— Ах, вот вы где, — сказала она. — Я решила, что из-за этих проклятых волнений вы не сможете войти, но, видимо, вы умнее, чем мне говорили.
Я уже хотел спросить, не Кобб ли ее послал, но придержал язык. Если бы в Крейвен-Хаусе у Кобба уже имелся свой человек с полной свободой действий, ему не был бы нужен я. Нет, тут было что-то другое.
— Интересно, кто это вам говорил, что я не умен?
Я увидел в полутьме, как у нее округлились глаза.
— Простите, сэр, я приняла вас за кого-то другого.
Не могу ручаться, но мне показалось, что она еще и покраснела. Видно, ей было очень неловко из-за допущенной ошибки.
Я приготовился сделать еще одно легкомысленное замечание, но вовремя осекся. Нужно, чтобы она приняла меня за клерка Ост-Индской компании, и я должен вести себя сообразно этому, а не как мужчина, увидевший красивую молодую женщину.
— Мне нет никакого дела до ваших ошибок, — сказал я и поспешил дальше с сердитым видом, что, как я полагал, было типичным для служащих Крейвен-Хауса.
— Сэр! — окрикнула она меня. — Одну минуту, сэр.
У меня не было иного выхода, как остановиться. Если бы я убежал, она бы сразу догадалась, что это кто-то чужой. Если бы на ее месте был мужчина, я, недолго думая, врезал бы ему, и он не смог бы мне больше мешать. Но у меня была слишком деликатная натура, чтобы ударить столь хрупкое существо, поэтому я обернулся и посмотрел на нее сердито, как усталый клерк, который должен сделать три срочных дела одновременно.
— Что такое?
Она протягивала свечу. Я не сомневался, что она хочет рассмотреть мое лицо, но потом сообразил: я думаю как человек, которому есть что скрывать, а она, вероятнее всего, думает как служанка.
— Я вижу, у вас нет свечи, и поскольку здесь почти везде темно, почему бы вам не взять мою. Я не хотела вас беспокоить, сэр, но из-за этих бунтовщиков опасаюсь за вашу безопасность.
Она поднесла свечу слишком близко к моему лицу, и на мгновение я был ослеплен отчасти ярким светом, а отчасти ее красотой. Мне хотелось отпустить какое-нибудь умное замечание, вроде того, что ее красота ярче свечного жира с фитилем, но я удержался, решив, что это не соответствовало тому, за кого я себя выдавал.
— Спасибо, — пробормотал я и взял свечу, думая, кем же надо быть, чтобы взять свечу у женщины в минуту опасности.
Ответ пришел сам собой — служащим Ост-Индской компании. И я поспешил туда, куда намеревался.
Хотя свеча была мне не нужна и я ее затушил, как только скрылся из виду, я был благодарен за полученные сведения, главным образом заключавшиеся в том, что дом практически пуст. Знание этого дало мне смелость действовать решительно, почти безрассудно. Я уверенно шел вперед, а найдя лестницу, поднялся наверх как человек, бывавший в Крейвен-Хаусе регулярно и на законных основаниях.
На площадке я быстро огляделся, чтобы проверить, нет ли непрошеных наблюдателей, но на верхнем этаже было столь же темно и безлюдно, как и на первом. Я уже хорошо ориентировался и быстро нашел нужный кабинет или, точнее говоря, тот, который мне казался нужным, так как у меня не было никакой уверенности, что я сделал правильный выбор. Уповая лишь на то, что так оно и есть, я вошел. В комнате было пусто, и я приготовился совершить воровство.
Ряд трудностей осложнял мое задание. Было темно, я не знал ни как выглядят искомые бумаги, ни чего бы то ни было об их владельце. У меня было крайне ограниченное время на поиски, а если меня поймают или я не найду нужных Коббу документов, последствия будут одинаково плачевными.
Мои глаза привыкли к темноте. Факелы, которыми размахивали на улице негодующие ткачи, немного освещали комнату. Не обращая внимания на крики бунтовщиков, я начал осматривать кабинет. Света было вдоволь, чтобы рассмотреть обстановку — письменный стол, несколько стульев, книжные полки, пристенные столы и так далее, — но недостаточно, чтобы прочитать издали названия книг или рассмотреть, кого изображают картины на стене. На столе лежала стопка документов, и я решил начать с них.
Кобб рассказал мне столько, сколько считал нужным, явно полагая, что лишнего мне знать не следует. Я должен был искать в бумагах мистера Эмброза Эллершо, одного из членов правления комитетов, который уехал на два дня в свое загородное поместье. Правление комитетов готовилось к квартальному заседанию совета акционеров, насчитывавшему около двухсот человек, в чьих руках была судьба компании. Каждый из членов правления отвечал за подготовку данных для доклада большому совету, а Эллершо готовил доклад об импорте индийских тканей на Британские острова и продаже запрещенных тканей на европейском рынке и в колониях. В ходе подготовки к докладу мистеру Эллершо нужно было просмотреть бесчисленные бухгалтерские записи, чтобы найти необходимые сведения.
Я должен был найти и унести его доклад. Откуда Кобб мог знать, что доклад существует в единственном экземпляре, я понятия не имел, а задавать подобный вопрос было не в моих интересах. Я не стремился усложнять и без того трудное задание. Кобб сказал, что не знает, где именно Эллершо хранит свой доклад. Было известно лишь, что он должен быть где-то в его кабинете и что он соответствующим образом помечен.
Я начал просматривать документы на столе, но мне попадалась только корреспонденция. Света было недостаточно, чтобы прочитать текст, но, поскольку его письма меня не интересовали, я особо и не старался. Я не знал, сколько времени прошло, пока я рылся в бумагах на столе. Но когда оставалось просмотреть две или три последние бумаги, часы пробили девять. Можно было рассчитывать, что ткачи продержатся еще полчаса, от силы три четверти часа, прежде чем это станет для них опасно. Я должен был найти доклад, и найти быстро.
Я собирался открыть выдвижной ящик стола, когда произошло нечто ужасное: послышался металлический лязг. Сомнений не было, кто-то поворачивал дверную ручку.
Я тотчас нырнул за письменный стол и скорчился на полу. Это было, скажем прямо, не самое укромное место. Было бы лучше спрятаться в углу, так как входящего, скорее всего, будет интересовать стол и он внимания не обратит на угол, но времени на выбор у меня не было. Я услышал, как открылась дверь, и комнату внезапно залил свет.
Возможно, я преувеличивал, так как даже оттуда, где я прятался, было видно, что свет исходил от свечи или масляной лампы, но он проникал в драгоценную темноту, которая меня скрывала. И от этого я чувствовал себя обнаженным и беззащитным.
Я надеялся, что пришедшему нужна какая-нибудь книга или документ, лежащий на столе сверху, но я ошибался. Я услышал какой-то глухой стук и понял, что свечу поставили на стол.
— Ах, — послышался женский голос.
Я поднял голову и увидел молодую женщину, которая отдала мне свечу. Она смотрела на меня с понятным любопытством.
Признаюсь, мне нередко приходилось оказываться в затруднительном положении. Выручало меня умение импровизировать. Чтобы не дать ей опомниться и вызвать охранников, которые бы отдали меня в руки ближайшего констебля, я попросил ее посветить на пол. Тем временем я незаметно достал из кармана перочинный нож и положил его под стол. Пока она держала свечу, я делал вид, что ищу что-то под столом. Затем принял более достойное положение.