– Не наука, а ученые, которые упорны в своих заблуждениях. Ты вот считаешь, что женщина от мужчины не отличается ничем, кроме внешних половых признаков. Так ведь?
– Н-ну, не только, – многозначительно заметил Антон, – еще они более эмоциональны.
– Да бред! Ты судишь по тому, что большинство девчонок хохотушки? А давно ли ты бывал в компании современных дебилов, которые еле-еле окончили школу и устроились какими-нибудь третьеразрядными слесарями в каком-нибудь ЖКО. Ты с ними вечерком пива попей и увидишь, что они тоже будут постоянно и беспричинно ржать. Хоть палец покажи, хоть железочку с дырочкой. Недоразвитые есть у любого пола, а я тебе о значимом отличии говорю.
По теории Быкова получалось, что отличие женщин от мужчин не просто большое, и не чисто внешнее и физиологическое. Оно, как утверждал Быков, наводит на размышление, что женщина вообще другое существо. Она отличается от мужчины, как инопланетянка. Получалось, что причина – заложенное природой функциональное предназначение. Мужчина: существо, которое должно женщину завоевать (добиться ее, понравиться ей, заставить полюбить себя), потом он должен зачать ребенка, а потом он должен женщину и своего ребенка кормить. То есть ходить на охоту (или на работу), приносить еду, шкуры, кость (зарплату), находить надежное убежище (иметь квартиру) и защищать свою семью от всех напастей извне. То есть воевать и отбивать у других самцов желание приблизиться к его самке. Весь этот заложенный природой функционал и делает мужчину. Он приспособлен ублажать женщину, но все же прямолинеен, деловит, снисходителен и в определенной мере наивен. Он любит и даже предпочитает, чтобы его хвалили, ему нужно постоянное ощущение признания, превосходства.
Женщина – дело другое. Настолько другое, что позволяет относиться к ней как к совершенной иному гуманоидному типу. Как в мужчине заложено природой при каждом удобном случае зачать потомство, так в женщине заложено стремление создать семью. Быков даже выразился – «неуправляемое и неконтролируемое стремление».
– Это как паранойя, Антон, – серьезно говорил Алексей Алексеевич. – Ты по причине молодости еще не заметил одной особенности жизни, а я тебе подскажу. Больше половины всех женщин выходят замуж не по любви. Чем выше интеллектуальный уровень, тем больше браков по любви. У студентов вузов, у людей с высшим образованием. А вот в менее интеллектуальной среде девушка уже в девятнадцать лет начинает капризничать, говорить, что она уже старуха, что она еще не замужем, что вот-вот останется старой девой.
По взгляду Антона Быков понял, что парень не согласен с ним, и поправился:
– Ну, пусть не такими словами и не в такой форме. Но по сути так. Первый, кто предложит ей выйти за него замуж, тут же получит согласие. Разумеется, что законченный алкоголик, или страшный, как атомная война, или страшно увечный, скорее всего, получат отказ, но остальная часть мужского населения получит согласие. И учти, что девушка всячески будет демонстрировать свои симпатии к избраннику, не испытывая к нему настоящей любви.
– Вы намекаете, что большинство девушек с легкостью ложатся в постель не по любви?
– С легкостью или нет, я не знаю. Говорю о потребности выйти замуж, родить ребенка, то есть обзавестись семьей. Это программа свыше, и ничего она с ней поделать не может. А потом, когда семья получилась, начинаются либо массовые измены, потому что свой обрыдл, потому что периодически встречаются статные, мускулистые мачо. А еще начинается устройство семьи по собственному разумению. То есть выплывает снова то, что заложено природой: очаг, дети, обустройство быта. И именно так, как это удобнее самке.
– Грубо вы о них, – заметил Антон.
– Я не в уничижительном смысле, я про женскую природу говорю. Так это у волчиц, так это у других хищников. Самца к детям почти не подпускают. Не его это дело. Его дело – мяса добыть, в пещеру приволочь. Чтобы поощрить самца, ему дают лучший кусок и отправляют спать. А утром его снова гонят за добычей. И он уже сам не лезет в вопросы благоустройства пещеры и системы быта семьи. Он же снисходительный тип. А женщина готова за свое любому горло перегрызть, ей природой предназначено любой ценой сохранить семью, очаг, потомство. И природой ей даны для этого самые совершенные возможности, которые только существуют.
– Ладно, я уже понял, что мне жениться рано.
– Тебе не жениться рано, Антон, – устало сказал Быков, – тебе рано делать выводы, что ты видишь женщин насквозь, можешь с легкостью определить, когда она лжет, а когда нет. У женщин это в принципе неопределяемо. А знаешь почему? Потому что они умеют сами себя убеждать в своей правоте. Она убеждена, что не обманывает тебя, или убеждена, что эта ее ложь во спасение, лучший выход из какой-то ситуации. И она солжет, и сделает это так искренне и убежденно, что ты будешь олухом перед ней стоять и благодарить всевышнего за ниспосланное тебе милое и чистое создание. Ладно, хватит лекций. Присмотрись к Галине, убедись, что у нее нет оснований скрывать от тебя местонахождение Максима, что у нее нет оснований сотрудничать с ним в его криминальных затеях. Одним словом, не спеши с выводами.
Да-а! Быков открылся еще с одной стороны перед Антоном. Хотя… если подумать, то он всегда был мудрым человеком и всегда опирался на свой жизненный опыт и опыт тех, кто им делился. Соглашаться или нет – дело Антона. А быть осторожнее с женщинами в делах службы он просто обязан.
А еще через два дня камера, которую Антон установил и замаскировал в подъезде дома, где Максим снимал квартиру, кое-что зафиксировала. Объектив был направлен через окно подъезда прямо на ту часть двора, которая вечером хуже освещена, где можно укрыться за деревьями, конструкциями детской площадки. Трансляция шла на компьютер, и каждый вечер Антон просматривал в ускоренном режиме то, что камера сняла за день.
Он увидел Максима. Парень был одет во что-то темное, почему Антон его и заметил сразу среди облепленных снегом стволов деревьев и заметенных снегом детских горок и домиков. Максим прятался, он смотрел на окна и оценивал ситуацию. Он, кажется, даже нервно кусал губы. Причин, по которым Максиму нужно было попасть в свою квартиру, много быть не могло. Что-то там у него было важное или нужное. Может, накопитель информации, может, жесткий диск, может, еще что.
А потом Максима что-то спугнуло, и он скрылся. Антон посмотрел на указатель времени в углу экрана – 22.35. Прокрутка изображения показала, что Максим больше не появлялся. Пришлось Антону нервно кусать губы. Сейчас было 21.30, нужно промотать кадры вплоть до сегодняшнего вечера, а потом… Потом нужно ехать и дежурить. Опять интуиция, и она опять подсказывала, что Максим торопится, что он придет.
В начале одиннадцатого Антон припарковал машину у последнего подъезда дома в том месте, где не было фонаря. Он вышел, демонстративно хлопнул дверкой, потом несколько минут наблюдал за площадкой, где мог появиться или уже находился Максим. Кажется, там никого нет.
Тихо открыв дверь, Антон снова забрался в машину и открыл ноутбук. Точно, на площадке, как он ни всматривался в изображение, никого не было. Значит, надо ждать. Антон сидел, то наблюдая за пространством перед нужным подъездом в бинокль, то сверяясь с изображением, которое давала камера. Дважды появлялись влюбленные парочки, которые топтались на детской площадке, тискались, целовались, а потом уходили.