Слова закончились, я уставилась на собеседницу.
– Катюха не могла оставить Андрюшу, – бледнея на глазах, повторила Ксения. – Она его считает своим родным сыном. Елена-то только после смерти Аси о мальчике заботиться начала, ее чувство вины перед дочерью мучает. В ночь, когда девочка сгорела, мать лежала в косметической лечебнице, какие-то нитки себе в лицо вшивала, чтобы моложе выглядеть. Катю же Юрий отдыхать отправил. Раз в год Малинины сестру на курорт посылали. Отец остался дома с детьми один.
– Вы путаете, – возразила я, – Елене удаляли аппендицит. У нее неожиданно случился приступ.
Ксения закатила глаза.
– Ага! Это Юрий Иванович потом придумал, когда журналисты к нему с вопросами про пожар ринулись. Не хотел, чтобы кто-нибудь написал: «Пока дочь погибала в огне, мать делала подтяжку». Но мне-то Катя правду доложила – Елена Сергеевна договорилась с пластическим хирургом, хотя никакой необходимости во вмешательстве не было, это ее придурь. Малинину уложили в палату за пару дней до беды. Сначала всякие там манипуляции аппаратами делали, а потом под общим наркозом Лену омолодили. Понятное дело, у нее синяки появились, отеки. Елена не хотела, чтобы ее посторонние в таком виде узрели, вот и спряталась в клинике. Поэтому ее до сих пор совесть мучает. Небось думает, будь она дома, дочь могла бы остаться в живых. И по этой же причине теперь Андрея постоянно за руку держит. Боже! Где сестра? Что с ней?
– Можете назвать близких подруг Кати? – спросила я.
– Никого у нее нет! – с отчаянием воскликнула собеседница.
– Любимый человек? Вероятно, Катя у него, – предположила я.
– Никого у нее нет, – повторила Ксения. – Катя давно любит Юру. Хозяин ничего о ее чувстве не знал, его жена тоже не догадывалась, но для сестры Малинин – свет в окошке. Поэтому она и вызвалась суррогатной матерью стать, понимала, что это их навсегда свяжет. Один раз она призналась в тайной мечте: «Вдруг Лена умрет, и Юра на мне женится? Понимает ведь, как я Андрейку люблю, не станет мальчику мачеху приводить». Я ей тогда ответила: «Ты домработница, он хозяин, этим все сказано. Может, от безнадеги Малинин с поломойкой и переспит, но в загс ее никогда не поведет. И прими мой совет: нельзя к нанимателю в постель прыгать, потому что ты скоро ему надоешь, и он выпрет тебя вон».
Ксюша задохнулась от нахлынувших эмоций и всхлипнула:
– Нет, нет, Катюха не могла уйти, она обожает Андрюшу, считает его своим сыном, покрывает все шалости мальчика. И Юра сына любил безмерно.
– Странно, что отец решил отправить мальчика учиться в Лондон, – пробормотала я.
Ксюша вскинула брови.
– Кто вам такое сказал? Малинин противник иностранных школ. В Третьяковке, в десяти километрах от деревни, где раньше жили Малинины, открыта американская гимназия. Принимают туда пятилеток, два года обучают их английскому, а затем отправляют за океан. Лена загорелась желанием оформить сына туда. Сейчас расскажу, как дело было. Мне сестра все подробности той истории передавала, потому что боялась, как бы не пришлось расставаться с Андрейкой…
Малинина начала уговаривать супруга:
– Прекрасная перспектива для мальчика! Он овладеет иностранным языком, потом легко поступит в лучший колледж в Штатах.
Но Юрий отвечал категорично:
– Никогда! Не хочу лишаться сына. Если он покинет дом на несколько лет, станет нам чужим. Еще и не захочет возвращаться в Россию, осядет за кордоном. Забудь навсегда о зарубежных школах. Нет, нет и нет!
Лена надулась, пыталась переубедить мужа, но он принял решение и не собирался его менять.
Когда вокруг места будущей учебы мальчика разгорелись страсти, Ксения, узнавшая обо всем от сестры, сообразила, что мать хочет избавиться от Андрюши, он ее раздражает. Прикрываясь словами о необходимости досконального изучения английского языка и об отвратительных российских вузах, она печется не о сыне, а о себе. Некоторые люди берут на воспитание малышей из приютов, принимают в семью больных детишек, даже инвалидов, лечат их, ставят на ноги и горячо любят по крови чужих, но ставших для приемных родителей любимыми детей. А встречаются такие, как Елена. Малинина не могла впустить Андрейку в свое сердце, потому что девять месяцев ребенок зрел не в ее чреве, а в Катином. Не стоило Юрию заставлять жену соглашаться на суррогатное материнство. Но, по всей видимости, он и не представлял, какую проблему впускает в семью.
Кстати, Малинин считал Лену образцовой матерью, многократно говорил Кате:
– Есть на свете бабы-курицы, квохчущие над своим отпрыском наседки. Особенно это плохо, если у них мальчик. Такие матери портят будущего мужчину, изнеживают его, отучают самостоятельно принимать решения, и в результате вырастает инфантильное, женоподобное существо, которое боится в дождь выйти на улицу, потому что замочит розовые замшевые штиблеты. А Лена молодец, никакого сюсюканья и соплей по поводу разбитых коленей. Упал? Поранился? Не хнычь, ты парень, а не девчонка!..
– Мужчины, даже самые умные и успешные, такие дураки! Юрий умел делать деньги, а то, что творится дома, оценивал абсолютно неверно, – завершила рассказ сестра Катерины.
– Я слышала, что у Малинина в последнее время возникли финансовые проблемы, – пробормотала я, – вроде все его счета пусты.
Ксения округлила глаза.
– Откуда вы это взяли? Ну, я, конечно, знаю все со слов Кати, а та говорила, что у хозяев жизнь шоколадная. Они не стесняли себя в расходах, Юрий Иванович недавно купил Лене новую машину. Что-то я сомневаюсь в отсутствии у вдовы денег. Некоторое время назад Малинин попросил Катю подъехать в какую-то контору. Там ей дали бумагу и попросили поставить подпись. Хозяин объяснил сестре: «Это очень важный документ, его положено визировать свидетелю. Ты вроде как гарантируешь, что я находился в твердом уме и здравой памяти, когда составлял его, а нотариус заверит наши подписи». Катюше стало интересно, что же за бумага такая, но она постеснялась спросить. На обратном пути Юрий ей сказал: «Пожалуйста, не говори Елене, где мы сегодня были. Понимаешь, недавно мой знакомый Веня Глобов, сорокапятилетний, вполне здоровый мужик, внезапно умер. Оказалось, тромб оторвался. Сейчас за его деньги дерется куча народа, родственники всех мастей появились невесть откуда. А Наташа, жена Вениамина, похожа на Лену, сама не способна решения принимать, идет туда, куда ее за руку потащат, и ничего в финансах не понимает. Алчная свора ее ограбит, останется Наталья с ребенком без средств. Вот я и призадумался. А вдруг со мной что? Как Лена жить будет? Только гроб зароют, мигом жадные вороны слетятся, обнаружатся какие-нибудь там троюродные братья-сестры, о которых я никогда не слышал, начнут претендовать на состояние и дом. Да и партнеры по бизнесу – еще те шакалы. Сейчас-то они милые, улыбчивые, а вдову догола раздеть не постесняются. Я сделал вывод из чужой беды и сегодня оформил документы, чтобы никто, кроме Лены, не мог после моей кончины ничего тронуть, все жене и Андрейке перейдет – деньги, недвижимость, страховка. Теперь я спокоен. Если отброшу мокасины, супруга и сын в полном порядке будут, не узнают нужды».