— Остается одно...
Что остается, оба знали и так. Оставалось обратиться за помощью к Большому Начальнику. К которому обращаться за помощью хотелось меньше всего.
И даже не из-за отдыхающих в неизвестном доме отдыха семейств — из-за вопросов, которые начнут им задавать: где, когда, почему не доложили сразу?.. Очень не хочется, но, кажется, придется...
— Почему не доложили сразу? — строго спросил Петр Петрович.
— Я должен был перепроверить полученную информацию.
— Перепроверили?
— Так точно! Иванов в Париже.
— Мы знаем...
Уже знают?
Впрочем, другого ожидать не приходится. Наивно предполагать, что им доверяют настолько, чтобы не проверять. Вопрос — откуда они получили информацию — по линии МВД или непосредственно от них. Например, с записей прослушки.
— Вам требуется какая-нибудь помощь?
— Хорошо, если бы нас включили в группу следователей, отправляющихся в Париж...
— Они просят включить их в группу следователей, которая едет в Париж, — доложил Петр Петрович Большому Начальнику.
— Может, они хотят сбежать? — заподозрил неладное Большой Начальник.
— Нет, на них это не похоже. С ними работали психологи — все категорически заявляют, что семьи они под удар не подставят. Кроме того, вектор их и наших интересов пока совпадает. У них свои счеты с Ивановым. Так что пока от них ожидать сюрпризов не приходится. Но на всякий случай они находятся под постоянным наблюдением.
— Но ведь они не сразу доложили об Иванове?
— Практически сразу. Между первым упоминанием в разговоре об Иванове в Париже и их обращением к нам прошло не так много времени. Мы уточнили — они пытались решить вопрос о выезде во Францию самостоятельно по своим каналам. Когда им отказали, они пришли к нам.
— Вы им верите?
— Да. До момента, пока они не возьмут Иванова. Потом наши дорожки разойдутся. За голову Иванова мы обещали им вернуть близких. Если вернем — развяжем им руки. Если не вернем, то обозлим и подтолкнем к неадекватным действиям. Сегодня семьи их удерживают от опрометчивых поступков, завтра — станут к ним подталкивать. Поэтому наиболее целесообразным будет решить вопрос, когда они добудут Иванова.
— Хорошо, согласен. Организуйте им встречу с семьями, чтобы они убедились, что мы играем честно. И отправляйте. Только не одних отправляйте.
— Это само собой...
И в и без того до невозможности разросшуюся группу работников российского МВД, командированную в помощь французским коллегам, было включено еще два никому не известных следователя — майор милиции Трофимов и лейтенант Проскурин. И полдюжины еще каких-то левых милиционеров, которые должны были присматривать за майором и лейтенантом...
Знать не знал Иванов, сколько генералов, полковников, подполковников и просто майоров с капитанами благодаря ему съездят в Париж. Знать не знал старший следователь французской полиции Пьер Эжени, что, вызывая в помощь одного-единственного следователя, будет принимать такую представительную, которую непонятно где размещать, чем занимать и что с ней делать, делегацию.
И уж тем более никто — ни Иванов, ни Пьер Эжени, ни пакующие чемоданы генералы с полковниками не догадывались, чем вся эта “турпоездка” закончится. Не предполагали, что скоро закончится. И очень неожиданно закончится...
Очередное заседание совместной российско-франко-германо-швейцарской комиссии проходило в непринужденной и дружеской, после вчерашнего посещения ресторана и кабаре Мулен-Руж, атмосфере.
— ...Итого семь человек, — закончил свое сообщение старший следователь парижской криминальной полиции Пьер Эжени.
— Итого семь человек, — сказал по-русски прикрепленный к российской делегации переводчик.
— И у нас пятеро, — взял слово следователь полицейского Управления города Франкфурта-на-Майне Карл Бреви. — Причем одного потерпевшего, известного в Европе бизнесмена, он убил из винтовки с оптическим прицелом, а четверых голыми руками.
— Как голыми? — удивился Пьер Эжени.
— Так голыми, — показал Карл Бреви свои голые руки. — При этом потерпевшие были вооружены огнестрельным оружием и были матерыми преступниками.
Карл Бреви открыл кейс и вытащил и разложил по столу фотографии жертв.
— Это Карло Пазоллини, сицилийский мафиозник, разыскиваемый полицией за совершение ряда тяжких преступлений, в том числе убийств. Это Ганс Краузе, известный в криминальном мире гангстер и убийца. Этот...
— Он что, убийц убил? — перебил Пьер Эжени.
— Выходит, так, — .подтвердил Карл Бреви.
— Руками?! — не поверил Пьер.
— И еще ногами. Что подтверждено актами экспертиз и свидетельскими показаниями. Его случайно видели пассажиры проезжавшего мимо туристического автобуса. Видели, как он добивал одну из жертв.
— Но это невозможно — четверых человек! — воскликнул Пьер.
— Ха, четверых... А четырнадцать не хочешь! — похвастался генерал, возглавлявший представительную делегацию российского министерства внутрених дел. — У нас он в поселке Федоровка убил четырнадцать человек, которые, между прочим, тоже не мальчиками были, которые сами мокрушники еще те!.. Так вот, он половину из них — тоже голыми руками!
— Как? — ахнул Пьер Эжени.
— Вот так! — скрутил генерал МВД голову воображаемому противнику. — Они его поймали и, похоже, хотели пришить, а он каким-то образом вырвался и всех их положил! Кого приемами уделал, а кого из их же оружия укокошил! Рембо, мать его!..
Все замолчали и пораженно покачали головами.
И генерал Трофимов тоже покачал. Хотя лучше, чем кто-либо другой, знал, что никого в поселке Федоровка Иванов не убивал. Что убивали его, генерала, люди, чтобы освободить Иванова. А потом, чтобы скрыть свое участие в преступлении, подстроили все так, как будто это Иванов — и отпечатки пальцев на оружии и деталях одежды оставили, и продемонстрировали единственному оставшемуся в живых свидетелю, как Иванов умеет стрелять, заставив стрелять “в божий свет как в копеечку”, параллельно из укрытия и из другого пистолета стреляя на поражение. Но брать на себя вину ни тогда, ни тем более теперь генерал не собирался. Тем более что Иванову лишний десяток трупов ничего не прибавит и ничего не убавит. Вот он уже и здесь успел отличиться...
— Но зачем он их убивал? — спросил Карл Бреви.
— А черт его знает, — честно ответил представитель российской милиции. — Он только и делает, что убивает. Мы уж даже привыкли.
— Но чтобы справиться с четырнадцатью потерпевшими, нужно быть очень сильным, — подумав, сказал Пьер Эжени.
— Или иметь какой-то особый опыт, — вставил Карл Бреви.