– Одиннадцать, двенадцать, тринадцать.
Голоса людей впереди стали настолько громкими, что можно было разобрать отдельные слова и даже некоторые фразы. Но понять их смысл все равно было невозможно, ибо говорили на финском и еще, кажется, по-шведски. Одновременно нос уловил запах мокрой кожи, крепкого табака, металла и ружейной смазки. Для Вильмонта это был запах смерти. Запах людей, которые в любой момент готовы убивать таких, как он.
Из тумана навстречу жандарму вдруг выплыл согнувшийся человек с бочонком на горбу. Он был похож на шведа: русоволосый, плотный, широкоплечий, с крупными крошками табака, застрявшими в короткой бороде. Попыхивая маленькой глиняной трубочкой, краснолицый мужик шагал, насвистывая какой-то мотивчик. При виде идущего навстречу человека в фуражке пограничника «морской волк» остолбенел, превратившись в статую. Он так и замер – с бочонком на горбу, уставившись круглыми, полными ужаса глазами на Вильмонта, словно увидел перед собой привидение. Трубка вывалилась из его открытого от изумления рта. Вильмонт тоже остановился в нерешительности.
С трудом совладав с собой, «швед» неожиданно пожаловался по-русски:
– Хозяина интересует только прибыль. Я не виноват… Меня наняли. Не стреляйте, господин офицер! Прошу! Пожалейте моих троих детей.
Одновременно здоровяк подался всем телом назад, выпрямляясь и замахиваясь в явном намерении обрушить бочонок на голову пограничника. Это и решило его судьбу. Анри вскинул руку с револьвером и выстрелил. Вместо заготовленной команды: «Рота за мной!» из груди его вырвалось отчаянно-протяжное:
– Р-о-о-а-т-а м-н-о-ой!
Паля наугад из револьвера, Анри бросился вперед – навстречу неизвестности – мимо раскачивающегося из стороны в сторону «шведа», которого не свалили три револьверные пули. По пути Вильмонт споткнулся о груду выгруженных на берег ящиков, оттолкнул с дороги какого-то парня. Фуражка слетела с его головы. Охваченный сильнейшим волнением, он плохо соображал, что делает. Между тем со всех сторон захлопали винтовочные выстрелы и зазвучали такие же отрывистые, хлесткие команды:
– Второе отделение, слушай мою команду: обходи с фланга!
– Взвод, за Веру, Царя и Отечество – в атаку!
– Третье отделение – за мной!
Четверо пограничников палили так часто, что со стороны действительно могло показаться, будто по берегу на десятки метров растянулись цепи стрелков, ведущих по команде своих офицеров беглый огонь. Оставалось надеяться, что и контрабандисты в это поверили и мечутся возле своих лодок, мечтая о пощаде.
У такой тактики имелся лишь один весомый недостаток: можно было быстро сжечь патроны, но так и не достичь поставленной цели, оставшись с одними штыками против многочисленного и хорошо вооруженного неприятеля, который по какой-то причине не сложит сразу оружие.
* * *
Продолжая бежать вперед, Анри вскоре наткнулся на вытащенные на берег лодки. Вокруг них метались ошеломленные гребцы. У Анри все сжалось внутри: ему показалось, что врагов целая толпа.
В общей панике никто не обратил внимания на чужака. Вильмонт спрятал револьвер и смешался с контрабандистами. Стараясь не привлекать к себе внимания, профессиональный контрразведчик осматривался.
Из лодок еще не успели перетащить на песок большую часть товара. Они были заполнены мешками, ящиками и бочонками. Это были не обычные корабельные спасательные шлюпки или промысловые вельботы, а особые широкие баркасы, судя по их конструкции, специально предназначенные для перевозки с кораблей на берег больших грузов.
Визгливый толстяк в круглой широкополой шляпе на голове, напоминающий карикатурного святого отца, спешно раздавал оружие. На корме каждой лодки имелся ящик для разных морских инструментов, небольшого якоря и канатов. В нем же лежали завернутые в промасленную мешковину винтовки. Вильмонт тоже подошел к толстяку.
Вручая ему ружье, «святой отец» озадаченно вглядывался в незнакомое лицо, морщил лоб, пытаясь вспомнить: кто это такой и когда он успел нанять парня с таким запоминающимся волевым подбородком и сабельным шрамом на лице. Однако, несмотря на сомнение, он все-таки вручил Вильмонту отличный английский карабин и пачку патронов.
– Цельтесь лучше! – громко наставлял стрелков «святой отец». – Не забывайте, что за каждого убитого пограничника хозяин платит премию: за солдата пятнадцать рублей, за офицера пятьдесят.
Вильмонту эта сцена напомнила знаменитый эпизод, когда горстка британских солдат была окружена многотысячной армией диких зулусов. Дело было в 1879 году в Южной Африке в небольшом форте Роркс-Дрифт. Во время боя военный капеллан, раздавая сыплющим проклятия солдатам боеприпасы, тоже приговаривал: «Не богохульствуйте, дети мои, просто стреляйте в них! За каждого подстреленного язычника вам будет отпущен один грех. И да упокоятся их души с миром».
Вильмонту показалось, что большинство угодивших в засаду контрабандистов вовсе не горят желанием вступать в схватку. Они были уверены, что пограничников во много раз больше, а значит, сопротивление бесполезно. Скорее эти люди мечтали о бегстве. Вскоре одна лодка отошла от берега. Дюжина пар жилистых, матросских рук взялась за весла. Остроносое суденышко быстро набирало скорость под дружные удары гребцов, которых не надо было специально подгонять сидящему на корме рулевому. Для пущей скорости гребцы торопливо выбрасывали за борт превратившийся в обузу груз.
«Уйдут ведь!» – Вильмонт с негодованием провожал взглядом удаляющуюся лодку. Рядом жужжали пули своих стрелков.
В серой дымке вдруг возник темный человеческий силуэт, последовала вспышка выстрела, и один из находящихся поблизости от Вильмонта контрабандистов вскрикнул и повалился на песок. А убивший его солдат снова скрылся в тумане.
В ответ контрабандисты палили наугад. Одни из них кричали, что окружены и сопротивление бессмысленно. Поэтому лучше сдаться прямо сейчас, чтобы не делать безнадежной свою участь. Другие же изрыгали проклятия в адрес своих заклятых врагов и заявляли, что живыми не сдадутся. Однако и таких непримиримых точные выстрелы пограничников приводили в уныние.
Так что Анри был только рад летящим в его сторону пулям, будучи совершенно убежденным в том, что не может погибнуть от дружественного огня, который буквально выкашивал команды вельботов. Вот рядом с Вильмонтом, не проронив ни звука, повалился еще один, а за ним следующий, вскрикнув, крутанулся на месте и шлепнулся лицом в воду. Но тут шальная пуля звякнула обо что-то металлическое в ближайшей лодке всего в нескольких дюймах от живота Вильмонта.
И в это же мгновение огромный язык пламени высоко взметнулся над уже почти скрывшейся в тумане лодкой-беглянкой. Похоже, на ней находились бутылки со спиртом или порох, от которых экипаж не успел избавиться. Охваченные пламенем гребцы стали прыгать в воду. Но не всем удалось покинуть лодку: истошно вопил какой-то несчастный, обреченный сгореть заживо.
Все, включая Вильмонта, обратили взгляды на огромный костер. Охваченный пламенем, дрейфующий по воле волн горящий баркас напоминал погребальный корабль викингов.