Оставшиеся одни, девушки переглянулись, не зная, смеяться им над поведением Юрки или плакать.
– Честное слово, иногда я думаю, что Юрка недалеко от нашего дяди Паши ушел! – прошипела вслед брату красная от гнева Анечка. – Один конченый придурок, второй тоже умом хромает.
И хотя подруги ее не расспрашивали, даже вида не делали, будто им интересно, Анечка пустилась в откровения:
– Дед у меня по отцовской линии тоже с приветом был. Жизнь свою в психушке закончил. Не то что дядя Паша, дед буйный был. Что не по нем, на людей с топором да вилами кидался. Сыновья – папа и дядя Паша – не в отца своего пошли, тихие очень. Но, наверное, дурной ген от деда по наследству к дяде Паше и папе все равно перешел. У папы он не так проявился, но зато папа его Юрке передал. Вот кто дурак так дурак!
– Не ругай брата. Он просто доверчив.
– Нет, он дурак! – уперлась Аня. – Да что я вам говорю? Вы же сами слышали, этот дурак собирался продать за бесценок остров какому-то Толику!
– Добрый вечер, хозяйка. О ком это вы гневную речь ведете? – послышался снаружи знакомый голос.
А спустя секунду через порог шагнул Витя.
– Привет, привет, привет, – поздоровался он со всеми девушками, но руку подал почему-то только Ане. – Я слышал, у вас хорошие новости? Удалось найти нового подозреваемого? Ваш брат на свободе?
– Да. Юрку отпустили под подписку о невыезде.
– Слышал. Жаль, лично не мог присутствовать при этом. Глеб Михайлович в тот момент отослал меня в морг, забрать результаты вскрытия.
При этих словах Аня смертельно побледнела. Она зашаталась и ухватилась рукой за стену.
– Ах я болван! – воскликнул Витя, кидаясь на помощь Ане. – Хотел лишь передать, что можете забрать тело матери из морга. Результаты экспертизы будут окончательно готовы через несколько дней. Но уже сейчас могу сказать, что никаких дополнительных следов не обнаружено. Ваша матушка умерла во сне, она нисколько не мучилась.
На бледное личико Ани начала постепенно возвращаться краска.
– Это правда? Мама не мучилась?
– Нет. Также эксперты обнаружили у нее порок сердца, который бы все равно не позволил ей прожить больше полугода. Да и эти полгода она бы провела в постели и перед смертью здорово бы намучилась. У нее ведь случались приступы слабости и головокружения?
– Очень часто.
– И с каждым днем они становились бы все более и более страшными. Ваша мама умирала бы в мучениях.
Кира нахмурилась. Слова Вити ей не понравились. Ясно, он хочет всего лишь успокоить Аню. Но, честное слово, делает он это весьма странно.
– Конечно, порок сердца сейчас успешно оперируется, – продолжал говорить Витя, – и будь у Лидии Никаноровны только сердце больное, еще можно было бы надеяться. Но патологоанатом сказал, что общее состояние сосудов весьма печально. Он никак не давал больной больше нескольких месяцев жизни, от силы полгода.
– Витя, ты так говоришь, словно оправдываешь убийцу, – с укоризной произнесла Леся. – Он, мол, еще благое дело сделал, что лишил жизни Лидию Никаноровну.
– Я? Вовсе нет! Совсем не то хотел сказать!
И от расстройства Витя вскочил из-за стола, тут же опрокинул тарелку с хлебом, она упала на пол, а куски хлеба и крошки разлетелись по всей комнате. Пока поднимали тарелку – она не разбилась, – пока поднимали и обдували хлеб, как-то забылось, о чем они говорили до того.
– А ты тут какими судьбами оказался? – спросила Кира у помощника следователя, когда они закончили возню.
– Ох я болван! Меня же сюда с поручением послали!
И повернувшись к Ане, он сказал:
– Нет ли у вас каких-нибудь вещей, принадлежащих вашему дяде Паше?
– Есть! Как не быть? Целый чемодан! Мама постирала и все собиралась кому-нибудь отдать, да не успела.
Два года собиралась отдать старье! Что-то в такое слабо верилось. Небось прижимистая Лидия Никаноровна по укоренившейся у нее привычке решила не разбазаривать добро, а припрятать до поры до времени в укромном уголке. Благо, дом большой, места для хлама было много. Вдруг да и пригодится когда-нибудь? Или подвернется возможность получить лишнюю копейку за старую одежду?
Но Витю интересовало другое:
– Значит, все эти вещи чистые?
– Абсолютно!
– Нет, тогда они точно нам не годятся. Нужно что-то такое, на чем бы сохранился запах вашего дяди.
– Запах?
Аня нахмурила тонкие бровки.
– Кажется, в сарае валялись его ботинки, в которых он в огороде копался. Сгодятся они?
– Кроме вашего дяди, эту обувь никто не трогал?
– Кому нужно руки марать! Принести?
– Схожу с вами.
Обратно парочка что-то долго не возвращалась. А вернувшись, они казались удивительно расслабленными и счастливыми.
Витя остался ужинать. Аня сама его пригласила, очень мило и трогательно покраснев при этом. Вообще, подруги заметили, что в присутствии Вити девушка становилась словно сама не своя. Двигалась и говорила как в тумане. И не сводила с Вити глаз. Неужели это в него она влюбилась? Что же, тогда подруги могли ее только поздравить. Витя – хороший парень, работящий и неглупый. К тому же Аня ему также очевидно симпатична. Ну, а что он неуклюжий, роняет все, к чему прикоснется, так с этим недостатком можно и примириться. К тому же Витя явился не с пустыми руками. Из Усть-Луги он притащил целый пакет с продуктами. Аня весьма благосклонно отнеслась к такому подношению, хотя для вида и отнекивалась и вновь трогательно краснела. Среди прочих покупок нашлась и бутылка хорошего испанского вина, которое отлично подошло к мясу. Запеченное в русской печке мясо с картошкой было необычайно вкусным.
Кстати, как не могли не заметить подруги, Аня поспешно выставила на стол мясо, едва только поняла, что Витя остается с ними. А вот когда в доме находился брат, то всячески тянула, уверяя, что мясо еще жесткое, почти сырое.
Но теперь, отведав ароматного кушанья, все чувствовали себя на седьмом небе от счастья. Особенно радовались оголодавшие на острове подруги. И хорошо, что Юрка ушел и Варю увел. Им самим больше достанется.
За ужином разговор вновь зашел о таинственном покупателе.
– А что это за Толик, о котором вы тут говорили? – спросил Витя.
Настроение у девушек было приподнятое. И пожалуй, они чуточку увлеклись вином.
– Т-толик? – слегка заплетающимся языком переспросила Аня. – Толик – это риэлтор, дружок Юрки. Вдвоем с этим Толиком они задумали обвести меня и маму вокруг пальца.
– Какие мерзавцы! Честное слово, я начинаю думать, что Юру напрасно отпустили из-за решетки!
– Юрка просто дурак! – фыркнула Кира. – Представляешь, он собирался уступить свой остров этому Толику за копейки.