Он имеет в виду мост? Неужели местные фанатики разрушили его без приказа мудрецов?
Двер, ее много путешествовавший брат, описывал мост через Гентт как чудо маскировки. Мост кажется беспорядочной путаницей сломанных деревьев. Но даже это сегодня не удовлетворяет фанатичных последователей Свитков.
В сумерках она разглядела обгоревшие остатки моста — от одной отмели до другой.
Точно как в деревне Бинг дома. Что в мостах так привлекает разрушителей?
В эти дни любой предмет, изготовленный с умом, может стать целью фанатиков.
Мастерские, дамбы и библиотеки исчезнут. Мы последуем за глейверами в благословенное забытье. Ересь Дединджера окажется верной, а ересь Ларка — ошибочной.
Сара вздохнула. Моя всегда была наименее вероятной.
Несмотря на то что попал в плен, Дединджер казался абсолютно уверенным в конечной победе своего дела.
— Теперь наши молодые проводницы проведут немало дней, пытаясь нанять лодки. Больше не будет спешки и попыток оттянуть Судный День. Как будто взрывники и их друзья могут изменить предначертанное судьбой.
— Заткнись, — сказал Курт.
— Знаешь, я всегда считал, что ваша гильдия будет на нашей стороне, когда придет время расстаться с тщеславием и пойти по Тропе Избавления. Разве тебя это не раздражает: всю жизнь готовиться взрывать и в самый критический момент воздержаться?
Курт отвернулся.
Сара ожидала, что всадницы направятся к ближайшей рыбацкой деревне. Лодка хунов достаточно велика, чтобы перевезти по одной лошади за раз, хотя медленное продвижение сделает иллий заметными для всех ротозеев в округе на дюжину лиг.
Может, их поселок в этой чаще?
Но и через эту местность проходят охотники и очистители. И никакой клан всадников не может здесь скрываться целых сто лет!
Запутавшись в лабиринте деревьев и холмов, Сара следила за всадницей перед собой. Ей не хотелось заблудиться в темноте и остаться одной.
Тропа постепенно поднималась, и вскоре впереди открылась панорама холмов, расположенных на равных промежутках, окруженных углублениями с густой растительностью. Судя по симметричному расположению, Сара догадалась, что это руины буйуров.
Но тут что-то другое привлекло ее внимание, и она забыла об археологии. Блеск на западе, за много миль отсюда.
Широкие плечи горы закрыли большой участок звездного неба.
У вершины горели красные и оранжевые огни.
Текущая лава.
Кровь Джиджо.
Вулкан.
Сара помигала. Неужели это действительно…
«Нет, — сказала она себе. — Это не Гуэнн. Это гора Блейз».
— Если бы это было нашей целью, Сара, все было бы гораздо проще, — заговорил поблизости Курт. — Но увы, кузнецы горы Блейз консервативны. Они не желают участвовать в тех хобби и в том времяпрепровождении, которыми занимаются там, куда мы направляемся.
Хобби? Времяпрепровождение? Неужели Курт хочет сбить ее своими загадками?
— Неужели ты говоришь, что мы отправимся до самой…
— До другой большой кузницы? Да, Сара. Не волнуйся, мы туда доберемся.
— Но мост разрушен! Потом пустыня, а за ней Спект.
Сара смолкла: отряд начал спуск в колючие заросли между двумя холмами. Трижды всадники спешивались, чтобы преодолеть преграды, которые выглядели как камни или поваленные стволы деревьев. Наконец они добрались до небольшой поляны, где проводников ожидала еще одна группа одетых в кожу всадниц. Горел костер и приятно пахло едой.
Несмотря на тяжелый день, Сара сама расседлала свою лошадь и растерла ее щеткой. Ела она стоя, сомневаясь, сможет ли когда-нибудь сидеть.
Надо проверить, как Эмерсон. Убедиться, что он принял лекарство. Может, ему потребуется рассказ или песня, чтобы УСПОКОИТЬСЯ после всего этого.
Рядом появилась маленькая фигурка, нервно переминаясь.
Не — Ходить — Дыра. — Прити жестикулировала проворными руками. — Страшно — Дыра.
Сара нахмурилась.
— О какой дыре ты говоришь?
Шимпанзе взяла Сару за руку и потащила к нескольким иллиям, которые перекладывали багаж в большой, но приземистый ящик.
Фургон, поняла Сара. Большой, на четырех колесах, вместо обычных двух. В него впряжены свежие лошади, но куда они его потянут? Конечно, не в окружающую чащу!
И тут Сара увидела «дыру», о которой говорила Прити, — зияющее отверстие у основания холма. Отверстие с гладкими стенами и ровным полом. По центру туннеля проходит тонкая блестящая полоска, продолжая спускаться, пока не исчезает из виду.
Джома и Курт уже были в фургоне, за ними был привязан Дединджер, на аристократическом лице которого застыло удивленное выражение.
На этот раз Сара была согласна с мудрецом еретиком.
Эмерсон стоял у входа в шахту и вопил, как мальчишка, с помощью эха исследующий свою первую пещеру. Звездный человек улыбался, он казался вполне счастливым. Протянул руку Саре. Сара глубоко вдохнула и взяла ее.
Что ж, готова поспорить: Двер и Ларк никогда ничего подобного не испытывали. Может, на этот раз у меня окажется самая интересная история.
Я застал друзей в тусклом помещении, где все очертания скрывал неподвижный туман. Хоть без костылей я хромал, мои неловкие шаги были совершенно беззвучными, когда я приблизился к силуэтам Гек и Ур-ронн. Маленькая Хуфу сидела на панцире Клешни. Все смотрели в другую сторону, куда-то вниз, на мягкое свечение.
— Эй, что происходит? — спросил я. — Неужели никто не будет приветствовать.
Гек повернула ко мне один из глазных стебельков.
— Да-мы-рады-тебя-видеть-а-сейчас-заткнись-и-иди-сюда.
Мало кто из жителей Склона может так все втиснуть в единое слово на галактическом три. Но такое мастерство не извиняло ее грубость.
— То-же-самое-тебе-существу-слишком-поглощенному-чтобы-проявить-обычную-вежливость, — в том же духе ответил я.
Пробираясь вперед, я заметил, что мои товарищи изменились. Шкура Ур-ронн блестела, колеса Гек выглядели совершенно целыми, а панцирь Клешни был залечен и начищен. Даже Хуфу казалась гладкой и довольной.
— Что это? — начал я. — На что вы все смотрите.
Я смолк, заметив, на чем они стоят, — на балконе без перил, выходящем на источник прохлады и бледного свечения. Куб, длиной по меньшей мере в два хунских роста, светлого желто-коричневого цвета. Окутанный туманом, который сам же испускал, и без единого украшения на поверхности, за исключением символа на одной стороне. Спираль с пятью рукавами и шарообразным центром, пересеченная вертикальной линией.
Как бы низко ни пали жители Склона, как бы далеко ни остались времена, когда их предки жили среди звездных богов, эту эмблему знает каждая личинка и каждый ребенок. Нанесенная на каждый экземпляр священных свитков, она вызывает благоговейный страх, когда пророки и мудрецы говорят об утраченных чудесах. На этом замороженном обелиске она может означать только одно: что мы стоим рядом с источником знаний, настолько обширным, что никто на Джиджо даже представить себе это не может. Если бы экипаж «Обители» сохранил печатные механизмы и книги печатались бы до сегодня, они могли бы вместить лишь ничтожную долю того, что сейчас перед нами, сокровищницы, которая зародилась раньше многих звезд на небе.