– Ее, наверное, опять тот мужик напугал? – всплеснула руками соседка. – Хорошо бы его найти и наказать! Довел пожилую женщину до истерики.
– Вы о ком говорите? – удивилась я.
Наталья села на стул.
– Некоторое время назад, когда именно, не помню точно, я услышала шум на лестнице и посмотрела в глазок. Вижу, дверь у соседки открыта, из квартиры дядька выходит. Маленький такой, лысый, на воздушный шарик похож. Розалия Марковна не очень аккуратна, но курит она исключительно на лестнице. Дом у нас старый, поэтому странный. Небось удивились, когда на наш этаж поднялись?
Я кивнула.
– Верно, никогда не видела, чтобы на площадке было две двери, ведущие в квартиры, а между ними окно. Хотя и сама живу в весьма оригинальном доме.
Наташа потерла рукой поясницу.
– Роза часто на подъездном подоконнике сидит, дымит и по телефону беседует. А наш ЖЭК пару лет назад капремонт в подъезде затеял…
– Непохоже что-то, – пробормотала я.
Наталья скривилась.
– Ну да. Сняли у всех хорошие дубовые двери, поставили вместо них хлипкую дрянь, будто из картона, и все! Потом начальник жилконторы на собрании сказал: «Денег выделили мало, мы решили, что лучше позаботиться о вашей безопасности, поэтому заменили двери. А на плитку и прочее средств не хватило». Ворюга! Думаю, те наши дубовые двери сейчас у кого-то в особняке стоят, их надо было слегка отреставрировать, и готово. А нам теперь слышно все, что за порогом творится. Вот я и перепугалась, больно уж громкий разговор Розалия Марковна с тем мужиком вела. Схватила скалку и в коридоре затаилась. В глазок смотрю и думаю: «Если урод сейчас попытается что плохое Розе сделать, выскочу и дам хаму по башке». Я Глаголеву люблю, она хороший человек, просто неприспособленная к жизни. И…
Наташа замолчала, потом продолжила:
– Ну, наверное, сами знаете, нового ничего не сообщу. Розалия молодых мужчин любит, лет двадцати с небольшим, которые ей в сыновья годятся, а то и во внуки. Ходят такие к Глаголевой, цветы носят, подарки всякие… Последний любовник ей телефон очень дорогой преподнес, из Америки привез. И что? Месяца три у них длился амур, потом такой скандал! Не знаю, почему так получается, но все парни уходят с воплями. Пару раз я из своей квартиры выскакивала и разнимала драки. Розалия потом меня обнимет и плачет, говорит: «Знаешь, Тата, что в старости самое ужасное? Душа молодая, тело пожилое, а голова слишком умная». Я ей один раз посоветовала: «Вы ровесника найдите и живите с ним тихо». А она в ответ: «Так они все импотенты, я никакого удовольствия не получу». Но тот дядька, что на шарик смахивал, на ее очередного любовника не походил, лет ему около пятидесяти, говорил грубо. В общем, слушайте, что дальше было…
Этот шарик велел Розалии:
– Подумай над моим предложением.
А та тоже голос повысила:
– Я тебе все отдала, теперь работай. Я уже роль выучила. Когда репетиции начнешь?
Визитер руки за спиной сложил и как рявкнет:
– Дура! За кулисами ори на кого и сколько хочешь, а мне условий не ставь. Вышвырну вон! Куда тогда пойдешь, старая кляча?
Розалия подбородок вскинула и гордо произнесла:
– Я великая Глаголева, лучшая страница в истории российского театра и кино, а ты простой администратор, который возомнил себя равным гению. Смешно! Сколько балерин пытается танцевать «Кармен», а мурашки по коже от одной Плисецкой бежали. Вроде так же, как она, ноги вскидывают, и музыка та же, и па отработаны, но смотреть скучно. А почему? Майя Михайловна гений, остальные просто профессионалы. Лебедь – и старательные куры. Никогда несушке в паву не превратиться. А тебе не стать Альбертом Сергеевичем Вознесенским. Увольнением пугаешь? Да «Небеса» твои скоро прогорят, ты останешься при пиковом интересе, меня же в любой коллектив с поклонами примут. А если без меня «Отелло» поставишь, всем правду расскажу. Имею на руках документы, весь список – имена, фамилии, даты рождения.
Мужичонка кулаки стиснул, и я перепугалась: а ну как он сейчас на актрису кинется? Хоть и жирный колобок, а все же посильней Розалии будет. Как назло мужа моего дома не было, я стояла, сжимая скалку и решив тем не менее на помощь Глаголевой прийти. Но драки не случилось.
Посетитель, услышав последние слова, аж рот раскрыл.
– Роза, ты опять врешь!
А та в ответ:
– Давай разберемся, кто из нас записной враль! Я принесла то, что сделает тебя знаменитым. Взамен попросила лишь одно: роль Дездемоны. Ты согласился. А теперь приходишь и говоришь, что я стара. Я? Старая? Вот как ты, Обоймов, меня отблагодарил за хлопоты!
– Дорогая, – неожиданно сбавил тон собеседник, – ты же продала мне материал. За деньги.
– Так и мне он не бесплатно достался! – взвилась актриса. – И что, меня теперь вон? Попробуй только! Живо докажу, что ты решил чужим талантом воспользоваться. Я всем список покажу, там имена тех, с кем Альберт «Отелло» репетировал. Я их всех найду, это легко сделать, и они подтвердят…
– Милая, – заворковал мужик, – почему же ты раньше про списочек не сообщила?
– Не хотела, – огрызнулась Глаголева.
– Ты представляешь, что можно сделать? – завопил «воздушный шарик». – Собрать их снова! Ладно, ты Дездемона, но остальные-то – они… О, господи! Розочка, дай мне контакты, а? Умоляю! Хочешь, на колени встану? Ну подумай, с кем тебе лучше играть? Со старыми пердунами, тупыми, бесталанными объедками или с теми, кого сам Берти воспитал? Кстати, не знаешь, почему ему не удалось «Отелло» до премьеры довести?
– Инсульт разбил, – пояснила Роза.
– Меня сейчас тоже удар хватит, – вздохнул «шарик». – Пойдем в квартиру, поговорим спокойно. Ты знаешь, как я тебя ценю, ты лучшая актриса своего поколения. Звезда. Ну, давай, солнышко…
Они удалились с площадки, дверь захлопнулась. Наташа перевела дух и занялась своими делами.
Через полчаса Глаголева позвонила в дверь соседки, попросила:
– Тата, сбегай в аптеку, купи капель успокоительных.
А та ей свои принесла. Видит, совсем актриса плохая – губы синие, руки трясутся. Стала ее расспрашивать, но ничего не узнала. Розалия лишь сказала:
– Переволновалась сильно, нервы сдавать стали.
На следующий день Наташа пришла за банкой огурцов и увидела на нижней полке под одним из баллонов прямоугольный пакет. Ее разобрало любопытство, и она не удержалась, спросила у хозяйки:
– Что за сверток в холодном шкафчике спрятан?
Глаголева в ответ:
– Записываю перед сном всякие интересные мысли, о ролях думаю. Всегда книжечку у кровати на тумбочке держала, а тут в голову взбрело – вдруг ее украдут? Ну и убрала ее в укромное местечко…
Рассказчица оперлась локтями о стол.
– Старый, что малый. Я Розе и говорю: «Вы компьютером владеете, не в пример многим людям своего поколения ловко с электроникой управляетесь, айпад имеете, игрушками забавляетесь, а ценную для вас вещь в консервы, как неграмотная деревенщина, спрятали. Сохраните их лучше на жестком диске». А она мне возразила: «Тата, компьютер хорошая вещь, но его можно взломать, подобрать пароль. Бумага намного надежнее». Я ей тогда посоветовала: «Ну хоть уберите блокнот куда подальше». И, похоже, она меня послушалась. Уж куда переложила, не знаю, но сейчас его там нет. По-моему, опасалась Роза как раз того мужика, от него свои записи заныкала. Знаете, как ей плохо после его ухода было? Я прям испугалась, когда ей дверь в тот день открыла. Еле-еле говорила, впору «Скорую» вызывать. Думала, с ней инсульт приключился. Небось опять тот «шарик» на нее налетел. Вы можете узнать, кто он такой? Я готова его опознать. Он должен ответить за то, что Глаголеву до больницы довел.