– Эта работа не для женщин.
Они возмущенно зароптали.
– Тихо, тихо, – успокоил их Ник. – Они могут начать завтра утром, а позже я сам подключусь к этой работе, если, конечно, появится свободное время. А ты, отец, будешь сидеть в коляске, наблюдать за ними и отдавать указания.
– Все должно быть сделано как следует, – напомнил Марко.
– Все будет нормально, отец, – заверил Ник. – Обещаю тебе.
Они посмотрели друг другу в глаза и замолчали. Наконец-то между ними исчезло то непонимание, которое предвещало бурю. Старик глубоко вздохнул.
– Самое интересное, – сказал он, – что в этой удушливой жаре уже явно ощущается приближение осени. Уже сейчас можно услышать запах сентября. Я люблю осень. В такую пору хорошо сидеть дома у камина, жарить орехи и любоваться осенними красками. А когда с деревьев начинают опадать листья, вообще нет места на земле, которое могло бы сравниться с этой красотой.
Ник шел за коляской отца, положив руку ему на плечо. Марко сжал ее пальцами и благодарно посмотрел на сына. Ник почувствовал, что на глаза наворачиваются слезы, и был благодарен отцу за этот трогательный момент.
– Такие старые трудяги, как я, – заявил Марко, – не верят в существование ада. Но если он действительно существует, то знаешь, как он должен выглядеть? Он должен быть похожим на пустую, безжизненную землю, на которой ничего не растет. Это место, где никто не знает смены времен года. Прошу прощения за высокопарное выражение, но Господь Бог уберег нас от такого несчастья.
Лука Росси проклинал себя на чем свет стоит. Как он не догадался с самого начала, увидев этого человека! Правда, в полицейском управлении имелась только одна нечеткая фотография Джино Фоссе, но даже ее вполне достаточно, чтобы узнать в лже-Бруте давно разыскиваемого преступника.
Росси полез в карман пиджака за пистолетом и крикнул напарнику и телеведущему, чтобы те упали наземь и затаились. Он прокричал, что находящийся перед ними человек на самом деле не актер, а опасный преступник, сумасшедший, убийца, фанатичный священник, который не остановится ни перед чем, чтобы прикончить очередную жертву.
К счастью, Катанья быстро сообразил, что к чему, и бросился в толпу, таща за шарф ошарашенного телеведущего. "Брут" подался вперед и уронил шляпу. Монеты с мелодичным звоном раскатились по площади. Росси показалось, что этот металлический звук – последнее, что он услышит в жизни.
Народ заслонил его от наглого Фоссе, и Росси попытался оценить сложившуюся ситуацию. Туристы вопили от страха и метались по площади взад и вперед. Росси высоко поднял руку с пистолетом, чтобы люди наконец-то поняли: это не маскарад, им грозит вполне реальная опасность. В следующую секунду произошло то, что он сам не мог себе объяснить. Он выстрелил в воздух, и над площадью взметнулась огромная стая ворон, птицы загалдели так, что вопли насмерть перепуганных туристов предстали детским лепетом. Рядом с Росси раздался чей-то леденящий душу крик. Детектив повернул голову и увидел перед собой перепуганное лицо женщины, ее вытаращенные глаза напомнили ему давно забытую сцену на скотобойне. Точно так же смотрел на мир огромный бык, обреченный на заклание.
– Лука! – послышался откуда-то издалека голос Катаньи. Лука посмотрел в другую сторону и увидел лицо напарника, а рядом перекошенную от ужаса толстую рожу телеведущего. Росси разозлился на Катанью: зачем этот дурак мельтешит в обезумевшей от страха толпе да еще пытается что-то ему сказать?! Точнее, не ему, а микрофону радиостанции.
Росси снова поднял вверх руку и выстрелил. Стало немного легче. Это было похоже на очень важное заявление о своих намерениях, к такому не может не прислушаться этот гнусный священник, руки которого обагрены кровью невинных жертв. Перед глазами Росси мелькнула отрезанная голова женщины, недавно найденная в башне. И тут на него навалилась огромная фигура в звездно-полосатой майке. Росси почувствовал боль в ребрах и горячее дыхание преступника. На какое-то мгновение силы покинули его, пальцы разжались, и пистолет оказался в руке "Брута".
Росси несколько раз глубоко вздохнул, наклонился, чтобы отыскать пистолет, сообразил, что слишком поздно, и выпрямился. "Брут" стоял перед ним, нагло ухмыляясь, а позади него маячило несколько туристов, в которых врожденное любопытство возобладало над чувством страха. "Брут" был похож на неудачливого провинциального актера, которому наконец-то улыбнулось счастье и он оказался в главной роли на сцене самого престижного столичного театра.
– Черт возьми, – с отчаянием выдавил Росси, уставившись на темный ствол пистолета.
Прозвучал выстрел. Рука "Брута" слегка дернулась от отдачи, а затем повернулась в ту сторону, где стоял Катанья с телеведущим. И снова, как раскат грома, грянул выстрел. Но Росси, можно сказать, его уже не слышал. Обжигающая боль заставила его согнуться в три погибели. Перед глазами все поплыло, язык одеревенел, а от всех предыдущих мыслей остались лишь жалкие осколки. Кто-то положил ему руку на плечо, и он успел догадаться, что это Катанья. Напарник изо всей силы тащил его на асфальт. Росси не стал сопротивляться и повалился, заметив напоследок быстро снующие ноги оторопелых туристов. Он вдруг подумал о жизни и смерти, а также о том, что глупо умирать на людной площади от пули какого-то сумасшедшего преступника.
А Джино Фоссе отступил назад, вытер губы тыльной стороной ладони и с презрением посмотрел на глупых полицейских, распластавшихся возле его ног. Толпа продолжала визжать и хаотично перемещаться с места на место, пытаясь поскорее убраться от человека в образе древнеримского сенатора, белая тога которого обагрилась кровью Луки Росси.
И только Артуро Валена не метался из стороны в сторону, а просто стоял как вкопанный и тупо смотрел на Фоссе, не находя в себе сил, чтобы укрыться от его взгляда. Джино подошел к нему и приставил ствол пистолета к его виску.
– Пойдем со мной, – строго приказал он оторопевшему от страха телеведущему. – Живо и без шуток. Иди рядом со мной и не дергайся.
Валена кивнул и последовал за ним.
Через минуту они оба скрылись в толпе туристов.
Она стояла на веранде и наслаждалась тихим летним вечером. Дневная жара сменилась вечерней прохладой, в ветвях оливковых деревьев застрекотали первые сверчки, радостно извещая о появлении луны. После шампанского они выпили немного белого вина, а потом красного и в итоге окончательно опьянели, даже Марко. Со временем у всех возникло ощущение, что опьянение возникло не только от вина, но и от самого духа старого фермерского дома, хранящего воспоминания о богатом прошлом. Было ощущение, будто ожили древние призраки.
Впрочем, Сара Фарнезе ожидала чего-то подобного, но не думала, что это будет так интересно и приятно. Она была благодарна Марко за предоставленную возможность насладиться всеми прелестями тихой фермерской жизни, тем более что отлично помнила кошмары большого города. Конечно, она понимала, что ее ожидают трудные времена, но сейчас они представлялись ей далекими и туманными. К тому же оставалась надежда, что все обойдется, что все будет хорошо.