Немалый опыт сотрудничества с детективами позволял Терезе реконструировать ситуацию. Заставить человека залезть в пылающую печь не так-то просто. Скорее всего это даже невозможно. Каким бы сильным ни был нападающий, какой бы слабой ни была жертва. Следовательно, для начала Беллу лишили возможности сопротивляться. И сделали это не с помощью магии или алхимии, а по старинке, верным ударом по голове. А насилие всегда оставляет после себя следы. Хорошо знакомые следы.
– Господи! – прошептала она. – Я, должно быть, спятила. У нас на руках два убийства, и никто – даже старик Альберто Този – не видел и пятнышка крови. Пусть кто-нибудь убедит меня, что это обычное дело.
Она посмотрела на часы и набрала номер Рафаэлы Арканджело. Только бы та не была в больнице. Утром Рафаэла сообщила, что Фальконе, который так и не пришел в себя, собираются отправить на магнитно-резонансную томографию в надежде, что машина обнаружит в его пораженной голове некие признаки скорого возвращения в мир живых. Процедура должна была продлиться не менее часа. Тереза познакомилась с томографами в свою бытность врачом и оптимизма Рафаэлы не разделяла. Чаще всего машина не сообщала вообще ничего, и это было хорошей новостью, потому что если она что-то сообщала, то лишь исключительно плохое.
– Есть что-то новое? – сразу спросила Рафаэла. – В больнице сказали, что проводят тесты. Я остаться не могла. Слишком тяжело.
– Обычно обработка информации занимает несколько часов, так что результаты будут у консультанта не раньше вечера. Новостей нет. Все, к сожалению, по-прежнему. Хотя это не так уж и плохо. Я хотела…
На другом конце линии повисла напряженная тишина.
– Бедный Лео, – выдавила наконец Рафаэла.
– Я хотела спросить… Вы ничего не нашли?
– Извините, совсем забыла.
Но отступать после первой попытки Тереза не собиралась.
– Сейчас на острове кто-то есть? Кроме вас?
– Нет. Братья уехали к адвокату. Думаю, их еще долго не будет. Похоже, синьор Мэсситер внес в контракт какие-то изменения. Весьма значительные. Впрочем, мы уже не в том положении, чтобы отказаться от сделки.
– Вы не против, если мы приедем? Я хотела бы взглянуть на спальню Беллы. Может быть, взять еще несколько образцов.
Она рассчитывала повторить удачный трюк Эмили, хотя даже в случае успеха не могла бы доказать, что Мэсситер был на острове в ночь убийства.
– Конечно. Приезжайте.
– И еще одно. Пожалуйста, подумайте хорошенько. Видели ли вы что-нибудь после той ночи – что угодно, – со следами крови? Пятна на стене или на полу. На одежде. Ну… я не знаю.
Рафаэла молчала. Тереза замерла.
– Рафаэла?
Она даже представила ее – с трубкой в одной руке, другая застыла у рта, брови сведены.
– Знаете, – произнесла наконец Рафаэла, – приезжайте поскорее. Я, кажется, кое-что упустила.
Старенькая, тридцатилетняя «Сессна-180» выполнила крутой поворот на сорок градусов над сверкающей, в мелких барашках волн лагуной. Высокие крылья и пара громадных поплавков «Эдо» вместо шасси придавали ей сходство с неуклюжей красно-белой птицей. Андреа Коррер, владелец двух отелей в Лило, двух ресторанчиков на Сан-Марко и одного из крупнейших в городе турагентств, сунул в рот очередную сигарету и налег на штурвал, пытаясь вспомнить правила посадки на воду, которым его учили девять лет назад на кишевшем аллигаторами озере в нескольких милях от Орландо. За десять лет Коррер налетал почти тысячу часов и считал себя хорошим пилотом-любителем, так что когда к нему подошел незнакомый молодой полицейский и, размахивая жетоном и ссылаясь на срочные обстоятельства, потребовал поднять его в воздух, он не колебался. К тому же незнакомец пообещал заплатить за керосин. Профессиональной лицензии у Коррера не было, поэтому деньги он взял (в счет будущих расходов), но квитанцию выписывать не стал, тем более что ее у него никто и не потребовал.
Проблема была только одна, и она могла обернуться как ценным призом за летное мастерство, так и позорным провалом. Коста наивно полагал, что если он обнаружит то, что ему надо, Коррер просто посадит самолет на воду, подвезет его к берегу, высадит, развернется и улетит домой. Принимая во внимание тот простой факт, что каждый посторонний обращал внимание прежде всего на поплавки, такая ошибка была понятна и простительна. Никто при этом почему-то не замечал обычного шасси. Купить эту дорогую и старую амфибию Коррера уговорил один завсегдатай летного клуба, забывший упомянуть маленькую, но немаловажную деталь: закон запрещает поплавковым самолетам совершать посадку в лагуне. Только в море. Бурные воды Адриатики, однако, обещали нелегкое испытание даже опытным пилотам-профессионалам. Единственную в своей жизни посадку на воду Коррер совершил на озере Пайпер-Каб во Флориде, где проходил курсы в местной летной школе. Но там роль летного средства играл маленький древний двухместный аппарат из дерева я брезента, заводить который приходилось стоя на поплавке и раскручивая пропеллер вручную. Аппарат тот больше напоминал игрушку, чем настоящий самолет, а озеро, ясную гладь которого тревожил разве что легкий бриз, не шло ни в какое сравнение с лагуной.
«Сессна-180» – непростая машина, со сложной системой Управления и неудобным убирающимся шасси. Да и лагуна это вам не тихий Эверглейдс, а скорее море в миниатюре, изменчивое, коварное, с невидимыми подводными течениями и частыми порывами ветра, прилетающего с Доломитовых гор. Здравый смысл подсказывал Андрее Корреру, что уступать требованиям молодого полицейского – чистое безумие. Гордость же нашептывала, что другой такой возможности больше не представится, а если случится что-то ужасное, вину можно всегда свалить на полицию.
Они уже облетали едва ли не все разбросанные по лагуне мелкие островки, держась на минимально разрешенной высоте и на предельно низкой скорости – только ради того, чтобы сидевший в правом кресле пассажир имел наилучший обзор. Коррер потерял счет выкуренным сигаретам. Из всего множества островов он знал лишь несколько: Сан-Франческо дель Дезерто с францисканским монастырем; Ладзаретто Нуово, куда раньше отправляли прокаженных и где теперь ветшали заброшенные армейские постройки; и Санта-Кристина с крошечной кирпичной церквушкой. Остальные были всего лишь точками на туристской карте, перечнем незнакомых названий: Ла-Салина, Ла-Кура, Кампана, Сант-Ариано… Заросшие травой каменистые осколки, давно оставленные людьми, память о которых хранили разве что редкие полуразвалившиеся строения.
Пассажир мрачнел, а Коррер не знал, радоваться ему или огорчаться. Мысль о посадке на воду отзывалась то трепетом восторга, то холодком страха.
«Сессна» пролетала над Мадзорбо – длинным, практически необитаемым островом, расположенным рядом с Бурано и соединенным с ним мостом. Зимой Андреа частенько приезжал сюда пострелять уток и пообедать в ресторане у остановки водного трамвайчика, где в сезон подавали блюда из дичи, причем по цене вполовину ниже городской.