— Это ты, Аля? Вечно ты не вовремя появляешься!
— Очень даже вовремя! — перебила его женщина, подхватила длинноволосого под руку и толкнула навстречу здоровенному парню, который вошел в бар вслед за ней.
— Мишаня, отвези его домой!
— Само собой! — ответил здоровяк, перехватив скандалиста.
Тот, однако, пытался сопротивляться и возмущенно орал:
— Зачем домой? Не хочу домой! Хочу гулять! Я тут так хорошо оттягивался…
— Угомонись! — шикнула на него женщина. — Ты уже нагулялся, пора баиньки!
— Не хочу баиньки… — длинноволосый пытался отбиваться, но его уже вынесли из бара.
Тут же из-за стойки показался бармен.
— Добрый вечер, Альбина Ивановна! — льстиво обратился он к решительной женщине. — Как вы его ловко угомонили!
— Работа такая! — ответила та. — Тебе спасибо, Кеша, что позвонил, пока мой не успел дров наломать! Столько хватит? — И она протянула бармену несколько купюр.
— В самый раз! — ответил тот, преданно глядя на женщину. — А вам как обычно?
— Да, налей, надо стресс снять!
Бармен налил в стакан что-то зеленое, добавил немного розового и бросил несколько кубиков льда. Женщина присела тут же, у стойки, придвинула к себе бокал и задела Георгия плечом.
— Простите! — не глядя на него, сказала она. — Вы не могли бы чуть подвинуться?
Голос ее показался Георгию знакомым. Точнее, не голос, а манера несколько растягивать слова. Теперь, когда женщина говорила спокойно, это проявилось.
Неизвестно почему ему вспомнился жаркий летний день и берег Невы возле лесопарка. Вода чистая, потому что город ниже по течению, она переливается на солнце и отдает серебром.
Загорелые дочерна ребятишки возятся на мелком месте, и белобрысая девчонка брызгает ему в лицо. А он закрывается от брызг ладошкой и отходит все дальше от берега, и вдруг дно уходит из-под ног и он начинает тонуть. Потому что еще маленький и плавать отец научит его только в будущем году.
Он тогда ужасно испугался, и девчонка, увидев его выпученные глаза, мигом сообразила, что дело плохо, и бросила ему резиновый надувной круг. Да так ловко, что круг сам наделся на шею.
И он выплыл, никто из взрослых даже не заметил. Они ничего взрослым и не сказали, потому что отец надавал бы тумаков, а мать больше ни за что не отпустила бы от себя на пляже.
— Эй, вы меня слышите? — женщина довольно ощутимо ткнула его в плечо.
Георгий повернулся и пристально на нее посмотрел.
Коротко стриженные светлые волосы, большой решительный рот, вертикальная морщинка между бровями. Верно, она и раньше брови хмурила. А волосы тогда были еще светлее, две белобрысые косички, как две запятые. Потом она их в хвост завязывала.
— Не может быть… — сказал он изумленно. — Неужели Алька?
— В чем дело? — Тонкие аккуратно выщипанные брови сошлись на переносице.
А раньше вообще бровей не было заметно.
— Ты… вы меня не узнаете? — Георгий слишком поздно понял, что не следовало ничего говорить. Может, она его тоже узнала, просто не хочет признаваться. Подумаешь — друзья детства, это когда было-то…
— Узнаю, — тихо сказала Альбина, — конечно, узнаю, Гера. Вот так встретились…
Оттого что она назвала его именем Гера, которым никто его не называл уже очень давно — только мама в детстве да ребята во дворе, у Георгия вдруг защипало в глазах. Он отвернулся и поймал внимательный взгляд бармена.
— Кеша, — тут же встрепенулась Альбина, — где у тебя можно спокойно поговорить? Знакомого вот встретила…
— Сюда проходите! — бармен поманил их за занавеску и привел в маленькую комнатку, где имелся только столик и два простых стула. — Располагайтесь, тут никто не помешает.
— Сколько лет прошло… — пробормотал Георгий, не глядя на Альбину.
— Много, — протянула она, — очень много…
— Как ты? — он притронулся к ее стакану. — Со встречей…
— Как я? — отпив из стакана, вздохнула она. — Да ты видел… Живу, работаю вот… у этого, с позволения сказать, певца директором. Раньше-то он очень популярный был, но попивал все же частенько. Ну, пока молодой — еще ничего. Проспится, морду наштукатурят ему — и вперед! Но годы-то идут, труднее стало себя в порядок после пьянок приводить. То есть это я его каждый раз в чувство привожу, а это, доложу тебе, занятие не из приятных. Но работа есть работа… Я-то свою работу выполняю, а он…
Еще у него проблема — ведутся на него только молоденькие девчонки, фанатки, в общем. Он в молодости-то хорош был…
— Да неужели? — не выдержал Георгий, вспомнив длинные сальные волосы, опухшее лицо и безумные от залитого спиртного глаза ее работодателя.
— Вот представь себе! — Альбина тут же поправилась, — то есть я-то и раньше понять не могла, что девчонки в нем находят, но они на концертах с ума сходили! А потом, как я ни стараюсь…
— Ты здорово с ним управляешься, — честно сказал Георгий.
— Да что мы все обо мне? — отмахнулась она. — Герка, ты уж прости, но выглядишь ты не очень… У тебя неприятности?
Вот и раньше она могла при встрече окинуть его глазами и сразу сообразить, что с ним что-то не то.
Когда они подрались на школьном дворе с Витькой Белолобовым и скотина Витька ударил напоследок его по голове портфелем, в который загодя положил полкирпича, у него потемнело в глазах и земля стала стремительно приближаться. Витька испугался и убежал, а он полежал немного и пришел в себя. Никто его не видел, они с Витькой специально выбрали такой закуток за хозяйственным блоком, куда никто не ходил, кроме завхоза, а он тогда уехал за новыми партами. Что они не поделили? Уж не вспомнить теперь… Но когда он, отлежавшись на холодной земле, пришел в себя и появился на уроке, Алька первая заметила, что у него что-то с глазами. Не обращая внимания на орущую училку, она схватила его и поволокла в медпункт. А там уж определили сотрясение мозга.
Было это… дай бог памяти… классе в третьем, а может, позже. И Алька еще приходила потом к нему под окошко в больницу. А больница была на другом конце города, так что ей приходилось после школы тащиться целый час на трамвае. Он вспомнил маленькую фигурку в смешной красной шапке с помпоном. И косички торчат двумя запятыми.
— Да я вот… — пробормотал он, — тоже живу, работаю… в строительной фирме…
Он поймал ее взгляд и понял, что она хочет спросить, есть ли у него семья. Но не спросит. Про это не спросит.
— Ты замужем? — он поискал глазами кольцо на руке.
Его не было. Вообще никаких колец не было — ни простых, ни с камнем. В ушах блестели сережки простенькие, и больше никаких украшений.
— Была… — Альбина отвернулась. — Была замужем. Да только при моей работе трудно с семьей… А ты женат, конечно…