Лола полезла за ним, но вдруг на полпути, когда ее верхняя половина была уже снаружи, затормозила.
— Леня! — проговорила она, трагически понизив голос. — Я не могу… это ужасно…
— Что — застряла? До талии пролезла, а дальше никак? Я всегда говорил тебе, что пирожные и ореховое печенье не доведут до добра! Пора на диету, и утреннюю зарядку увеличить!
— На что ты намекаешь? — возмущенно перебила его Лола. — Во-первых, ореховое печенье я покупаю не для себя, а для Пу И! Это его любимое лакомство!
Пу И громко тявкнул, услышав знакомые слова. Лола машинально потрепала его по шерстке и продолжила:
— И во-вторых, у меня нет ни грамма лишнего веса! Ну может быть, самое большее, килограмма полтора…
— «Ни грамма, может быть, килограмма полтора»! — передразнил ее Маркиз. — Типичный образец женской логики! Однако факт налицо — ты застряла!
— Ничего я не застряла! — воскликнула Лола и в подтверждение своих слов одним движением проскользнула вперед. — Я только пыталась сказать тебе, что это ужасно! То, куда мы попали…
— А куда мы, собственно, попали? — Маркиз посветил вокруг своим фонариком.
Они находились в очень низком и темном каменном помещении, скорее даже — в каменном ящике, едва вмещавшем двоих человек. Здесь нельзя было не то что выпрямиться во весь рост, но даже встать на четвереньки — каменный потолок отделяло от пола не больше полуметра.
И воздух… воздух здесь был еще более сырой и спертый, чем в подземелье, и в нем чувствовался какой-то удивительно неприятный запах, запах смерти и тления.
— Ты не понял, куда мы попали? — прошептала Лола, в ужасе глядя на что-то за спиной у Маркиза. — Мы в гробу, Ленечка! И мы… и мы здесь не одни!
— Что? — удивленно переспросил Леня. — Что такое ты говоришь? Ты бредишь, Лолка?!
— Я всю жизнь говорила, что ты загонишь меня в гроб — и это наконец случилось!
— Да с чего ты взяла?
— А ты погляди вон туда!
Леня вывернул шею, чтобы проследить за взглядом своей боевой подруги, и увидел у себя за спиной высохший человеческий труп, скорее даже, мумию в одежде начала девятнадцатого века. Одежда мертвеца обветшала, кожа высохла, как пергамент, и приобрела отвратительный желто-коричневый оттенок. Лицо его стянула ужасная гримаса — казалось, мертвец издевательски смеется над глупыми живыми людьми, которые осмелились нарушить его покой.
Мертвец лежал не в той спокойной, умиротворенной позе, какую обычно придают покойникам, — он скорчился в углу каменного гроба, подняв одну руку, как будто пытаясь от кого-то заслониться или хотел осенить себя крестным знамением.
От неожиданности Леня дернулся, задел покойника — и мертвая высохшая рука, потеряв равновесие, опустилась на Ленино плечо, как будто мертвец снисходительно похлопал по плечу своего нового легкомысленного соседа…
Леня, который до сих пор не поддавался панике, побледнел и отполз к каменной стенке.
— Ты как хочешь, а мы с Пу И ни на секунду здесь не останемся! — прошептала Лола и попыталась развернуться, чтобы уползти обратно в подземный ход.
В каменном гробу, однако, было так тесно, что развернуться Лола не смогла, и тогда она попыталась выбраться задом.
— Постой! — попытался остановить ее Маркиз, взяв себя в руки. — Если это действительно гроб, значит, у него должна быть крышка… а крышку можно снять!
— Не хочу тебя даже слушать! — бормотала Лола, безуспешно пытаясь выползти назад. — Я никогда этого не забуду! Мы с Пу И так боимся покойников — а ты затащил нас прямо в могилу! Прямо в лапы покойнику! Это кошмар!
— Да ничего тебе этот покойник не сделает! — попытался Леня урезонить свою боевую подругу. — Он здесь пролежал лет двести и пролежит еще столько же, не причинив никому вреда…
Лола его даже не слушала — она пыталась задом выбраться из тесного каменного мешка, однако от волнения и страха никак не могла попасть ногами в лаз.
— Погоди ты, сейчас мы отсюда выберемся, я тебе обещаю… — Леня уперся спиной в каменную крышку, напрягся и попытался подняться на четвереньки.
Крышка была очень тяжелой, но все же она немного сдвинулась с места, и в образовавшуюся щель проник холодный свежий воздух, воздух свободы.
— Лучше не паникуй, а помоги мне! — пропыхтел Леня, снова упираясь в крышку. — Видишь же, совсем немного осталось…
Лола опомнилась, — видимо, ее отрезвил свежий воздух. Она тоже взяла себя в руки и, стараясь не смотреть на мертвеца, уперлась в свой край крышки.
— Ну, еще немного… — проговорил Леня, красный от напряжения, — еще чуть-чуть…
Лола вложила весь свой ужас перед мертвецами в попытку выбраться из гроба, и крышка чуть заметно поддалась их совместным усилиям. Пу И тоже попытался добавить свою лепту в борьбу за свободу — он встал на задние лапки и уперся в каменный потолок.
— Жучка за бабку, бабка за дедку… — пыхтел Леня, всеми силами упираясь в крышку.
И наконец с чудовищным скрипом крышка приподнялась и отъехала в сторону.
Леня еще немного подтолкнул ее, и когда отверстие достаточно расширилось, чтобы в него можно было протиснуться, встал на ноги и радостно воскликнул:
— Свобода!
Лола тут же выкарабкалась из гроба, подальше от покойника, и удивленно огляделась по сторонам.
— Свобода? — повторила она с сомнением. — Куда это мы попали?
— Мы выбрались из гроба — а ты опять недовольна! — возмутился Маркиз. — Там тебя напрягало соседство покойника. Я это готов понять. К покойникам многие люди относятся с недоверием. Интересно, что тебя сейчас не устраивает?
— А тебя все устраивает? — переспросила Лола, шумно дыша после физического напряжения. — Там был покойник — но только один покойник! А здесь их… здесь их целая толпа!
— Где? — Леня удивленно огляделся по сторонам.
На этот раз они находились в просторном помещении с высокими каменными сводами. По стенам этого помещения располагались прямоугольные возвышения, на каждом из которых стоял каменный саркофаг вроде того, из которого только что выбрались Лола и Маркиз. Большая часть саркофагов была закрыта, но с некоторых кто-то снял каменные крышки, и были видны мертвецы — мумии, обтянутые пергаментной кожей, и желтоватые скелеты. Одни покойники были одеты по моде конца восемнадцатого века — в полуистлевшие камзолы с кружевными манжетами, с выцветшим золотым и серебряным шитьем, в короткие штаны и башмаки с пряжками, другие — во фраках и сюртуках девятнадцатого столетия. Были среди мертвецов и женщины в платьях разных времен и эпох. Из-под пудреных париков и чудом уцелевших причесок выглядывали высохшие физиономии мумий и пустые глазницы черепов.
— Да ничего здесь нет страшного! — проговорил Маркиз, осмотревшись. — Это склеп, точнее, семейная усыпальница владельцев здешнего имения баронов Николаи. Здесь они хоронили своих покойников на протяжении полутора столетий…