Имея возможность выяснить, каковы пять основных товаров, экспортируемых Грецией, или каково общественное устройство у карликовых шимпанзе, или изучив таинственную историю империи майя, вы сможете полностью изменить свою жизнь. Разница между успехом и неудачей определяется степенью близости к книгам, повествующим об этих потрясающих событиях и фактах.
Я украдкой взглянул на часы. Была уже почти половина восьмого. Я был абсолютно уверен, что к десяти эти ребята будут готовы приобрести серию энциклопедий стоимостью в тысячу двести долларов.
Разумеется, сопротивление я встретил со стороны парня с говорящей кличкой Ублюдок. Я уже показал им все бесплатные приложения: руководство по оказанию первой медицинской помощи, краткое описание местной фауны, набор развивающих игр, но не успел я перейти к презентации первого тома «Энциклопедии чемпионов», как понял, что больше не в состоянии выносить выходки Ублюдка. Он перебивал меня, смеялся над книгами, передразнивал мой голос, щекотал жену, в какой-то момент попытался даже щекотать меня, полез в холодильник за бутербродом.
– Ну что, – сказал я, держа в руках детскую книгу по истории Соединенных Штатов, – теперь вы понимаете, что ваши дети извлекут из этой книги массу полезной информации и смогут лучше понять многие события американской истории?
– Да, – согласилась Карен.
В какой-то момент полное безразличие сменилось у нее жаждой приобретательства, выражение упрямого скептицизма стерлось с лица, а сжатые прежде губы приоткрылись – и не от желания возразить, но от какой-то вялой, но неуемной жажды.
– Как ты думаешь, женщина когда-нибудь станет президентом? – спросил Ублюдок. – Держу пари, эта киска будет – просто пальчики оближешь. И с большими сиськами. Да, чувак, просто с огромными сиськами! Уж точно больше, чем у Карен.
– Но вы же не можете не согласиться, что более глубокое знание американской истории принесет вашим детям несомненную пользу? – настаивал я.
– Да, – кивнула Карен, вдавливая сигарету, скуренную до самого фильтра, в донышко импровизированной пепельницы, которая представляла собой нижнюю треть жестянки от пепси. Пальцы Карен ловко сторонились зазубренных краев. – В школе у них столько всяких тестов, на которых спрашивают про все эти вещи. С такой книгой они получат все необходимые знания, а значит, и хорошие оценки.
Карен уже усвоила, что я люблю давать примеры конкретных ситуаций, в которых та или иная книжка может пригодиться, и теперь она изо всех сил пыталась сама приводить подобные аргументы.
– Знания, знания… А свидания? Меня это гораздо больше волнует, – заявил Ублюдок. – Если бы я больше знал про Бена Франклина и Бетти Росс, может, в школьные годы я бы и трахался почаще.
Я изо всех сил старался погасить раздражение. Но мне уже с трудом удавалось сохранять видимость благодушия. Только здравый смысл удерживал меня от того, чтобы предложить Карен закончить наши дела без Ублюдка. А привлечь этого урода на свою сторону можно было только одним способом – победив его. Надо было срочно что-то предпринять, и я решил прибегнуть к уловке, о которой мне рассказывал Бобби. Когда он объяснял мне, как следует себя вести, идея мне показалась гениальной, и я давно ждал случая пустить эту уловку в ход.
Для начала я испустил глубокий вздох.
– Знаешь что, – начал я, – по-моему, эти учебные материалы все-таки не для тебя. Ублюдок, я же просил тебя сказать, если тебе вдруг станет неинтересно. Но ты, кажется, решил надо мной поиздеваться. Если тебе неинтересно – в этом нет ничего страшного. Эти книги нравятся далеко не всем. Просто одни родители отдают образованию больший приоритет, чем другие, и в этом нет ничего страшного. Однако мне жаль, что я так долго здесь просидел и потратил наше общее время.
И я стал собирать вещи. Не слишком медленно, чтобы не показалось, будто я жду, что меня остановят. Я действовал с железной решимостью адвоката, который только что проиграл процесс и хочет только одного: убраться из зала суда к чертям собачьим.
– Погоди, – сказала Карен. – Зато мне интересно.
– Какого дьявола? – вскипел Ублюдок. – К черту этого засранца!
– Ублюдок, извинись немедленно! – потребовала Карен. – Я хочу купить эти книги.
– На кой хрен? Для девчонок? – поинтересовался он с глумливой усмешкой.
– Мы пошлем их по почте. – В голосе Карен появились жалостливые, просительные нотки. Но вдруг что-то переключилось в ее сознании, и голос зазвучал решительно: – Извинись, или, Богом клянусь, я все ему расскажу!
Уж не знаю, какому такому «ему», но речь шла явно не обо мне. Я вдруг начал догадываться, что вторгся в самую гущу чего-то, о чем не имел ни малейшего понятия, и самое разумное, что мне оставалось сделать, – это убраться отсюда поскорее с наименьшими потерями. С мужественным спокойствием я запихнул последнюю книгу в сумку и встал из-за стола.
– Ублюдок, сию же секунду!
Он глубоко вздохнул:
– Ну ладно, Лем, извини. Дело не в том, что мне неинтересно. Просто я не люблю так долго сидеть на одном месте. Не сердись, дружище. Показывай, что там у тебя еще.
– Не уходи, пожалуйста, – попросила Карен.
Голос ее снова зазвучал просительно, словно голос ребенка, который упрашивает, чтобы его чему-нибудь научили: «Прошу вас, сэр, пожалуйста, можно я еще немножко поучусь?»
Я степенно кивнул, приняв глубокомысленный вид, будто взвешивая все «за» и «против». Я уже готов был признать поражение, как вдруг оказалось, что я выиграл всухую. Теперь труднее всего было скрыть торжествующую улыбку. Подумать только, они попросили, чтобы я остался! Могли бы сразу достать чековую книжку и сэкономить наше общее время.
Без четверти десять все мое хозяйство уже было разложено на столе, рядом с покореженной жестянкой из-под пепси, доверху набитой хабариками, розовыми от помады. Были здесь и книги, и брошюры, и прайс-лист, и график уплаты взносов, и, разумеется, заявка на кредит – та самая желанная заявка. Карен достала чековую книжку, чтобы сделать первый взнос – сто двадцать пять долларов. Как и моя собственная мать, которая злоупотребляла успокоительными средствами, Карен дала мне расписку еще прежде, чем подписала чек, причем бланк она заполняла мучительно долго. Я весь горел от желания заполучить его как можно скорее. Я с нетерпением ждал победного финала. Пока чек у клиента, еще есть риск, что он пойдет на попятный.
Мне очень не хотелось, чтобы сделка сорвалась из-за чека. Хотя вообще-то дело было в шляпе еще до того, как я впервые упомянул о чеке. Я разогрел Карен так, что она уже просто мечтала об этих книгах, они стали для нее предметом вожделения. Мне даже удалось заткнуть Ублюдка, который сидел теперь в сторонке, не издавая ни звука. Только дышал он как-то сипло, будто задыхаясь от самого процесса дыхания. Он смотрел на меня огромными, влажными глазами, словно ища поддержки. И я не скупился на знаки одобрения.
Карен придавила чек розовым ногтем, оторвала его по линии перфорации и протянула мне. Она могла бы положить его на стол, но ей хотелось, чтобы я взял чек из ее рук. Мне уже приходилось наблюдать подобные жесты: такие вещи часто случались в момент заключения сделки. Когда я продавал книги, с меня будто спадала моя настоящая шкура – шкура школяра и неудачника – и я превращался в кого-то совсем другого, в человека, который некоторым женщинам казался даже сексуальным. Иными словами, я обретал власть. Продавец книг обладает такой же властью, как учитель, или политик, или помощник режиссера в пьесе «Наш городок». [8] Эта власть вырывает его из тьмы, подобно прожектору. Я был юн, энергичен и готов на подвиги; я вошел в дом Карен и подарил ей надежду. И не то чтобы ей хотелось со мной переспать… но и не то чтобы не хотелось. Для меня это было ясно как день.