Я невольно вздрогнула.
– Чаще всего заболевают творческие личности с хорошо развитым воображением, которое помогает им писать книги, исполнять роли на сцене или в кино, но может стать и причиной психиатрического недуга. Ваш приятель случайно не художник?
– Нет, я же говорила, он фотограф.
– Вот видите, – с удовлетворением кивнула собеседница, – его профессия вписывается в картину. Болезнь развивается медленно и сначала дает о себе знать в виде фантазии. Вашего друга нужно срочно лечить.
– Спасибо за совет, – пробормотала я и попрощалась с Региной.
Однако избу не покинула, а заглянула на кухню и спросила у так и не позвавшей нас со Збарской пить чай Тамары:
– Разрешите воспользоваться вашим туалетом?
– Третья дверь слева, – любезно ответила хозяйка.
Я быстро прошла в не совсем чистый санузел, начала мыть руки и увидела на стеклянной полочке розово-белый комок, уложенный в закрытую прозрачную пластиковую коробку. Я знаю поговорку про любопытство, которое сгубило кошку, но все равно не смогла удержаться, взяла в руки упаковку и поняла: внутри лежит натуральная губка, только не обычного бежевого, а оригинального цвета, такая красивая, что хочется прямо сразу залезть с ней под душ.
Полюбовавшись на необычный банный аксессуар, я вышла в коридор и отправилась на улицу. У калитки я увидела девочку-подростка, которая смотрела на меня во все глаза. У нее был ошарашенный и одновременно испуганно-виноватый вид.
– У тебя что-то стряслось? – спросила я. – Нужна помощь? Ты здесь живешь?
Школьница, не произнеся ни слова, повернулась и бросилась бежать вверх по улице. Я смотрела ей вслед, не понимая, чем могла так ее напугать. Затем, подумав, что девочка, вероятно, слегка отстает в развитии и поэтому столь странно себя ведет, поспешила в отель.
* * *
На ресепшен в «Нирване» тосковала в одиночестве дежурная. Я приблизилась к стойке, прочитала бейджик, прикрепленный к ее блузке, и смущенно произнесла:
– Добрый день, Ирина, я живу в ВИП-коттедже.
– Отлично вас знаю, – затараторила администратор, – даже читала пару ваших книг. Ничего так, понравились. В особенности та, где героиня на воздушном шаре летает. Вот уж посмеялась! Ха-ха!
– Ха-ха, – повторила я, не испытывая ни малейшего веселья.
Арина Виолова никогда не писала роман, где действие происходит в воздухе. Историю про блондинку, удравшую от маньяка на дирижабле, сочинила Милада Смолякова. Но не стоит разубеждать Ирину и уж тем более не нужно сердиться на нее. Бывали в моей жизни и не такие казусы.
Один раз я, приехав на встречу с читателями, обнаружила на двери клуба, где намечалась автограф-сессия, объявление: «У нас в гостях очаровательная Арина Виолова, автор бестселлеров, в том числе книги «Преступление и наказание», которая за последние сто лет неоднократно переиздавалась и экранизировалась во многих странах. Задай вопрос писательнице, и, если она сочтет его лучшим, получишь приз». Я аккуратно сняла афишу и сказала устроителям встречи:
– «Преступление и наказание» написал Федор Михайлович Достоевский. Ну подумайте, как я, молодая женщина, могу быть автором книги, которая, как указано в объявлении, «за последние сто лет» много раз переиздавалась? Разве я выгляжу родной сестрой графа Калиостро, уверявшего людей в своем бессмертии?
Директриса клуба схватилась за голову.
– Простите, Арина! Современная молодежь вообще ничего не читает, а о литературе прошлых лет имеет весьма смутное представление. Текст составляла наша пиар-директор, непременно сделаю ей выговор. Не волнуйтесь, у нас подкованная публика, люди старшего возраста, уж они-то Достоевского со всякой чепухой не перепутают.
Я опешила от последнего пассажа, но молча пошла в зал.
Однако на этом история не завершилась. Рассказав немного о себе, я взяла одну из положенных на стол записок и прочитала восхитительный текст: «Таких, как вы, надо расстреливать на Красной площади. Написали в своей книжонке про студента, который зарубил топором восьмидесятилетнюю старуху, и сидите перед нами, улыбаетесь. Стыдитесь! О здоровье общества судят по его отношению к пенсионерам. Вы плесень на древе литературы!» Я сделала вид, что не получала послания, не стала еще раз поминать всуе имя Федора Михайловича и не упомянула, что старухе-процентщице из романа Достоевского было всего-то сорок два года. Мне кажется, что с дураками лучше не спорить. Их не образумишь, не воспитаешь и не переделаешь. С некоторыми людьми просто не стоит иметь дела.
– Могу я вам чем-то помочь? – вспомнила о своих обязанностях Ирина.
Я облокотилась о стойку.
– Как вы правильно заметили, я пишу книги и хочу, чтобы события в них выглядели достоверно. В той, над которой я сейчас работаю, герой, частный сыщик, обращается к дежурной отеля и просит ее рассказать, кто занимал в конце декабря одно бунгало. Гостиница, которую я описываю, очень похожа на вашу. Как вы думаете, что ответит сыщику служащая?
Ирина поджала губы.
– Ну… вообще-то это запрещено… Сведения о гостях не подлежат разглашению…
– Понятно, – кивнула я. – Но в компьютере они есть?
– Конечно, – подтвердила Ирина.
– Даже, если гость убыл? – продолжила я игру.
– Естественно, – подтвердила дежурная.
Я прикинулась глупышкой.
– Никак не пойму… Клиент благополучно расплатился и уехал, нужно вычеркнуть его и забыть. Зачем хранить такую информацию?
Ирина снисходительно посмотрела на туповатую литераторшу.
– Наш бизнес тонкий, с людьми работать непросто. Человек может приехать еще раз отдохнуть в «Нирване», а мы архив откроем и посмотрим. Ну, давайте я вам пример приведу, чтобы вы поняли. Кого бы мне посмотреть?
– Владимир Олегович Карелин, – живо подсказала я имя, – он у вас в декабре останавливался, в середине месяца.
– С компьютером очень удобно… – забубнила Ирина, водя мышкой по коврику. – Раньше-то данные о клиентах в книги заносили, мне мама рассказывала, она тоже на ресепшен работала. Если требовалось чего узнать, приходилось гору бумаг переворачивать, а сейчас один клик – и готово. Не жил у нас никогда Владимир Олегович Карелин.
– Все-таки с книгами регистрации надежнее, – хмыкнула я, – научно-технический прогресс иногда подводит. Карелин совершенно точно отдыхал в «Нирване», занимал один из трех домиков, что стоят вблизи ВИП-коттеджа.
– Да? – с недоумением протянула Ирина. – Он сам вам так сказал? Еще раз время его пребывания назовите.
– Примерно двадцатые числа декабря прошлого года.
– Нет, – отрезала администратор, – такого клиента не было. Тридцатого ноября дом «Сиреневый» заняли Воскобейниковы, жили до конца января, затем заехали Ефимовы, а потом, в начале апреля, прибыли Юрий Михайлович и Анна Константиновна Трофимовы. Вот тут у меня пометка: «С собакой. Поставить на кухне две миски, одну для воды, другую для корма». Трофимовы приехали на три месяца. Судя по записям, в этом бунгало Карелин не проживал.