Здание «Компании южных морей» на Треднидл-стрит, неподалеку от Бишопсгейт, было огромным. Вестибюль, отделанный резным мрамором и украшенный портретами в натуральную величину, наводил на мысль о вековых традициях. Глядя на фасад, мало кто мог догадаться, что компания была учреждена менее десяти лет назад и что она так и не достигла цели, ради которой была создана, а именно торговли с Южной Америкой. Суета в вестибюле, какая-то подозрительная и лихорадочная, делала «Компанию южных морей» похожей на кофейню «У Джонатана», не более чем продолжением Королевской биржи, а людей, совершавших сделки в Компании, — похожими на биржевых маклеров, но иного ранга. Если биржевая деятельность — настоящее финансовое преступление, как полагают многие, то несомненно перед нами был настоящий рассадник коррупции в королевстве.
Похожей на улей «Компанию южных морей» делало ощущение безотлагательности. Эта организация, как сказал мистер Адельман, готовилась заключить важную сделку с министерством. Как я понимал, сделка могла обойтись в миллионы фунтов. Миллионы фунтов — кто мог представить себе подобную сумму? Заключению сделки, безусловно, будет препятствовать Банк Англии, чье не менее грандиозное здание находилось не более чем в получасе ходьбы отсюда. Я не знал, смогу ли в «Компании южных морей» найти что-нибудь, что пролило бы свет на загадочную смерть моего отца, но надеялся, что мне поможет имя, которое я нашел на столе мистера Блотвейта, — Вирджил Каупер. Я не имел ни малейшего понятия, кто такой Вирджил Каупер или чем он мог мне помочь, но продолжал повторять про себя это имя, словно молитву или заклинание, оберегающее от зла.
Я стоял, раздумывая, как поступить, а перед моими глазами, подобно огромной реке, протекала деловая жизнь «Компании южных морей». Наконец я решил спросить у кого-нибудь, куда мне идти, но в этот момент увидел подозрительного человека, который вошел через парадный вход и направился в дальнюю часть вестибюля. В нем не было ничего особенного, кроме того, что он отличался высоким ростом и уродливым лицом и был плохо одет. Случайно наши взгляды встретились, и в течение секунды мы смотрели друг на друга. В этот миг я понял: передо мной тот, кто напал на меня на Сесил-стрит, когда я убегал от безумного возницы.
Мы оба замерли, разделенные морем людей, не зная, что предпринять. Просто схватить его я не мог: он находился слишком далеко. Он, вероятно, думал, удастся ли ему сбежать. Ему нечего было бояться, так как с точки зрения закона я мало что мог сделать. Я не мог привести его к мировому судье, поскольку у меня не было свидетеля, который мог бы подтвердить мои показания. Но я мог его хорошенько побить. И если он знал, кто я такой, у него были все основания думать, что я не стану колебаться. Я размышлял недолго, но казалось, прошла целая вечность, пока мы смотрели друг на друга. Я вспомнил страх, который ощутил в тот вечер. Мне казалось, я знал, что испытал мой отец перед тем, как погибнуть под копытами лошади, и во мне возникло неистребимое желание расквитаться со злодеем. Неожиданно я бросился вперед, грубо расталкивая других посетителей.
Он был ближе к выходу, чем я, и тоже готов броситься наутек. Как бандит, он, вероятно, привык убегать от констеблей и сторожей и двигался быстро, грациозно лавировал. Толпы пришедших в «Компанию южных морей» с целью купить или продать, вложить или обменять не обращали никакого внимания на двух людей, бежавших один за другим через переполненный вестибюль, и я едва обращал на них внимание, поскольку мои глаза были прикованы к жертве, как у хищника во время охоты, который не сводит глаз с одного животного в стаде.
Он добежал до выхода, я почти настиг его, но поскользнулся на мраморных ступенях и налетел в дверях на дородного джентльмена. Оказавшись снаружи, я осмотрелся, но мерзавца нигде не было. Я хотел было спросить у прохожих, не видели ли они высокого, уродливого верзилу, но потом понял, что на улицах Лондона такой вопрос не имеет смысла, поскольку описанию этому соответствовал каждый второй. Поэтому я оставил всякую надежду поймать громилу и вернулся в «Компанию южных морей».
То, что человек этот заходил в здание Компании, лишь подтверждало предположение Элиаса, что за преступлениями стоит одно из могущественных финансовых учреждений. Иначе что бы делал в подобном месте человек, напавший на меня на пустынной улице? По всей видимости, его наняли для каких-то гнусных целей. Вернувшись в «Компанию южных морей», я, возможно, окажусь в самом центре злодеяний, в самом логове преступников, убивших двух человек и покушавшихся на мою жизнь. Сжимая рукоять шпаги, скорее чтобы приободриться, чем рассчитывая применить ее в деле, я вновь вошел в вестибюль компании, осмелившейся соперничать с Банком Англии.
Я поднялся по ступеням и спросил у джентльмена, который производил впечатление местного работника, где я могу найти человека по имени Вирджил Каупер. Он пробормотал, что тот работает в отделе регистрации сделок, и направил меня на следующий этаж. Там я нашел тесное помещение, в котором около дюжины клерков корпели над работой, суть которой осталась для меня загадкой. На каждом столе возвышались громадные стоики бумаг. Клерки брали по очереди бумаги, делали на них какие-то пометки, записывали что-то в гроссбухи, клали бумаги в другую стопку и потом начинали все сначала. Я спросил у писца, сидевшего ближе к двери, где мистер Каупер, и он указал на стол, стоявший у задней стены.
Я не представлял, что мог дать разговор с Каупером, но мне казалось, наша встреча должна быть чрезвычайно важной! Я узнал его имя и нашел его здесь. Я следовал советам Элиаса и оценивал вероятность, и это, в свою очередь, привеломеня к человеку, чью связь с Блотвейтом. я надеялся прояснить.
Увидев Каупера, я забыл о скоротечной погоне в вестибюле. Это был сорокалетний мужчина с изможденным, обвислым лицом и грубыми, мозолистыми руками, испачканными чернилами. Серый строгий костюм делал его желто-серое лицо и бесцветные глаза еще более безжизненными. Несмотря на умный взгляд и кажущуюся честность, он производил впечатление человека, не оправдавшего подаваемых в юности надежд, и теперь на нем стояла печать неудачника. Он подошел к рубежу, когда будущее сулит лишь ту же монотонную работу и то, чего боятся все, включая меня самого, поэтому я тотчас проникся к нему симпатией.
— Не могли бы вы уделить мне несколько минут, сударь? — сказал я. — Мне необходимо обсудить одно дело.
Недавно я узнал, что клерки, особенно в торговых предприятиях, все чаще испытывают преданность компании, в которой работают. В 1719 году это было вовсе не так. Клерк в «Компании южных морей» с радостью использовал все, что давала его должность, дабы заработать несколько лишних фунтов, и я намеревался воспользоваться такой склонностью.
— Дело, вы говорите? — мягко переспросил меня мистер Каупер. — Всегда рад обсудить дело. Объясните, пожалуйста, суть вашего дела.
Я протянул ему свою визитную карточку. Он бегло взглянул на нее и убрал.
— Это дело личного характера, — тихо сказал я.
— Тогда давайте пройдемся, — сказал он. Он встал, и мы стали спускаться по лестнице в вестибюль. Я начал было излагать суть своего делат но он прервал меня: