Добитые тряской и возницыными объяснениями, мы даже не видели никакого озера. Тем более что находилось оно за кустами. И только когда телега выехала из-под нависающих к самому лицу ветвей на поляну, мы наконец смогли разглядеть, куда приехали.
– Тпру-у-у!… – крикнул возница и осадил свою залетную. Мы сползли на землю.
Посреди поляны стоял неказистый, но плотный забор. Не уступающий уже виденным частоколам вокруг деревень. Только неизвестно, когда его поставили. Лет сто назад, наверное. Такой он был старый и потемневший от времени. Но, что интересно, за это время лес на поляну так и не надвинулся. Стоял по-прежнему на приличном расстоянии. В сплошном заборе наличествовали ворота. Или, точнее, проем от них, ровно заросший травой. Что хорошо говорило о том, как нечасто сюда ездят. Но, видимо, ездят все-таки. Раз дорога-то есть.
За проемом в глубине виднелась крытая дерном крыша. Двускатная и довольно плоская. Под крышей – что-то рубленное из старых, толстых бревен. Не то банька, не то колодезный сруб. По моему глубокому убеждению, в точности так вот и должно бы выглядеть подворье Бабы-яги. Йоги то есть, согласно некоторым научным предположениям. Ну-ну…
Тут как раз показалась и сама Баба-яга. В точности такая, какой должна быть. Высунувшись из ворот, она уставилась на нас. Ну я вам доложу, и глаза у нее оказались! Прожекторы! Возница немедленно слетел с передка и, сняв шапку, низко поклонился:
– Здравствуй, бабка Лахудка! Вот привез этих, что просила.
– Что, всех сразу? – Голос у бабки оказался тоже неслабый. Так бы могла разговаривать ржавая водосточная труба. Если бы умела. – Неужели так много знающих стало ездить нынче по реке?
Она вновь вперилась своими прожекторами в нас, разглядывая. Но вдруг словно отступила, увидев что-то, на лице ее промелькнуло смятение. В это время Аниз вышел вперед и слегка поклонился с достоинством:
– Будь здорова, уважаемая Лахудка! Нужным тебе обладаю один я. Но мы спешим. Поэтому будь так добра, покажи мне больного. Или раненого?
– Я, пожалуй, составлю тебе компанию, – заметил Арх, присоединяясь. – Из любопытства. Хочется взглянуть, кто это такой.
– Проходите все, милостивые господа! – проскрежетала тут бабка с низким поклоном в нашу сторону. – Для меня, старой, такая честь будет. Не могу я вас за порогом держать. Не по чину мне.
Не знаю, что она имела в виду. Но мы с Ангрестом присоединились к первым двоим и все вместе вошли во двор. Бабка семенила спереди, возглавляя процессию.
На дороге, как раз прямо напротив ворот, валялся, откинув копыта, здоровенный лохматый кабыздох класса «дворняга». Густую шерсть облепляли высохшие репьи. Казалось, что это неживая собака. Но при нашем приближении что-то шевельнулось в этих космах и с передней части с расслабленно приоткрытыми челюстями на миг сверкнул блестящий внимательный взгляд. Сам кабыздох при этом даже не пошевелился.
От ошейника его почти через весь двор тянулась ржавая железная цепь. Неудобно перегораживающая дорогу низко над землей. Судя по тому, как она была натянута, кабыздох-то был весьма тяжеленький.
Бабка, подавая пример, проворно подобрала юбки и полезла через цепь, мы перешагнули следом. Обернувшись назад, я разглядел в шерсти на морде собаки еще один короткий дежурный проблеск. Пес был не так прост. Но демонстративно ленив.
Миновав между тем достаточно широкий двор, наша компания приблизилась к местной избушке на курьих ножках. Ножек, правда, видно не было. Вполне возможно, и сюда добрались заготовители знаменитых «окорочков Буша». Кто их знает?
Бабка вскарабкалась на крыльцо и толкнула перекошенную, но все равно весьма серьезную дверь. Я бы такую, например, без гранаты не вышиб.
– Прошу, гости дорогие, не обидьте старую бабку! Не обессудьте, коли вас встретить нечем…
Вот так вот, подумал я, и рождаются нездоровые легенды. То про ведьм, то про колдуний. «Покатаюся, поваляюся. Ивашкиного мяса поевши!..» Ну и аминь с ним со всем…
Внутрь войти все же пришлось. Как-то мы там поместились. С трудом, правда. Ангрест, во всяком случае, задней частью точно был снаружи. А меня распластали по его стальной кирасе Арх с Анизом.
Но все же я успел разглядеть, что внутри совсем не по-бабаяговски чисто. Пусть бедно, но аккуратно убрано. По тесаным стенам висят пучки трав, из угла из-за печки светит глазищами традиционный черный кот… А у стенки, под широким, из шкур, покрывалом, лежит очень осунувшегося вида человек. Дальше мне ничего рассмотреть не удалось.
– Все наружу, – велел Аниз буднично, не отрывая глаз от лежащего. – Мне место будет нужно. И тишина. Не мешайте.
Мы так и выпятились все во двор. Кроме бабки, разумеется. Шустрая старуха к мешающим не относилась.
– Пойдем присядем, – предложил Арх. – Это будет долго.
И, подавая пример, направился к штабелю бревен, явно использовавшемуся для этих целей неоднократно – судя по отполированному их виду. Мы уселись. Я закурил. Арх тоже, пользуясь случаем, стрельнул у меня – лень было набивать свою трубку. Ангрест остался традиционно некурящим.
– А чего это, – решил я тоже воспользоваться случаем, – бабка так странно нас приняла? Сперва вроде ворчала, а потом…
Арх промолчал, рассеянно глядя куда-то в сторону. Вид его, кстати, с сигаретой был умопомрачительный! Зато чуть погодя отозвался Ангрест. В своей традиционной манере.
– Старуха, – изрек он, – старая. Из ума выжила.
Что ж, доходчиво. И убедительно весьма. Только сдается мне, что бабка на кого-то из нас одного смотрела, когда на нее это озарение снизошло. Поначалу-то она нас собиралась за воротами гнобить. А тут аж в дом пригласила.
Кто же из нас так ее впечатлил? Может быть, и на самом деле Аниз? Вот кто он, кстати, вообще такой? Я, например, понять совершенно не могу. Военврач? Или ниндзя для тайных операций?
В любом случае его возможности, насколько я понимаю, превосходят параметры обычного среднего вояка. Н-да. А с ним, как известно, идут еще двое. Один говорит за всех, а другой за всех молчит. И оба – довольно неплохо. И у одного топор неведомой конструкции, а у другого бритва здоровенная – но-дачи. А с ними еще один идет… Ну тот ва-аще!.. О нем уж лучше умолчу. Может, и действительно, ничего такого особенного бабка в нас и не увидела…
Прошел час, не меньше, когда дверь избушки отворилась и на пороге замаячила старуха:
– Которые из вас Арх и Гар будут? Ступайте сюда. Аниз велит!
Недоумевая, мы подчинились.
Внутри Аниз сидел возле раненого, держа руку на его запястье. Пульс, что ли, считал? Вид у обоих был теперь примерно одинаковый. Разве что Аниз выглядел все же получше. Неизвестный лежал закрыв глаза и будто спал.
– Ну что? – спросил Арх сумрачно.
– Повезло, – ответил Аниз, бледно улыбнувшись. – Старуха – хорошая травница. Он давно уже должен был умереть. Она сотворила почти невозможное.