— Елена Дмитриевна Коростелева, — уточнил Маркиз. — По имеющимся у нас сведениям, она при вашей помощи устроилась на работу, где и совершила кражу. Таким образом, вы становитесь соучастником преступления!
— Не знаю никакой Коростелевой! — заныл клерк. — Первый раз слышу… почему я должен за нее отвечать?
— Почему? — переспросил Маркиз. — По закону. И отвечать вы будете не за нее, а вместе с ней. Как ее соучастник. Но у вас еще есть возможность избежать уголовной ответственности. В том случае, если вы окажете помощь следствию.
— Избежать? — оживился клерк. — Я окажу вам любую помощь! Все, что в моих силах! И даже больше!
— Это хорошо, — одобрил Маркиз. — Тогда найдите эту Коростелеву в клиентской базе и сообщите мне все, что вам о ней известно.
— Сейчас… — забормотал клерк, — одну минуту… Коростелева будет на «К»… Капустин, Карандышев, Киселева… вот она, Коростелева! — он повернулся к Лене. — Была такая клиентка. Хотела устроиться в торговую фирму переводчиком, так что мы ей сделали копию диплома, сертификат синхронного переводчика, отзывы с прежнего места работы, в общем, все, что положено…
— А свои-то какие у нее документы были?
— Своих документов у нее только и было, что паспорт. Обычный общегражданский паспорт на имя Елены Дмитриевны Коростелевой…
— Не густо! — вздохнул Маркиз и вдруг сообразил: — Вы ей делали документы, значит, у вас должна быть ее фотография. Для начала покажите мне ее!
— Само собой, — оживился клерк. — Сейчас сделаю…
«Ну, все-таки не зря я сюда пришел, — думал Маркиз, наблюдая за его работой. — Сейчас получу фотографию настоящей Елены Коростелевой, и в деле появится хоть какая-то определенность. Если это будет фотография той самой женщины, которая проживает в квартире Георгия Бакланова, значит, она и есть его настоящая жена и Георгию нужно обращаться не ко мне, а к психиатру, если же она не похожа, значит, Георгий не сошел с ума, а стал жертвой какой-то хитрой интриги…»
— Вот эта фотография! — сообщил довольный клерк, поворачивая к Лене экран монитора.
— А напечатать ее можно? — спросил Маркиз, придвигаясь, чтобы рассмотреть лицо таинственной Коростелевой.
Однако когда он взглянул на экран, вместо женского лица на нем была странная картинка из кружков и квадратиков. Заметить в этой картинке сходство с женой Георгия было невозможно.
— Что это? — раздраженно проговорил Маркиз. — Что вы мне подсунули? Где фотография?
— Как «где»? — клерк взглянул через Ленино плечо.
Тем временем картинка на экране снова изменилась. Кружки и квадраты рассыпались, и вместо них появился жирный червяк с круглыми нахальными глазами. Он медленно прополз через экран, остановился и проговорил пронзительным мультяшным голосом:
— Привет! Поздравляю, ваш компьютер успешно заражен вирусом «Касабланка»!
— Вот черт! — расстроился клерк. — Я про этот вирус слышал, он все данные на компьютере уничтожает!
— Может быть, копии этой фотографии есть на компьютерах ваших коллег?
Но остальные сотрудники агентства тоже с расстроенным видом смотрели на свои мониторы: их компьютеры тоже заразил вредоносный вирус.
— К сожалению, ничем больше не могу вам помочь! — клерк развел руками.
«Как, однако, своевременно случилась эта вирусная атака! — подумал Маркиз. — Именно в тот момент, когда у меня появилась надежда хоть что-то прояснить в этом таинственном деле! Еще несколько минут — и я бы заметно продвинулся…»
Однако больше ему нечего было делать в агентстве «Светлый путь», и он отправился восвояси.
На следующее утро Лола попыталась открыть глаза. Глаза слиплись, так что ей с большим трудом удалось открыть только один из них.
И она тотчас же его закрыла, потому что лившийся в окно спальни дневной свет причинил ей невероятные страдания.
Она еще немного полежала с закрытыми глазами, но это было не менее мучительно: в голове гудело и грохотало, как на японском шоу барабанов, во рту было сухо, как в пустыне, а привкус был такой, как будто перед сном она вылизала помойное ведро.
Лола услышала мучительный стон и подумала, что не одной ей сегодня утром плохо. Но уже в следующую секунду до нее дошло, что это — ее собственный стон.
— Ну что, проснулась? — раздался рядом до боли знакомый голос.
Лола сделала еще одну попытку открыть глаза.
Эта попытка оказалась более успешной.
Разлепив глаза, она увидела рядом с кроватью мужчину. Мужчина был довольно симпатичный. Мужчина был удивительно знакомый, с этим мужчиной у Лолы были связаны какие-то воспоминания, но вот какие — она не могла вспомнить никакими силами…
— Ты кто? — спросила Лола.
При этом она не узнала собственного голоса — настолько он был хриплый и невнятный.
— Ничего себе! — проговорил мужчина и поднес к Лолиным губам стакан с чем-то шипучим. — Выпей, может, полегчает! Может, к тебе вернется память!
— Что это? — подозрительно прохрипела Лола. — А впрочем, не все ли равно… если это яд — даже лучше: мои мучения наконец кончатся… терпеть их я больше не в состоянии!
— Пить меньше надо! — мстительно заявил мужчина.
Лола присосалась к стакану и в несколько долгих глотков выпила его содержимое.
Ей сразу стало легче. Свет уже не так мучительно резал глаза, грохот в голове начал затихать.
— Что это такое? — мечтательно протянула Лола. Голос ее был уже не таким хриплым.
— Обыкновенный аспирин Упса… — мужчина пожал плечами.
— Пса? — повторила за ним Лола, и в памяти у нее что-то забрезжило. Что-то очень важное…
И тут на край ее кровати вскочил крошечный песик. Он опасливо подобрался к Лоле и лизнул ее в щеку…
И тут с Лолиной памяти словно сдернули покрывало, как с нового памятника.
Она моментально вспомнила все. И в первую очередь, конечно, она вспомнила своего любимца.
— Пуишечка, детка! — пролепетала Лола, нежно прижав к себе песика.
Тот опасливо отстранился, высвободился из ее объятий, потянул носом и чихнул.
— Пуишечка, дорогой, прости меня! — забормотала Лола и повернулась к мужчине… то есть к своему верному спутнику и боевому соратнику Лене Маркизу.
— Ленечка, — проговорила она слабым голосом, — что это со мной было? Меня чем-то отравили?
— Ты просто надралась, как сапожник! — сухо ответил Маркиз. — Ну что, кажется, тебе немного полегчало? Ты, по крайней мере, начала узнавать своих близких!
— Ну, еще бы я не узнала Пу И! — обиделась Лола. — И между прочим, я напилась вчера, когда ходила на дело! Так что у меня, можно сказать, производственная травма!