Все следующее утро Макс и Алиса провели в постели, занимаясь любовью. Уже было решено, в какой именно ресторан они отправятся на обед. Затем девушка начала вслух смаковать, как после обеда они возьмут в аренду лыжи, и подъемник канатной дороги понесет их над самыми верхушками заснеженных елей к залитой солнцем вершине.

Вдруг позвонил портье и сообщил, что у него есть для Алисы какое-то письмо. Девушка быстро оделась и отправилась за ним. На прощание она немного виновато улыбнулась Максу и пообещала, что через три минуты вернется. Но Алиса не вернулась — ни через обещанные три минуты, ни через полчаса, ни через час.

Чем-то расстроенный портье сообщил господину офицеру, что его девушку попросили вызвать двое недавно приехавших мужчин. Визитеры объяснили гостиничному служащему, что они берлинские друзья остановившейся в отеле фройляйн и хотят сделать ей сюрприз своим внезапным появлением. Переговорив с мужчинами, невеста господина офицера вышла с ними на улицу, там их ждала машина, на ней они все и уехали.

Остаток отпуска Хан провел в попытках выяснить судьбу своей невесты. Только за два дня до отъезда на фронт Макса пригласил к себе высокий чин из гестапо. Он долго задавал летчику вопросы о том, кого из знакомых своей невесты он знает, слышал ли господин полковник от нее какие-то имена и адреса.

Этот маленький человек с тонкими губами и цепким, почти немигающим взглядом светлых невыразительных глаз напоминал Хану липкого паука, расставляющего вокруг него свои сети. Макс уже понимал, что его любимая оказалась в руках гестапо. Теперь он был уверен в том, что это месть за тот инцидент с французским замком, который он по глупости вытащил изо рта у секретной полиции в сороковом. «Они не забывают обид и умеют ждать», — удивленно подумал Макс и почувствовал, как по спине пробежали мурашки, как это бывало не раз в предчувствии опасности.

Но вместе с тем он был уверен, что сумеет вырвать дорогого ему человека из объятий этой страшной организации. Ведь Алису наверняка арестовали по какому-нибудь надуманному обвинению.

Но под конец разговора гестаповец наконец раскрыл карты, и Хан ужаснулся. Его подруга обвинялась в том, что она принимала активное участие в деятельности тайной организации, создавшей по всему рейху сеть тайных убежищ для евреев и помогающей им через цепочку секретных станций покидать Германию и пробираться в нейтральные страны. По словам гестаповца, за такое преступление полагается смертная казнь.

— Скорее всего, вам придется искать другую невесту, — посоветовал на прощание гестаповец и перевел взгляд на свою машинистку, платиновую блондинку. — Преданные режиму люди должны тщательно выбирать себе жен.

Глава 32

— Ляма! «Худые» справа на три часа!

Услышав окрик ведомого, Лямин мгновенно разворачивается навстречу появившимся «мессерам». В паре с Леней Красавчиком Андрей Лямин летает уже почти полгода. За это время они научились понимать друг друга с полуслова. Одессе тоже нравится работать с Ляминым, потому что он не требует от ведомого, чтобы тот только охранял лидера, не проявляя собственную инициативу. Напротив, в бою они нередко, исходя из обстановки, меняются ролями. И Лямин мастерски ассистирует Красавчику, пока тот пробует атаковать противника.

Правда, нервному по природе одесситу не слишком везет на трофеи. Нефедов говорит, что ему не хватает хладнокровия и выдержки настоящего охотника. Леня действительно не умеет обуздать свои чувства. Увидев врага, он бросается на него очертя голову, еще издали начиная поливать противника огнем. Немцам почти всегда удается от него уйти… Это очень расстраивает Красавчика: другие уже разменяли дюжину побед, а он имеет на счету только два сбитых фашиста и еще одного — в группе. Не густо для красоты и гордости Одессы-мамы…

Пара штрафников возвращалась с разведки, когда их перехватила четверка «мессеров». Вовремя предупрежденный ведомым, Лямин пошел навстречу немцам. В последний момент фрицы отвернули в сторону, и Андрей зашел одному из них в хвост. «Мессершмитт» встал в левый вираж. Лямин круто накренил самолет, одновременно выполняя бочку в правую сторону. С помощью такого хитрого маневра он срезал противнику угол, сразу оказавшись в нескольких метрах от его борта. Длинная очередь — и фашистский истребитель взорвался. Андрей едва успел отскочить от облака пламени и дыма. И тут же рядом оказался другой «мессер». На глазах у этого фрица только что погиб его ведомый. Немец потрясен и шарахается в сторону. Андрей азартно бросается в погоню…

В самый неподходящий момент в наушниках раздался задорный голос Одессы:

— Ляма, прикрой, атакую!

А ведь Андрей уже почти дожал второго немца! Как же не хочется его отпускать и подстраиваться под напарника. Лямин бросил короткий взгляд на ведомого. В ярких солнечных лучах его «Як-3» приветливо сверкает командиру яркими бликами на стекле кабины и лакированных боках. Похоже, его пилоту передались уверенность и задор ведущего, и Красавчик очень хочет отличиться. Леня тоже преследует одиночный «Bf-109». Поблизости от Одессы никого нет. «А где же четвертый “мессер”?» — оглядывает пустынное пространство Лямин и решает, что тот решил не искушать судьбу и, бросив товарищей, сбежал. Что ж, пусть Леня охотится, не стоит ему мешать…

Лямин продолжает погоню. Одна очередь, вторая, третья… Часть снарядов и пуль попадают в «мессершмитт», но он по-прежнему крутит размашистые бочки, вертится, как марионетка в трясущихся руках ярмарочного артиста…

В наушниках раздается крик Красавчика. Нет, это не торжествующий возглас победителя. В голосе друга боль и ужас.

Андрей бросает недобитого врага и разворачивает машину на 180 градусов. То, что он видит, его потрясает. Тот самый притаившийся где-то четвертый «Ме-109» уже расстрелял его ведомого и снова уходит на высоту. Увлекшись погоней, Лямин оставил друга без прикрытия, и бдительные глаза кружащего в вышине хищника сразу заметили это…

* * *

Увидев одинокого немца, Одесса ринулся на него. У Леонида было такое чувство, что сегодня ему наконец повезет. Красавчик так увлекся погоней, что не заметил рухнувшего на него сверху врага. Только когда снаряды забарабанили по «Яку», Леня понял, что дело дрянь. Оглушительно хлопнуло под ногами. Кабину заволокло пороховым дымом. Леонид посмотрел вниз и не поверил своим глазам. Половинка разбитой правой педали лежала на полу кабины в маслянисто-бурой жиже. Носок унта [172] представлял собой кашу из окровавленного мяса, кусков сапожной кожи, войлока. Леня попытался пошевелить раненой ногой — и вскрикнул от острой боли. Самолет предательски начал заваливаться на крыло. Летчика стало трясти от ужаса.

Но это было только начало выпавших на его долю злоключений. Из пробитого водяного радиатора вдруг хлынул кипяток, ошпарив летчику ноги даже сквозь толстый полетный комбинезон. Горячий пар жег лицо. От боли и ужаса Леня почти ничего не соображал. И все-таки каким-то чудом ему удалось посадить самолет «на брюхо».