосудия и чиновников различного ранга. Интересно, знает ли простой обыватель, что, если обычный чиновник возьмет в качестве взятки пару бутылок конька и, скажем, дешевые стодолларовые швейцарские часы, то он может в суде отделаться условным сроком. А то и до суда не дойдет, просто выгонят со службы. Иногда, и просто пожурят, не делай больше этого.
А, за те же самые коньяк и часы, милиционеру, прокурору или судье отвесят реальных лет восемь лишения свободы. И единственная привилегия, что его отправят в колонию, где отбывают срок работники правоохранительных органов. Чтобы хоть выжил.
* * *
В кабинете прокурора города Белокаменска Севидова было пусто. На этот раз беседа проходила в комнате отдыха, расположенной за дверью в правом углу кабинета.
В низких креслах за маленьким столиком сидели Севидов и Барсентьев. Перед ними стояли чашки с ароматным чаем, две рюмочки с коньяком, початая бутылка «Метаксы» и блюдце с разломанной на кусочки плиткой шоколада.
Как известно, одним из подвигов Геракла, сына верховного греческого бога Зевса и смертной женщины Алкмены, в его 12-летнем служении Эврисфею, было «очищение авгиевых конюшен».
По аналогии с этим, таким подвигом Крастонова было очищение Белокаменска от организованной преступности.
Первый подвиг начальник криминальной милиции совершил, изгнав из города проституцию. Это можно приравнять к подвигу Геракла, при котором тот умертвил девятиголовую лернейскую гидру. Вторым подвигом Крастонова следует считать ликвидацию наркобизнеса в Белокаменске. Это похоже на то, как в глубокой древности греческий герой изгнал и уничтожил стимфалийских птиц, чудовищ с ядовитыми жалами и острыми железными перьями, обитавших на лесном болоте около города Стимфала и пожиравших людей, то есть еще на один подвиг Геракла.
— …И тогда ему поверили серьезные люди, деловая и административная элита Белокаменска, — продолжал Севидов.
Он отхлебнул из чашечки и продолжал.
— Все поняли, что перед ними не временщик, не позер, но человек слова. И — дела, — подчеркнул Севидов. — Не прекращая на первых порах полностью контактов с криминальным миром, элита поддержала Крастонова своими финансовыми и административными ресурсами. Для нужд УВД была закуплена современнейшая криминалистическая техника, различные средства обнаружения, слежения и подслушивания. Был полностью обновлен автомобильный парк милиции…
Прокурор помолчал.
— Да и прокуратуры тоже, — добавил затем он. — Все, что вы видели из нашего имущества и обстановки, сделано либо куплено на деньги коммерсантов и крупных промышленных предприятий. Причем, не подумайте плохого, речь не идет о выплате какой-то мзды или подкупе правоохранительной системы города. Предприниматели, директора предприятий, да, впрочем, любые желающие, анонимно переводили деньги на специальный счет по борьбе с преступностью, открытый в одном из банков города. Это было удобно для всех.
— Поясните, — попросил Барсентьев.
— Криминалитет не мог узнать, кто выделяет против него деньги. И, что немаловажно, никто не мог взять прокурора или начальника милиции за пуговицу, чтобы напомнить, я ж вкладывал в вас деньги, пришел черед расплачиваться определенными услугами. При таком раскладе распоряжались деньгами не мы, а городская администрация по нашим заявкам. То есть, деньги не шли в чей-то личный карман.
Севидов принюхался к чаю и зажмурился от удовольствия, — каков аромат!
Барсентьев коротким кивком головы подтвердил эти слова и показал поднятый вверх большой палец: — да, замечательный чай.
— На чем это я остановился? Да, так вот. Были закуплены современные скоростные автомобили, вы не увидите сейчас ни одного милицейского «жигуленка». Оргтехнику, компьютеры получили практически все оперативные работники.
Севидов вновь сделал паузу, допил рюмочку и принялся за чай.
— И Крастонов начал… А мы, я имею в виду прокуратуру, его поддержали. — И прокурор города начал свой, как обычно, взвешенный и бесстрастный, без всяких резюме, неторопливый рассказ.