«Подвижный наблюдатель, — подумала Сара. — Это Двер».
Она представила себе его, в хрупкой корзине, одного в просторном небе, окруженного яростью природы, а гигантский корабль устремляется к нему.
«Укройся, младший брат. Сейчас начнется».
Теперь, когда наконец Риммер оказался позади, буря немного стихла и на небе иногда были видны звезды. Просветы расширялись. Со временем Двер увидел на востоке бледное свечение. В сероватом свете внизу виднелась обширная равнина раскачивающихся острых стеблей-лезвий.
Двер вспомнил, как несколько месяцев назад шел по этой самой негостеприимной равнине, сопровождая Дэйнела, Лену и Дженин к Серым Холмам. От этого похода у него до сих пор шрамы: стебли разрезали одежду и тело.
Конечно, полет в воздухе — гораздо лучший способ путешествия. Разумеется, если переживешь удары молний, и раскаты грома, от которого ноют зубы, и ужасные соприкосновения с горными вершинами, торчащими в ночи, как гигантские зубы, готовые ухватить лакомый кусочек.
Возможно, передвижение пешком все же предпочтительней.
Двер немного отпил из бутылки с водой. Рассвет означает, что пора приготовиться. Когда первые лучи коснутся шаров, проснутся спящие механизмы и замкнут электрические цепи.
Сейчас джофуры уже должны двигаться.
Двер поднял руку и коснулся реука, который ему дали перед отлетом. Реук опустился на глаза, и тотчас окружающее изменилось. Контрасты усилились. Дымка на горизонте исчезла, и Двер смог посмотреть на восходящее солнце, увидел вдали с десяток воздушных шаров, уцелевших в буре, которая занесла их так далеко, и теперь разбросанных по всему восточному горизонту.
Двер достал из сумки на поясе четыре кристалла и вставил в корзину гондолы, так что каждый отражал косые лучи восходящего солнца. На поясе у него висел молоток, но он пока оставил его там, глядя мимо шаров и пытаясь разглядеть очертания Серых Холмов.
«Я иду, Дженин. Скоро буду, Лена.
Мне нужно только преодолеть еще несколько препятствий».
Он пытался представить себе их лица, глядя в будущее, а не в жестокое прошлое. В его рюкзаке лежит чувствительный камень, который оживет в канун зимнего солнцестояния, если произойдет чудо и мудрецы дадут сигнал, что все в порядке. К этому времени Двер должен найти Лену и Дженин и помочь им подготовить изолированное племя к ожидающей его судьбе — возвращению на Склон либо к жизни в укрытии в дикой местности.
«В любом случае я подготовлен именно к такой работе. Я знаю, как выполнить такую обязанность».
Впрочем, он обнаружил, что не может успокоиться. По какой-то причине Двер почему-то вспомнил о Рети, этой вспыльчивой девушке сунере, которая решила остаться с экипажем «Стремительного». Неудивительно: больше всего в жизни она хочет улететь с Джиджо, а это казался наиболее вероятный, хотя и рискованный способ.
Но Двер думал об их совместных приключениях в прошлом: как их захватил робот даников, когда Двер переносил машину через реки, надевая ее как шляпу и используя свою нервную систему в качестве проводника силового поля.
И сразу понял. Это воспоминание не случайно. Не произвольная ассоциация.
Это предупреждение.
Холодок пополз по спине. Странно знакомое ощущение.
— Дерьмо! — воскликнул он, поворачиваясь на запад.
Как раз вовремя, чтобы заметить, как что-то огромное, синее и круглое, похожее на лицо демона, пронеслось над вершинами Риммера и молча, обгоняя звук, устремилось к нему.
Все равно что увидеть полет стрелы, нацеленной точно тебе в нос. В мгновения звездный корабль вырос и заполнил собой весь мир.
Двер закрыл глаза, готовясь к столкновению.
Проходили кидуры — по два на каждый удар сердца. Примерно через двадцать кидуров гондола покачнулась от звукового удара, который сотрясал ее, словно гром.
Но только звук. Никакого столкновения.
Он, должно быть, пролетел мимо!
Двер заставил себя открыть глаза, повернуться.
И увидел его на востоке. Корабль летел к шарам.
Теперь Дверу стало видно, что гигант летит на большой высоте. Неминуемое столкновение было только миражом. Корабль миновал Двера больше чем на лигу и даже не заметил его.
Но шары-приманки он не может миновать, подумал Двер. Они хорошо видны.
Блейд, его товарищ по детским играм, сообщил, что для инструментов джофуров шары кажутся прозрачными. Но это было ночью. Сейчас уже почти день. Конечно, сейчас они видят воздушные шары.
А может, и нет. Двер вспомнил, в какое возбуждение идея шаров привела машину Нисс, которая хорошо разбирается в джофурах. Может быть, Джиллиан Баскин хорошо знала, что делает.
Идея заключалась в том, чтобы сбить джофуров с толку. Заставить их искать предполагаемые вражеские корабли, которые приборы едва могут обнаружить.
И действительно, космический титан начал сбрасывать скорость, облетая местность по широкой спирали. Какая-то оболочка словно изгибала все световые лучи, проходящие в половине радиуса от гигантского шара. В реук было видно, что это что-то вроде щита — по-видимому, это и есть основа убеждения джофуров в своей неуязвимости.
Двер протянул руку к молотку на поясе и принялся ждать.
Ему хотелось продолжать любить ее.
Да и кому не захотелось бы: ведь Линг так дрожала, так прижималась к нему с криками, которые противоречат ее образу утонченной звездной богини. Он тоже испытал сейсмический толчок страсти. Страсти, которая затрагивала что-то дикое внутри. Потом последовало благословенное освобождение, не оставившее ни одной разумной мысли.
Вопреки страшной опасности, заключенный в корабле, полном смертельными врагами, Ларк чувствовал себя прекрасно. Так хорошо он себя не чувствовал с…
Да вообще никогда в жизни. Почему-то кульминация не заставила его расслабиться, но наполнила энергией, возбуждением, какого он никогда раньше не испытывал. «Вот и конец моего обета безбрачия, — подумал он. — Конечно, обет давался ради Джиджо. А мы больше не на Джиджо».
Он потянулся к Линг. Но та остановила его поднятой рукой и села. Груди ее блестели от пота.
В глазах ее была настороженность. Уши дергались, прислушиваясь.
Их окружали джунгли — поддерживаемые решеткой лесов, заполняющей помещение больше искусственной пещеры Библоса. Лабиринт фантастической, невероятно разнообразной растительности почти заполнял все помещение. В дальнем углу, за которым, очевидно, хуже ухаживали машины, беглецы устроили себе гнездо. Линг, хорошо подготовленный космобиолог, без труда отыскала несколько видов фруктов и клубней, которые можно есть. Здесь они могут прожить недели или месяцы, а может, и весь остаток жизни. Если не вмешается вселенная.