Ирдана, бежавшая от преследований своего отца и злейшего врага Стардаха, оказалась в Стране жестянщиков. Ее сопровождали двое спутников – Клайнор, выполнявший обязанности не то поверенного, не то пажа, и перевоплощенный в чудовище человек, некогда называвшийся Иллабраном Верзилой. Клинок, доставшийся Ирдане в наследство от ее деда Адракса, вследствие интриг Стардаха был приведен в негодность.
Азд, в прошлом искусный оружейник, согласился починить клинок, однако при этом оговорил одно весьма необычное условие. Ирдана должна была зачать, благополучно произвести на свет и оставить на воспитание жестянщикам ребенка, который впоследствии мог бы освободить свой народ от ига максаров.
Обе стороны сдержали свое обещание, однако при этом погибли не только Ирдана, Иллабран и Стардах, но и сам Азд, назначенный в опекуны юному Мстителю. Клайнор, передав новорожденное дитя под защиту могучих рудокопов, исчез в неизвестном направлении. Впрочем, кое-какие косвенные упоминания о дальнейшей судьбе этого человека, якобы ушедшего на поиски некоего Изначального мира, привели Хавра едва ли не в замешательство. Выписав в столбик все другие имена, приписываемые Клайнору, он остановился на одном и долго повторял, нараспев: «Ар-тем, А-а-р-тем, Ар-те-ем… Вот так случай… Никогда бы не подумал…»
К сожалению, в составленном агентами Хавра досье не содержалось ни единого словечка, касавшегося пресловутого завещания. Если допустить, что сей документ не был выдумкой Генобры, пытавшейся заманить в свои сети Окша, то напрашивался следующий вывод: кроме самого Азда о его существовании знал только главарь рудокопов Иллаваст Десница, брат Иллабрана Верзилы и непримиримый враг максаров, впоследствии взявший осиротевшего ребенка под свою защиту.
Впрочем, в мире, где мысль могла погубить человека с тем же успехом, что и поступок, заговорщиков не гарантировали от провала даже такие меры предосторожности. Этот тезис еще раз подтвердила Генобра, выудившая тайну Азда из сознания умирающего Иллаваста.
Тогда почему она не уничтожила то, что угрожало самому существованию расы максаров? Не сумела? Не сочла нужным, поскольку полагала, что все, кто имеет отношение к завещанию, уже мертвы? Или хотела использовать этот сомнительный козырь для каких-то своих, пока еще неизвестных целей? Жаль, что у самой Генобры об этом не спросишь. Не станет она откровенничать с первым встречным…
Что известно о последних днях жизни Азда? Еще до рождения Окша он угодил в лапы Стардаха и сгинул в его застенках, имевших мрачную славу даже в Чернодолье, где насилие и жестокость давно стали таким же привычным делом, как в других краях – повседневный труд и смена поколений.
Мог Стардах знать о существовании завещания, этой мине замедленного действия, подложенной под его родную страну? В принципе мог. Кое-что он у Азда, безусловно, выведал. Хотя многие очевидцы указывают на уникальную способность старика приводить себя в состояние, близкое к каталепсии, когда душа человеческая погружается в такие потемки, против которых бессилен и самый проницательный максар. К тому же смерть этих двоих разделял очень небольшой промежуток времени, целиком посвященный Стардахом борьбе с дочерью.
Интересно, а как Азд оказался в плену? Ведь схватили его явно не на территории Чернодолья. Значит, Стардах посылал за ним своих воинов в Страну жестянщиков. Почему же тогда ни в одном документе не указано место его последнего пристанища? А что, если оно каким-то образом связано с тайником, где хранится завещание? Что это может быть? Скорее всего нечто монументальное – колодец, гробница, скала. Вещь, с которой связано столько надежд, не спрячешь в древесное дупло или под половицу. Она должна быть надежно защищена не только от стихийных бедствий, но и от посягательств посторонних особ, пусть даже наделенных необыкновенными способностями.
Итак, для начала не мешает пошарить там, где скрывался Азд, ожидавший, когда Ирдана передаст в его руки обещанное дитя. Кто, кроме давно опочившего Стардаха, может знать, где находится это место?
Да очень многие. Весь отряд, посланный на поимку Азда. Если верить слухам, у Стардаха служили самые сильные и свирепые во всем Чернодолье мрызлы. Как могла сложиться их судьба после гибели хозяина? У максаров не принято принимать под свои знамена чужих воинов. Значит, большинство из осиротевших мрызлов превратились в вольных разбойников, которыми во все времена кишели приграничные районы. Известно, что мрызлы не живут долго, но хотя бы несколько очевидцев тех событий должны уцелеть.
Весь вопрос в том, как их отыскать. Не станешь же посылать своих агентов в Чернодолье. С таким же успехом можно отправить туда стадо бычков или караван с рыбой. Сожрут и не поморщатся. Не идти же, в конце концов, самому. Только этого еще не хватало. Нет, как ни крути, а без помощи Карглака здесь не обойтись.
Вот к такому выводу скрепя сердце пришел Хавр, хотя одним только богам было известно, как не хотелось ему вновь встречаться с мнительным и гневливым максаром.
Посылать за Карглаком гонцов не пришлось. Он явился сам – как всегда, незваный и, как всегда, в другом облике. Сейчас, когда вокруг лилась кровь и чужестранцы разгуливали по Стране жестянщиков так же свободно, как по своей вотчине, Карглак предстал в виде царственного воина, окруженного многочисленной свитой оруженосцев, слуг, глашатаев и наложниц.
Хавр и опомниться не успел, как все его припасы были съедены, вино выпито, сад истоптан, двор загажен, а соседи – в зависимости от пола – или избиты, или изнасилованы. Вполне возможно, что таким способом Карглак хотел хоть как-то уязвить своего чересчур самостоятельного партнера.
Их беседа состоялась все в той же потайной комнате, только на этот раз количество денег в сундуках заметно поубавилось.
– Забавные картинки я наблюдал по дороге сюда, – сказал Карглак. – Жестянщики убивают друг друга с куда большим рвением, чем мрызлов. На поля сражений любо-дорого глянуть. А мы еще считали их никудышными вояками.
– Не знаю, сколько будет стоить мир, но война обошлась тебе недешево. – Хавр кивнул на полупустые сундуки.
– На хорошее дело денег не жалко. – Карглак в упор уставился на собеседника (все в его лице было теперь иным, кроме глаз). – Хотя, если сказать честно, мне глубоко безразлично то, что здесь происходит. Какая разница, исчезнут ли жестянщики окончательно или какая-то их часть останется существовать! Ты должен был замутить эту лужу для того, чтобы поймать в ней одну весьма забавную рыбку. Мути много, даже чересчур, а где же рыбка?
– Явись ты сюда чуть пораньше, я смог бы указать тебе на нее пальцем. – Хавр продолжал демонстрировать внешнее спокойствие, хоть внутренне весь подобрался.
– Ты шутишь или издеваешься? – Как ни странно, ожидаемой Хавром вспышки бешенства не последовало. – Я не из тех, кто испытывает удовольствие от созерцания недоступного. Если уж любоваться рыбой, то только жареной. Чего тебе не хватило на этот раз? Сковороды? Огня? Или сети оказались дырявыми?
– Сети у меня были замечательные. Уловистые… – Хавр решил особо не утруждать себя ложью. – Беда пришла оттуда, откуда я ее не ждал. Когда долгожданная добыча окончательно запуталась в моих сетях, вдруг появилась другая рыбка, позубастее, и порвала их. Заодно и рыбаку досталось по темечку.