Леня молча, с торжественным видом спустился с постамента, сжимая в руке гирьку.
— Вот оно! — проговорил он, показав свою находку сначала Георгию, а потом Лоле.
— Что ты этим хочешь сказать? — осведомилась его боевая подруга. — Что эта гирька золотая? Пилите, Шура, пилите, как говорил Паниковский?
— Ну, зачем ты так! Это же не простая гирька, а насыпная! Такими пользовались жулики-продавцы до революции, эти гирьки развинчивались, а внутрь насыпали дробь на нужный вес…
Маркиз с видом циркового фокусника повернул верхнюю часть гирьки.
И гирька действительно разделилась на две части.
Маркиз наклонил ее, и на его ладонь выкатился прозрачный камень необыкновенной красоты.
— Это он, — проговорил Леня, от волнения понизив голос. — Это Глаз Пернатого Змея!
Его спутники молчали, не сводя глаз с алмаза.
Наконец Леня опомнился, положил камень обратно в гирьку и спрятал его в карман синего комбинезона.
— Пора уезжать, а то наши действия уже вызывают нездоровый интерес местных жителей!
Действительно, к ним приближался охранник.
— Ну что, нашли, что искали? — осведомился он.
— Нашли! — подтвердил Маркиз. — Едем за подкреплением. А ты пока обеспечь сохранность памятника. Я на тебя очень надеюсь.
— Обеспечу! — пообещал бравый охранник.
— Ну, кажется, теперь действительно все! — сказал Маркиз. — Остался последний, самый приятный момент…
Тем не менее на лице его было беспокойство.
Леня вздохнул и набрал номер.
— Могу я поговорить с Андреем Николаевичем Ракитиным? — проговорил он, услышав в трубке суховато-вежливый голос.
— Как вас представить? — осведомились с той же осторожной вежливостью.
— Мое имя вряд ли ему что-то скажет, — ответил Леня и быстро добавил, пока собеседник не повесил трубку: — Скажите Андрею Николаевичу, что речь идет о Глазе Кетцалькоатля.
— Минутку, — голос стал еще суше и пропал. Из трубки доносилась классическая музыка.
Наконец она затихла и раздался другой голос — жесткий, подозрительный и в то же время взволнованный.
— С кем я говорю?
— Мое имя вам ничего не скажет, — повторил Леня. — Я, можно сказать, частный детектив, и в моих руках в процессе расследования оказался известный вам камень. Думаю, он вас заинтересует.
— Безусловно, — голос в трубке потеплел. — Вы можете приехать прямо сейчас?
Через час Леня въехал в ворота загородного дома.
На крыльце его встречал крепкий широкоплечий мужчина среднего роста, с глубоко въевшимся в кожу южным загаром. Его решительное волевое лицо было взволнованно.
— Ракитин, — представился он и вошел в дом, пригласив Леню идти следом.
Они вошли в кабинет, Ракитин показал Лене на стул, сам принялся расхаживать по комнате, как тигр по клетке, и наконец нетерпеливо проговорил:
— Рассказывайте.
И Леня вкратце рассказал ему, как занялся поисками жены своего клиента, что узнал во время этих поисков и как в его руки попал драгоценный камень.
— Вот этот камень! — Леня протянул Ракитину шкатулку.
Андрей Николаевич торопливо открыл ее, достал алмаз и сжал его в руке.
Потом он посмотрел на Леню, и Маркизу показалось, что в глазах этого сильного человека стоят слезы.
— Вы не представляете, как я вам благодарен, — проговорил он.
— Ну, отчего же, — Леня скромно потупился. — Это действительно замечательный камень…
— Это не просто камень, — проговорил Ракитин дрожащим от волнения голосом.
— Да, конечно, — кивнул Леня, — это не просто камень — это один из самых красивых алмазов в мире, да еще с такой удивительной историей!
— Не в этом дело, — Ракитин поморщился. — Этот камень удивительным образом связан с моей женой. Или она с ним… с тех пор как камень пропал, точнее, его украли, она стала совсем другим человеком. Из нее словно вынули душу. Она утратила интерес к жизни, почти перестала есть и спать. Причем с каждым днем ей становится все хуже и хуже. Она уже даже меня не узнает.
Он снова взглянул на Леню и добавил:
— Но теперь, может быть, ей станет лучше. Я надеюсь только, что еще не слишком поздно… Я понимаю, — спохватился он, — я понимаю, что ваши услуги стоят дорого. Но за этот камень я готов заплатить любые деньги.
— Ну, я думаю, мы договоримся. Единственная моя просьба — не причиняйте вреда моему клиенту, он ни в чем не виноват.
— Разумеется, — кивнул Ракитин. — Он и сам пострадал, потерял любимую женщину. Больше всех в этой истории виноват Константин Ветлов, но он тоже наказан…
Андрей Николаевич на секунду замолчал, потом вздохнул и проговорил:
— Знаете эту поговорку: «Спаси меня, Боже, от друзей, а с врагами я сам как-нибудь справлюсь»? Мы с Ветловым были друзьями, настоящими друзьями. Мы вместе ходили на яхте, вместе не раз попадали в шторм, вместе поднимались на неприступные вершины — и я всегда мог на него положиться. Но когда мне улыбнулась удача, когда я серьезно разбогател, — Константин этого не вынес. Из лучшего друга он превратился в заклятого врага и постарался ударить меня как можно больнее. И ему это почти удалось…
Ракитин встал из-за стола, открыл дверь, вошел в соседнюю комнату.
На ковре посреди этой комнаты сидела девушка.
Видно было, что когда-то она была красива удивительной экзотической красотой, но сейчас от этой красоты почти ничего не осталось. Темные глаза угасли и ввалились, нежная кожа увяла и приобрела нездоровый землистый оттенок, плечи ссутулились.
Девушка смотрела прямо перед собой, как будто видела там что-то недоступное другим людям. Она не заметила вошедших в комнату людей, даже не взглянула на них.
— Дорогая, я тебе кое-что принес, — проговорил Ракитин, приблизившись к жене.
Девушка не шевельнулась, на ее лице не дрогнул ни один мускул.
Тогда Ракитин опустился на одно колено и вложил камень в бессильно обвисшую руку жены.
И вдруг рука сжалась, а по телу девушки пробежала судорога.
Ее спина выпрямилась, голова гордо откинулась, на лице проступил смуглый румянец. Эсмеральда взглянула на мужа, ее губы шевельнулись, сложились в неуверенную улыбку, и она негромко проговорила:
— Это ты, милый! Как же долго тебя не было!
…Женщина издала сладкий, умиротворенный вздох и откинулась на подушки. Мужчина протянул руку к тумбочке, достал сигареты, заодно взял пульт, хотел выключить телевизор, который работал, чтобы соседи не слышали доносящиеся из их комнаты звуки.