– Итак, господа, позвольте открыть предстоящий аукцион. Уверяю вас, что сегодняшний день принесет нам немало открытий и сюрпризов. И каждый из вас сумеет приобрести то, что желает. Представляю вам первый лот. – Боковая дверь распахнулась, и двое слуг в белых перчатках торжественно вынесли картину, укрытую зеленым атласным покрывалом. – Картина Андреа дель Сарто «Мадонна», – Альфредо Джери снял с рамы покрывало.
По залу пробежало некоторое оживление. Многие собравшиеся пришли только для того, чтобы увидеть знаменитую картину, прежде считавшуюся потерянной. Наверняка среди них есть тот счастливчик, который выкупит картину.
– Первоначальная стоимость лота составляет сто тысяч лир, господа…
* * *
День прошел великолепно. Удалось заработать около трех миллионов лир, и это только за один день! Однако все это время Джери не переставал думать об авторе письма.
Кто же он, черт его подери!
Альфредо Джери вновь внимательно перечитал послание. Пожалуй, что его мог написать только безумец. Едва ли не ежедневно ему предлагали купить полотна величайших мастеров эпохи Ренессанса, но в действительности оказывалось, что это всего лишь копии или подделки, зачастую совершенно бесталанные.
Но все это было меньшего калибра, сейчас же ему предлагали купить не что иное, как «Мону Лизу». Такой человек должен обладать завидным нахальством или быть душевнобольным.
Альфредо Джери вышел на балкон и стал разглядывать площадь перед собором, где любили бывать туристы. А еще здесь было очень много голубей. Они буквально атаковали всякого, кто имел неосторожность сунуть руки в карман.
Альфредо Джери не любил голубей. Нахальные, драчливые, в чем-то беспардонные, они подчас напоминали ему тех подозрительных клиентов, что пытались всучить ему копии шедевров, выдавая их за подлинники. Причем многие из картин были снабжены заключениями виднейших экспертов, заверявших в несомненной подлинности. Оставалось только удивляться, каким образом владельцам подделок удавалось заполучить отзывы авторитетных искусствоведов. Без крупных денег явно не обходилось…
Не смиряясь с отказом, они ссылались на газетные статьи и полицейские отчеты, в которых говорилось о краже шедевра, с отчаянной яростью уверяли, что держат в руках то самое пропавшее полотно. Выпроводить их с порога превращалось в трудную задачу. И однажды, испробовав все способы деликатности, Альфредо Джери принял радикальное решение – велел слугам сбросить с лестницы надоедливого посетителя.
Чего же судьба дарит ему на этот раз?
Все-таки автор письма определенно душевнобольной или хуже того – профан. Иначе он должен был знать, что «Мона Лиза» никак не могла быть вывезена Наполеоном из Франции, поскольку пребывала там уже четыре столетия и была доставлена в Амбуаз Леонардо да Винчи, когда Франциск Первый пригласил его к себе на службу. А после смерти великого художника «Мона Лиза» по завещанию отошла французскому королю в благодарность за гостеприимство.
Только душевнобольной или человек невероятной беспечности может предложить на продажу «Мону Лизу», подвергая опасности как себя, так и покупателя.
В центр площади, прямо к голубям вышла девочка лет шести, держа в крохотных ладошках кулек с семечками. Голуби, предчувствуя щедрую трапезу, заволновались, задиристо закружились. Наконец первая горсть была брошена, породив серую крылатую волну: голуби, тесня и отталкивая друг друга, пробивались к рассыпанным семенам. Еще одна горсть, более щедрая, заставила слететься голубей со всей площади, а наиболее нахальные из них, очевидно, рассчитывая на какое-то особое вознаграждение, устроились даже на ее крохотной шляпке с широкими полями, чем вызвали у ребенка настоящий восторг, и отголоски длительного заразительного смеха сумели добраться даже до его кабинета. Альфредо Джери невольно улыбнулся. В этих уличных голубях имеется нечто редкостное, если они доставляют столько радости ребенку.
Решение было принято. Набросив легкий плащ, Альфредо вышел из кабинета и сказал подскочившему дворецкому:
– Вот что, Марио, я скоро приду, мне нужно сходить в галерею Уффици к господину Джиованни Поджи.
– Хорошо, господин Альфредо, я передам, если о вас вдруг спросят.
Альфредо вышел на площадь, некоторое время наблюдал за тем, как девочка, смеясь, продолжает кормить голубей. Семечки раскидывала экономно, с расчетом на то, чтобы их хватило на всех птиц Флоренции. Вот только бедняжка не знала того, что скоро они прилетят на площадь со всей Италии. Такая уж эта голубиная порода!
Галерея Уффици находилась всего лишь в нескольких кварталах, так что можно было принебречь экипажем и дойти пешком. Некогда профессор Джиованни Поджи был неплохим художником, его работы приобретали весьма серьезные галереи. Но потом, окончив Академию художеств, он всерьез занялся наукой, сделавшись видным теоретиком и большим экспертом в своей области, а полгода назад ему предложили возглавить национальную галерею Уффици, где были собраны самые яркие и значительные полотна художников Возрождения, включая такие знаковые имена, как Рафаэль, Леонардо да Винчи, Микеланджело. Так что новое назначение можно было считать вершиной его служебной и научной карьеры. По-своему галерея была некоторой лабораторией для подрастающего поколения художников, где им придавали подобающую огранку. И профессор невероятно гордился возложенной на него миссией, всерьез полагая, что в его стенах прорастают новые гении…
Разубеждать в обратном его не хотелось.
Но Джиованни обладал еще одним важным качеством: невероятной житейской мудростью. Альфредо не однажды обращался к нему за советом.
Сейчас был тот самый случай.
Войдя в здание галереи, он тотчас невольно погрузился в эпоху Ренессанса, и если бы не современная одежда посетителей: цветные фраки и длинные с оборками платья, он бы мог свободно предположить, что где-нибудь в углу зала с мольбертом в руках расположился сам Леонардо да Винчи.
Пройдя по залам, увешанным полотнами великих, Альфредо Джери не без внутреннего тщеславия подумал о том, что картины, приобретенные им в последний год у коллекционеров, по мастерству исполнения мало чем отличаются от полотен признанных мастеров ушедшей эпохи.
Негромко постучавшись в дверь кабинета, Альфредо дождался ответа зычного сочного баритона и потянул на себя дубовую дверь, блеснувшую в свете электрических ламп светлым лаком.
– Вот так сюрприз! – раскинув руки, устремился навстречу другу Джиованни.
Поздоровался горячо, крепко тиснув при этом протянутую ладонь, как если бы в последний раз они повстречались в прошлом столетии. А ведь со дня их последней встречи не прошло и двух дней.
– Джиованни, у меня к тебе будет серьезное дело.
– Вот как… Любопытно, – слегка удивился Поджи. Обычно Альфредо заходил просто так, чтобы за неспешным разговором выпить чашечку ароматного кофе. – Присаживайся, – предложил он свободный стул.
Столь необычное начало разговора и заметно взволнованное лицо приятеля его заинтриговали.