— А надо ли — в такой-то ситуации? — тихонько спросила она.
— Не знаю, — печально ответил Влад, а потом вдруг заторопился. — Ну ладно, пойду я. Нужно на «Экюель» возвращаться — меня шлюпка ждет. Удачи нам всем на завтра.
— Удачи! — откликнулась Галка. — Спасибо тебе.
Потом она подошла к нему, подчиняясь какому-то внутреннему побуждению, и тепло, действительно по-братски поцеловала Влада в щеку. Тот понимающе улыбнулся.
— Удачи! — повторил он и сбежал с квартердека. Внизу его встретили нетерпеливые голоса. Через минуту лодка отчалила от «Гардарики». Галка постояла еще немного на палубе и тоже пошла к себе. Тихонько пристроилась рядом со спящим мужем, чтобы не разбудить его, и спустя несколько минут сама провалилась в сон.
Это я никому, кроме Джека, не покажу: слишком личное.
Меня удивляет доктор Леклерк. Вроде бы образованный человек, Сорбонну заканчивал. А иногда такую ересь морозит — на уши не натянешь. «Месье, мадам, если вы желаете иметь детей, вам стоит более регулярно исполнять супружеские обязанности…» Блин, он же не первый год на «Гардарике» и что, до сих пор не может сообразить, куда мы с Джеком всю свою энергию деваем? Будто капитану и штурману делать на корабле больше нечего, кроме как регулярно исполнять супружеские обязанности. Особенно в море. Так за день выматываемся, что только и думаем — поскорее бы упасть и уснуть. Я уже молчу про шторма и бои. А на стоянках… Ну да, на стоянках отрываемся так, что даже гобелену, наверное, стыдно. А вахтенный на юте потом скалится нам вслед.
На других кораблях другие порядки. И у капитанов, наверное, больше возможностей для удовлетворения своих… э-э-э… природных потребностей. Требютор, я слышала, возит за собой какую-то голландку, держит в своей каюте. Иные капитаны не так строги к своей команде, как я, и отдают братве пленниц. Хотя двоих, кто рискнул это сделать, я в последний раз видела висящими на нок-рее. Иные, как Требютор, возят женщин с собой или устраивают их на берегу, если правила на корабле не позволяют держать красоток на борту. А мы с Джеком не можем себе позволить следовать совету доктора Леклерка. Не только потому, что выматываемся. Устраивать сексодром в открытом море, когда команда скучает по трактирным развлечениям, когда все ахи и вздохи слышны чуть не на весь корабль — по-моему, это несколько опрометчиво. Братве-то до родной гавани еще терпеть, так что дразнить две с половиной сотни мужиков тоже не стоит…
3
— Это приказ или еще возможно что-то обсуждать?
— Мадам, это приказ. Вам надлежит расстрелять укрепления города с севера, где они наиболее уязвимы, и высадить десант.
— Из пушек мы их, может, и расстреляем, — хмыкнула Галка. — А как, по-вашему, я должна высадить десант? Тоже с помощью пушек?
— Простите, мадам, я вас не понимаю, — раздраженно сказал де Шаверни. — Неужели я должен вам объяснять, как высаживают десант? Разумеется, с помощью лодок.
— В таком случае, адмирал, я уступлю вам сомнительную честь угробить своих людей на камнях у этого чертового северного берега.
— Вот как. — Версалец соизволил наконец взглянуть на карту внимательнее. — Если вы располагали сведениями, полученными от своих лазутчиков, почему я ничего об этом не знал?
— А вы и не интересовались. Во-вторых, на основании полученных данных мы составили подробнейшую карту города и его окрестностей. Она, кстати, перед вами.
— Изволите дерзить, мадам? — прищурился де Шаверни.
— О, адмирал, это я еще предельно вежлива и сдержанна, — едко усмехнулась Галка. — Я предупрежу вас, когда начну дерзить, не беспокойтесь.
Очевидно, де Шаверни смертельно хотелось сказать что-нибудь некуртуазное, но он тоже предпочел сдержаться. Все-таки перед ним дама.
— Хорошо, — процедил он. — Каков ваш план?..
…Брать крепости с моря — задачка не для средних умов. И не для трусов. Оттого пираты лишь совсем недавно пристрастились к этому занятию. Куда девались морские разбойники прежних лет, ходившие в море на суденышках с четырьмя, тремя пушками, а то и вовсе без артиллерии, и нападавшие на потрепанных бурей купцов, почти не способных дать сдачи? Нынешние пираты пришли под Картахену с пятью новейшими линкорами, два из которых были их собственными. И остальные корабли в большинстве своем представляли грозную силу. Мелкие суда Галка предназначила для высадки десанта на побережье: еще предстояло перерезать дорогу, соединявшую Картахену с внешним миром, а для этого требовалось как минимум занять господствующую высоту. Таковую высоту занимал монастырь Нуэстра Сеньора де ля Попа. Его-то и предстояло захватить сводному отряду из канониров и матросов с пяти мелких кораблей, пока остальные перекроют испанцам все выходы к морю.
Тем временем пять линкоров встали на огневые позиции у залива Террабомба. Не разрушив форты, защищавшие проход на внутренние рейды, города не видать как своих ушей. Испанцы устроились там довольно прочно и уходить без боя не собирались. «Генриха Четвертого» и «Принцессу», два французских великана-линкора, рискнувших подойти чуть ближе, уже обстреляли. Третий линкор, «Иль-де-Франс», вовремя ушел из-под огня, огрызнувшись из своих тридцатидвухфунтовок. Но пока французы совершали эволюции под стенами форта Сан-Хосе, пираты встали на шпринг в полумиле напротив другого форта, Сан-Луис. Из восьми нарезных пушек, находившихся на каждом линкоре, шесть расположили по правому борту, оставив по левому — на всякий пожарный — по две. Ну мало ли кого еще там принесет. Черно-золотой «Сварог» и красно-золотой «Перун» сами теперь были как два плавучих бастиона. Испанцы едва успели удивиться тому, что два таких прекрасных корабля не рискуют подходить на расстояние выстрела, как с их правых бортов показались дымки. Затем до защитников Сан-Луиса донесся премерзкий вой. А еще миг спустя тяжелые снаряды врезались в каменную кладку, оставив в ней впечатляющие выбоины! Но и это было еще не все. Не успели испанцы как следует обложить по матушке «грязных собак», которые обзавелись столь дальнобойными орудиями — ничего иного им делать просто не оставалось, артиллерия форта здесь была просто бессильна, — как эти же пушки заговорили снова. И снова. И снова. Значит, все-таки верны были слухи, что пираты почти уничтожили бастионы Сан-Хуана с помощью каких-то дьявольских приспособлений… Пиратам тоже пришлось бы несладко, если бы Пьер еще на Тортуге не запасся огромным количеством конических отливок в свинцовых «рубашках». И ведь не пожалел денег, нанял сразу четырех мастеров отливать снаряды нового образца и примитивные железные «гильзы». Сколько забраковал, как ругался с оружейниками!.. Так что теперь и перезарядка для пиратских канониров не представляла особого труда, и испанцев можно было удивлять хоть две недели подряд. Стены-то они там понастроили толстенные, покатые. А французы… Что ж, пусть обстреливают испанцев по старинке, ядрами. И сами огребают от донов по самое некуда.
Итак, два испанских форта оказались под огнем линкоров. А тем временем неподалеку от города, в Баквилье, под прикрытием пушек «Гардарики» и «Экюеля» с пяти мелких судов высадились несколько отрядов. Три группы по двадцать человек должны были, не принимая боя, скрытно просочиться сквозь испанские заслоны. Следующий отряд, уже около двухсот человек, имел оперативной задачей своим прорывом к дороге отвлечь испанцев на себя, прикрыв тем самым не только диверсантов, но и канониров с пушками. Потому они были вооружены до зубов. Диверсанты же пошли налегке — у каждого по ружью, паре-тройке пистолетов. И ножи. Самые разнообразные, от маленьких метательных в голенищах сапог до тяжелых боевых, заткнутых за пояса. Не говоря уже о «верных подругах» любого пирата — абордажных саблях. Казалось бы, отправляясь в рискованный разведрейд, нужно было вооружиться посерьезнее. Но дело ведь происходило не в Европе, а в Южной Америке. И шли пираты не по полям Брабанта, а по влажной сельве. Шанс дойти до цели с сухим порохом не очень-то велик, это они помнили еще со времен Панамы.