Когда третий уже исчез в колодце, на крыльцо выбежал Гнобин, в руках он держал охотничье ружье.
– Стоять! – негромко крикнул он, взводя курки и поднимая ствол.
Хрущ не стал ждать продолжения, сунул фонарик в зубы и спрыгнул вниз, свет погас.
– Черт, я батарейки откусил, – послышался голос Хруща.
Войнич быстро сориентировался, вставил ногу в монтажное гнездо в стенке колодца, выглянул наружу. К нему уже бежал Бронислав Францевич. Лицо перекошено от гнева, в руках ружье. Они на мгновение встретились глазами.
– Гады, – выдавил из себя старый коллекционер.
Войнич схватил тяжелую чугунную решетку, надвинул ее на колодец. Решетка со звоном сползла в пазы. Почти тут же сверху показалась голова Гнобина, коллекционер вращал глазами, тряс решетку, но у него не было сил сорвать ее. Тогда он сообразил и сунул в нее стволы. Грабители вжались в стены, ожидая выстрела. Один курок сухо щелкнул – осечка. Капсюль старого патрона не сработал. Войнич схватил ружье за ствол и дернул его вниз. Деревянный приклад застрял в прорези.
– Уходим, – прошептал он и пропустил вперед себя Машу. Та стала пробираться на четвереньках, толкая перед собой ящик с награбленным в бункере добром.
– Быстрей, быстрей, – поторапливал ее сзади Войнич.
– Я батарейки, когда прыгал, откусил, – ныл пробирающийся тесным ходом Хрущ.
– Ну и что? – нервно оглянулся Войнич.
– Я их откусил и случайно проглотил, – наконец-то признался Стас. – Через пару часов они растворятся в желудочном соке, а там кадмий, литий. Их даже в контейнер с мусором выбрасывать запрещают. Сдохну на хрен.
– Часа два у нас есть. Потом что-нибудь придумаем, – пообещал Войнич. – Не сдохнешь.
Подобрались к выходу из ливневки. Над головами виднелся прорезанный в днище машины люк. Войнич взобрался на лестницу и выглянул. Ворота дома Гнобина были открыты, но никого на улице не было видно.
– Ящики давайте, – зашипел Михаил.
– А если он в полицию позвонит? – спрашивала Маша и дрожащими руками подавала ящик.
– Не позвонит. В его коллекции все краденое.
– Ты уверен?
– На все сто, – Войнич уже переправил ящики в фургон.
Он помог забраться в машину Маше, прыгнул за руль. Хрущ еще копошился внизу, что-то бормоча про смертельные батарейки-таблетки. Завелся мотор, благо Войнич заранее позаботился о том, чтобы поставить на добитый микроавтобус новый мощный аккумулятор.
– Скоро ты там? – обернулся Михаил, глядя на торчащего из колодца Хруща.
– Сейчас…
И прямо в этот момент из ворот особняка вылетел старый угловатый джип «Чероки», за опущенным боковым стеклом просматривались профиль коллекционера и стволы охотничьего ружья. Не оставалось сомнения, что обкраденный Гнобин уже понял, в какой машине попытаются увезти его сокровища. Микроавтобус стоял в одиночестве, и его габариты горели веселыми рубиновыми огоньками.
Взвизгнули тормоза. «Чероки» остановился за микроавтобусом, из окна показались стволы. Войнич втопил газ. Хрущ еле успел поджать ноги, иначе бы они так и остались в колодце ливневки, какое-то время он перебирал ими, бежал по асфальту, но затем все же запрыгнул в машину. Машу отбросило к ящикам с овощами, по грузовому отсеку раскатились дыни с арбузами.
Михаил гнал микроавтобус по узкой улочке. Угловатый тяжелый джип летел следом, пытаясь пойти на обгон. Гнобин мигал фарами, но стрелять не спешил. То ли не мог оторвать руки от руля, то ли не хотел поднимать шум в городе.
– Вот же черт. – Маша пробралась в трясущемся микроавтобусе к сиденью рядом с Михаилом. – Говорили же, что он глухой.
– Может, слуховой аппарат не вынул на ночь? – Войнич еще раз резко вывернул руль.
Микроавтобус свистнул покрышками по асфальту, выровнялся и покатил по дороге, ведущей за город. Джип не отставал.
– Это ты зеркальце заднего вида сбила? Сейчас же поправь. Ни хрена не вижу, – Войнич крутил руль, жал на педали. – Стас там не вывалился?
Он нервно обернулся. Хрущ, уцепившись за края прорезанного в полу люка, свесил вниз голову и пытался вытошнить.
– Не получается! – выпрямился он и осмотрелся абсолютно сумасшедшим взглядом.
– Выпить надо что-нибудь или съесть, – посоветовала Маша. – Тогда получится.
На крутом повороте Хруща оторвало от люка и бросило в угол салона, он схватил расколовшийся арбуз и впился в кроваво-красную мякоть зубами, зачавкал, как боров.
Джип с разгона ударил в задний бампер. Войнича бросило на руль грудью, коротко просигналил клаксон. «Чероки» пошел на обгон. Михаил стал прижимать его к ограждениям. Гнобин поостерегся, поотстал.
– Резвый старичок, – проговорила Маша. – По виду и не скажешь.
– У тебя бы на такую сумму добра сперли, ты бы тоже резвой стала, – бросил Войнич.
Машины миновали последние новостройки города и вырвались на пустынную дорогу.
– А на сколько мы взяли?
– Черт его знает.
Сзади послышался хрип.
– Не выходят, сволочи, – сипел Хрущ, сгибаясь над люком. – Не выходят.
– Бросай дурное. Время еще есть. Уйдем, тогда проблюешься, – среагировал Войнич.
– Тебе хорошо говорить.
Тем не менее Хрущ временно прекратил попытки искусственно вызвать рвоту. Он сообразил, что не меньшая, чем от батареек в желудке, угроза его жизни исходит и от коллекционера. Джип у того был мощный, будь он более умел в вождении, спихнул бы микроавтобус с дороги. К тому же у Гнобина имелось ружье.
Запаниковавший Хрущ стал метаться по салону. Затем на него снизошло озарение, он распахнул заднюю дверцу и метнул в джип большой арбуз. Тот угодил прямо в лобовое стекло, внес его в салон. «Чероки» вильнул, врезался правым крылом в бетонное ограждение и замер. Из-под капота повалил пар. Через секунду послышался гудок клаксона. Сигнал гудел и не выключался.
– Есть! – закричал Хрущ. – Я его сделал!
Войнич сбавил скорость.
– Кажется, отвязались, – с облегчением произнес он.
– Стой! – крикнула Маша, а когда Михаил не остановился, схватилась за руль. – Стой, я сказала!
– Ты чего? – удивился Войнич, останавливая машину.
– А если он разбился? Если ему помощь нужна? – спросила девушка, выбегая из микроавтобуса.
– Стой, дура! – бросился за ней вдогонку Хрущ. – У него ружье. Пристрелит.
– Пошел к черту!
Невысокие каблучки Маши стучали по асфальту. Войнич уже бежал за ней. Хрущ остановился.
– Ну и оставайтесь тут, идиоты!
Михаил догнал Машу, схватил за руку:
– Это опасно. Он может выстрелить.