— Верим! Верим! — раздались голоса. И, что Галку обрадовало, хмуро молчавших сторонников сдачи в плен после ее речи сделалось меньше. Что совсем не радовало Хайме.
— Тогда советую исполнять мои приказы без лишних вопросов и немедленно. — Вот теперь капитан Спарроу была уверена, что перед ней команда, а не сброд. — У нас шанс невелик, но он есть. И если мы им не воспользуемся, то какие мы, к чертовой бабушке, морские волки?.. Если кому страшно, — добавила она без тени иронии, — пусть запрется в кубрике и переждет бой там. А я буду дальше разговаривать с теми, кому не страшно.
— Приказывай, Воробушек, сделаем все как нужно. — Пьер был воодушевлен тем, что капитан разделяет его мнение.
— Тридцать человек на паруса, остальные — к орудиям, — скомандовала Галка, обводя свою братву жестким взглядом. — По моей команде поднимать все паруса, какие у нас еще есть. Порты до моего приказа не открывать, на ванты не лезть — не фиг из себя мишени корчить. Пьер, сосредоточь огонь на батарейных палубах, нам нужно с ходу уменьшить их преимущество в пушках. Ядрами — по ватерлинии. Как только они там на своих реях зашевелятся, с верхней палубы — зажигательными по такелажу. Нехай доны повоюют с горящими парусами, я посмотрю, как это у них получится. После залпа испанца восемь пушек с нижней деки — за борт. Сам решишь, какие, но учти, нам нужен быстрый ход. Зарядить все ружья. Джеймс, становись к штурвалу. Держи курс строго по ветру, ни румба в сторону без моего приказа.
— Вы с ума сошли, — процедил Хайме. Оставшись в подавляющем меньшинстве, он был теперь вынужден подчиняться приказам, как бы ему ни хотелось сделать по-другому. Не хотел же он показать при всей братве, что ему страшно.
— Ага, — усмехнулась Галка. — И я собираюсь доказать это всем, в том числе и испанскому адмиралу. По местам, братва, времени в обрез.
— Есть, капитан…
— Эли, я тебя когда-нибудь сам убью, не стану ждать, пока кто-то сделает это за меня. — Эшби, доставляя жену на квартердек, думал только об одном — лишь бы поскорее это все окончилось. Неважно как, но — окончилось.
— Джек, дорогой, давай подеремся сначала с испанцами, а потом уже друг с другом. — Галка вымучила улыбку. Оперлась здоровой рукой о поручень. — Прошу тебя, какой бы приказ я ни отдала, ничему не удивляйся. Просто выполняй.
«Даже тебе, мой любимый, я не расскажу, насколько мне сейчас страшно…»
Время истекало. Работа кипела. Пираты торопились сделать все, что приказала капитан: от этого, во-первых, зависела их жизнь, а во-вторых, они поверили, что кэп точно знает, как надо… Ко всеобщему удивлению, д'Ожерон тоже взялся за ружье. Когда-то он был буканьером — охотником на быков и немножечко пиратом. С тех пор прошло больше двадцати лет, но сейчас это обстоятельство нисколько месье Бертрана не волновало. Помирать, так с музыкой… С борта испанского флагмана, скромно и со вкусом названного «Сан-Педро», уже замахали флагом — мол, пора, ребятки, пошла последняя минута. Сдавайтесь, пока не поздно.
— Черт! — рычал Пьер. — Мы не успеваем, кэп!
— Сколько времени тебе нужно? — тут же отозвалась Галка. Она уже как-то притерпелась к боли и могла хотя бы говорить в полный голос.
— Еще минут пять, не меньше!
— У тебя будет пять минут. — Эта мелкая вредина наверняка придумала какую-то каверзу: во всяком случае, ухмылочка на ее мокром и бледном лице была редкостно ехидная. — Сейчас пущу в ход свои женские чары. Хайме!
Боцман, бросив недозаряженное ружье, подскочил на шканцы. Сказано же было — выполнять приказы капитана в точности и немедленно.
— Слушаю, — мрачно сказал он.
— Спустить флаг.
— ЧТО?!!
— Выполняй, выполняй. — Галка усмехнулась еще хитрее. — Обрадуем дона Педро… ненадолго.
Хайме открыл было рот, чтобы высказать свое отношение к слишком уж мудреному плану капитана, но вдруг отчего-то передумал.
— Кэп, ну ты и дрянь. — До метиса, кажется, дошел ее замысел, и он впервые за эти дни улыбнулся. И даже не заметил, как назвал Галку на «ты».
— Будто ты раньше этого не знал. — Галка не могла смеяться — больно.
Когда с клотика «Гардарики» соскользнул французский флаг, с испанских линкоров донесся шум. Голоса, смех. Пираты не различали отдельных слов, но не сомневались, что гордые кастильцы отпускают в их адрес всякие обидные словечки и даже придумывают способы казни для «грязных собак». Галка кое-как, не без помощи зубов, раскрыла «подозрительную» трубу, одолженную у Джеймса, и теперь, присев на поручень, наблюдала, как к борту флагмана подтянули шлюпки. Испанцы собрались высадить призовую команду. Она даже видела на квартердеке «Сан-Педро» некоего сеньора в богатом испанском камзоле. Сеньор важно прохаживался по мостику и — Галка готова была поспорить на тысячу песо — довольно ухмылялся, радуясь, что в его руки попала такая добыча. Капитан Спарроу, пиратка и еретичка. Пятьдесят тысяч песо, назначенные за ее поимку, на дороге не валяются… Но именно этого она и добивалась. Пока испанцы были наготове, любое неосторожное движение со стороны пиратского корабля могло спровоцировать их залп. Сейчас, уже празднуя победу, доны расслабились, что, как выяснилось чуть позже, было несколько преждевременно. И когда Пьер доложил о полной готовности, а три десятка матросов готовились в любой момент поднимать паруса, испанские лодки еще даже не были полностью загружены людьми.
— Теперь ждем, — сказала Галка, получив отчет о полной готовности.
Шлюпки наконец отвалили от линкоров. А над палубой «Гардарики» воцарилась тишина, нарушаемая только плеском волн да скрипом рангоута… Галка так впилась взглядом в эти шлюпки, что совсем забыла о своей ране. Только шепотом повторяла: «Ближе! Ближе, гады!» Где-то на грани сознания всплыла фразочка: «Подпусти их ближе и не жалей огня». Только Галка все никак не могла вспомнить, где она это слышала… Наконец передняя испанская шлюпка миновала дистанцию полукабельтова — той границы, которую она себе наметила для «точки невозвращения».
«Как же мне страшно-то, Господи!..»
— Оба борта — огонь!!!
На «Гардарике» открылись порты, и пиратский флагман, к изумлению, возмущению и страху испанцев, будто взорвался изнутри. Ядра врезались в корпуса обоих линкоров в опасной близости от ватерлинии. Разрывные снаряды, легко пробив толстую обшивку «испанцев», «сыграли» на батарейных палубах, наведя там хороший беспорядок. Одновременно на реях «Гардарики» начали подниматься паруса, а на клотике вместо отсутствовавшего французского флага взмыл, заплескался по ветру алый вымпел. Но сейчас он означал не «Смерть врагам!», а «Бьемся до последнего!» И испанцы это быстро поняли.
— Стрелять по готовности! — крикнула Галка. — Джек, держать курс, что бы ни случилось!
«Только бы они нам мачту не срубили. Все равно какую. Если срубят — кранты».
Она ждала полновесного залпа с двух сторон и дождалась. Только не полновесного и не с двух. Адмиральский «Сан-Педро» огрызнулся тяжелыми ядрами, но нестройным, растянутым залпом вполсилы, а второй линкор, «Фелисидад», отхватив разрывной снаряд в опасной близости от крюйт-камеры, вообще припоздал с этим делом. Пока тамошние канониры справились с пожаром и наконец дали залп, снова загрохотали нарезные орудия «Гардарики». Дружно плюнули огнем бронзовые пушки верхней палубы, и на поднимавшихся парусах испанцев повисли горящие шары «зажигалок»… Пиратский галеон получил много лишних дырок в корпусе, в щепки побило грот-марса-рей, царапнуло бизань-мачту (у Галки чуть не случился сердечный приступ при виде борозды, оставленной испанским ядром), и опять снесло бушприт (не имея сил ругаться вслух, она только зубами скрипнула). Не говоря уже об убитых и раненых пиратах, заливавших палубу своей кровью — человек десять точно пора отпевать. Но галеон продолжал набирать скорость. С мидель-дека выбросили восемь отличных бронзовых пушек, и корабль, избавившись от изрядной тяжести, пошел чуть быстрее. Зато испанцы, спешно срывавшие горящие паруса, почти не могли двигаться. Призовая команда, вдруг оказавшаяся между молотом и наковальней, в спешке развернулась и погребла на своих шлюпках обратно. «Гардарика» продолжала огрызаться огнем и теперь безнаказанно обстреливала беззащитные борта линкоров. Оттуда только щепки летели. Те из канониров, кто не был занят у нарезных орудий и не возился с «зажигалками», поднялись на палубу и взялись за ружья. Вот тогда испанцам в шлюпках пришлось очень плохо… Третий линкор, шестидесятипушечная «Гранада», вместе с фрегатом тоже собирался вступить в бой и постоять за честь испанского флота, которую так подло унизили сейчас «проклятые воры». Случись это — и у «Гардарики», и так с трудом державшей курс, тоже начались бы серьезные проблемы. Но Пьер умудрился «положить» один из тяжелых снарядов прямо в основание грот-мачты испанского флагмана, начинавшего маневр для залпа с правого борта. Громадная мачта рухнула, обрывая ванты и роняя клочья парусов. «Сан-Педро» вовсе потерял ход, его закрутило в неуправляемом развороте, и увесистый товарищ с оглушительным треском врезался бушпритом ему прямо в высокую кормовую надстройку.