А невезучий участок путем сложных взаимозачетов достался некой темной личности по имени Вовчик.
Чем именно занимался Вовчик, неизвестно. Сам он называл себя человеком свободной профессии, однако деньги у него водились, и как только их завелось достаточно много, Вовчик решил вложить их в загородную недвижимость.
Первым делом он нанял опытного белорусского подрядчика и поручил ему привести в порядок свой участок на берегу озера, подготовив его для будущего строительства.
Белорусский подрядчик, по обыкновению всех современных подрядчиков, нанял за полцены бойкого армянского прораба и поручил ему ту же самую работу.
Прораб, как водится, нанял за четверть цены бригаду запуганных таджикских гастарбайтеров и поручил им для начала расчистить котлован под фундамент.
Ранним утром в конце сентября прораб привез гастарбайтеров на объект и поставил перед ними задачу. Сам он русским языком владел не очень хорошо, бригадир таджиков Змиетдин еще хуже, остальные рабочие знали по-русски только два слова, и оба непечатные, поэтому инструктаж занял довольно много времени. Наконец гастарбайтеры поняли задачу и приступили к ее выполнению, а прораб отправился на другой объект, где трудилась такая же таджикская бригада.
Змиетдин под расписку раздал своим соотечественникам лопаты. Таджики спустились в котлован и приступили к его расчистке. Однако едва один из них пару раз махнул лопатой в углу котлована, он на что-то наткнулся.
При ближайшем рассмотрении это что-то оказалось человеческим телом.
Точнее, трупом, который находился в таком состоянии, что ничего человеческого в нем уже не осталось.
Таджик охнул и позвал Змиетдина.
Тот тоже охнул и схватился за голову.
– Смотри, дядя Змиетдин, – сказал землекоп по-таджикски, – баба, однако!
– Почем ты знаешь, что баба? – переспросил бригадир, приглядываясь к покойнику.
– Нутром чую! – отозвался его соотечественник. – Я дома два года не был, так бабу под землей чую!
– Если ты ее под землей чуешь, зачем тогда откапывал?
– Однако милиция звать надо! – сказал землекоп бригадиру.
Змиетдин задумался.
Звать милицию он категорически не хотел, потому что всякие столкновения с правоохранительными органами в лучшем случае заканчивались для него потерей денег, а в худшем… об этом не хотелось даже думать.
Первой мыслью несчастного Змиетдина было закопать женщину поглубже и сказать своим односельчанам, что они ничего такого не видели. Однако он вспомнил, как один его соотечественник точно так же поступил с найденным трупом. Позже этот труп случайно нашли, и несчастного гастарбайтера посадили за убийство, к которому он не имел никакого отношения.
Поэтому осторожный Змиетдин решил связаться с прорабом и переложить на него всю тяжесть ответственности.
Он позвонил прорабу по мобильному телефону и сообщил замогильным голосом:
– Однако приезжай обратно, мы тут баба нашли!
– Некогда мне! – отрезал прораб. – И вам я велел котлован расчищать, а не с бабами развлекаться!
– С этим баба нельзя развлекаться! – возразил Змиетдин. – Он, однако, мертвый совсем! Совсем, совсем мертвый!
Прораб наконец расслышал трагические интонации в голосе Змиетдина, понял, что случилось что-то серьезное, и примчался на объект. Увидев труп, он пришел в ужас.
Прораб был человек опытный, и весь его прежний опыт говорил о том, что вызывать милицию не стоит. Ничего хорошего из этого не выйдет, а будут одни сплошные неприятности и головная боль. Даже если убийство неизвестной женщины не повесят на его бригаду, строительные работы приостановят, и сроки будут сорваны, а значит, хозяин участка ничего ему не заплатит.
С другой стороны, если предъявить труп сейчас, можно убедить представителей власти, что это полуразложившееся тело лежит в котловане не меньше двух-трех месяцев, значит, ни он, ни его бригада не имеют к нему никакого отношения. Если же труп найдут еще через несколько месяцев, точно определить время смерти будет невозможно, и в этом случае и он, и гастарбайтеры могут попасть в число подозреваемых…
Несчастный прораб так глубоко задумался, что не заметил, как в окне башни, возвышающейся над забором соседнего участка, блеснули два ослепительных солнечных зайчика.
Эти солнечные зайчики отбросил бинокль, которым пользовалась теща крупного бизнесмена Воротилова Цецилия Борисовна.
Цецилия Борисовна жила в загородном доме Воротилова круглый год. Дом был удобный, просторный, со всеми мыслимыми удобствами, включая русскую баню, финскую сауну, турецкую парную и японскую баню фурако, которая вообще-то не баня, а кедровая бочка с горячей водой. В доме у Воротилова была многочисленная прислуга, готовая по первому требованию выполнить любой каприз хозяйской тещи, от кухарки и садовника до собственного массажиста – и тем не менее Цецилия Борисовна считала, что находится в ссылке или даже в одиночном заключении.
Дело в том, что она обладала активной жизненной позицией, говоря проще – обожала совать нос в чужие дела, а в загородном доме ей совершенно негде было развернуться. Именно из-за активной позиции Воротилов загнал тещу в загородный дом – после того как два или три раза из-за этой самой активной позиции он едва не потерял большие денежные контракты и здорово испортил отношения с крупным чиновником городской администрации.
Чтобы избежать ссылки, Цецилия Борисовна пыталась призвать на помощь свою дочь, но та почти все время находилась в астрале, и мелкие земные проблемы ее нисколько не интересовали.
В итоге Цецилия Борисовна ужасно скучала и проводила долгие часы на башне особняка, как средневековая принцесса, наблюдая в бинокль за жизнью соседей.
Комнату в башне начитанная Цецилия Борисовна называла своей светелкой и повесила на стене картину Сурикова «Меншиков в Березове», тем самым намекая на свое положение политической ссыльной. Когда кто-то из немногочисленных гостей сказал ей, что у нее очень хорошая копия, Цецилия намекнула, что это вовсе не копия, что копия давно уже висит в Третьяковке, а как раз у нее-то самый что ни на есть подлинник кисти Сурикова.
Итак, Цецилия Борисовна от скуки наблюдала за тем, что происходит на соседних участках. Но к ее глубокому огорчению, большая часть этих участков была скрыта за высокими глухими заборами, а то, что удавалось разглядеть, не представляло для любознательной женщины никакого интереса.
Ближе всех располагался невезучий участок, на котором и вовсе никто не жил. Правда, в последнее время там началось некоторое оживление, видимо, участок снова поменял хозяина. И вот наконец этим утром на соседнем участке появилась бригада гастарбайтеров.
– Ну вот! – раздраженно проговорила Цецилия, разглядев рабочих в свой бинокль. – Опять каких-то некрещеных привезли! Создают под самым Петербургом гнездо терроризма!