Пётр отделался дежурным, не раз опробованным ответом.
– Из-за невысокой оплаты труда.
– Понятно. Ничего, ещё разбогатеешь, – сказал на прощание полуазиат в песцовой шапке и быстро зашагал в направлении машин.
И вот тут-то пришёл черёд Глобуса, который всё это время перекуривал, сидя в сторонке на корточках. Показалось, не просто перекуривал, а обдумывал, как выполнить приказ шефа.
– Держи, мужик, заслужил, – с этими словами, произнесёнными с пафосной серьёзностью (видимо, Глобус вообразил себя председателем госкомиссии, вручающим ордена героям страны), он стянул с пальца перстень с зелёным камнем и отдал Петру. – Обиды нет?
Обиды не было. Возникло лёгкое неудовольствие. Если уж они надумали не убивать, а щедро, от всего бандитского сердца наградить, то его бы больше устроили дензнаки, пусть и рублёвые, мы люди не гордые. Было бы это как-то… привычнее, что ли.
– Ну бывай, мужик. – Глобус отвалил, заметно довольный собою. Неизвестно, кто он там в ихней иерархии, но думается, невелика шишка. Более-менее серьёзного человека не обременили бы таким незавидным поручением, как отблагодарить таксиста. А сам Глобус, наверное, считал, что только что совершил поступок, достойный графа Монте-Кристо (если, конечно, имел понятие, что это за граф такой).
Петру же вдруг стало противно, прямо-таки до тошноты. Нахлынуло отвращение – сродни тому отвращению к себе, которое наступает на второй день тяжёлого похмелья. Он побыстрее убрал перстень в карман.
Это была его давняя внутренняя война. Он убеждал себя, что он теперь и навсегда таксист, а не офицер, он выдавливал из себя офицера по капле. Вроде заглушит, вроде загонит глубоко в шахты души это чувство, но нет-нет, да оно и покажется, а иногда, вот как сейчас, так прямо вырвется на волю. Какой нормальный таксёр тормознулся бы у бандитской стрелки, подобрал бы раненого бандюка? Да нормальный бы ухреначил бы тут же на всех парах. Нормальный таксёр просто и без затей обрадовался бы, когда б ему перепал на халяву перстень. Хоть и неизвестно какой ценности, но халява же…
Настроение Петра кардинальным образом переменилось, когда с Советской он свернул на Голованова. Здесь заканчивался одноэтажный пригород и начинался полноценный город. Миганием фар он приветствовал Серёгу Карамазова, чья машина торчала на приколе напротив «Кардинсиювых бань».
Бандитско-медицинское приключение осталось позади.
Никто его не преследовал.
Почему-то вдруг Пётр подумал о том, что никто его и не предупреждал, как обычно предупреждают в фильмах: «Если ты хоть кому-то словом обмолвишься об увиденном, парень, мы достанем тебя из-под земли, и ты будешь мечтать тогда только об одном – умереть быстро». Никаких угроз на дорожку. Да, в общем-то, угрожает тот, кто боится, а боится тот, кто слаб…
Изменённое к лучшему настроение подтолкнуло Петра взглянуть на приобретение. Он вытащил перстень из кармана. Большой, овальный, нежно-зелёного цвета камень («бля, уж не изумруд ли?») был вставлен в оправу, стилизованную под виноградную лозу. Оправа золотая или позолоченная. Нет, наверняка золотая. Хотя Пётр ни черта не смылил что в золоте, что в камнях, но перстень производил впечатление вещицы, мягко говоря, не из магазина «Бижутерия».
На пальце жены перстень будет болтаться, будет слетать с него – вот на что перескочила его мысль. Да нет, исключено. Жене он не станет показывать перстенёк, как, разумеется, ничего не станет рассказывать о сегодняшних похождениях. Обычный обмен репликами: «Как прошло?» – «Как всегда» – «Есть будешь?» – «Давай». Вот и всё, что его жена должна узнать об этом вечере.
А завтра – принял Пётр решение – завтра он отнесёт перстень в ювелирную мастерскую.
Для начала пусть его оценят, а потом он уж подумает, как и кому продать подороже. Помнится, его старый приятель Пыжик имел какое-то отношение к торговле золотом и камушками. Пыжика видеть охоты нет никакой, но ради такого дела… Завтра же, в свой выходной, он и займётся перстнем. А может, сразу же и продаст. Чтоб поскорее истратить деньги. Как он истратит деньги, ясно: половину на подарки благоверной, половину по указанию благоверной.
Истратит – и вычеркнет из головы память об этом вечере.
А за этот вечер он, пожалуй, заработал как за полмесяца, а то и как за месяц. «Гаечка» точно не из дешёвых. И уж на сегодня однозначно хватит езды и приключений. Он заслужил отдых.
Да вот беда, и в парк не тянуло, чего там делать? В кои-то веки можно поездить так просто, для себя. Не в напряжённых поисках клиента. И не исключительно по делу, как ездил на своей «пятёрке»: тёщу на дачу, с женой по магазинам, в гараж и на техстанцию. Просто поколесить по родному городу, поглядеть на него глазами праздного водителя. Ну, если кто особо понравится, подвезём…
Кровь на заднем сиденье! Раскудритъ в перетак… Наверняка, кровь натекла на чехлы. Надо избавиться на всякий пожарный. Не хватает ещё расспросов напарника, а потом разговоров в парке. Сейчас заедет во дворик на следующей улице, имени революционного борца Логачёва, которую так отчего-то и не собрались переименовывать обратно, в Бездорожную, там стоит мусорный контейнер…
А пока можно взять из шестого бокса, там уж с год валяется чей-то старый чехол. Пока им накроет диванчик, а на днях купит новый. Вот деньги за перстень получит – и купит.
* * *
Его взяли на следующий день. Взяли, когда он, вытащив ключи из замка дверцы, готовился влезть в свою «пятёрку». Он не успел ни пикнуть, ни дёрнуться, ни понять хоть что-нибудь. Его сбили с ног, приложили фейсом об асфальт, рассадив кожу на лбу, заломали руки и сцепили их наручниками.
(Как он узнал позже, ему, оказывается, выпала великая честь – его упаковали не в обыкновенные, человеческие «браслеты» из никелированной стали, а в экспериментальные, одноразовые, из сверхпрочного пластика. А всё потому, что накануне в город приехала делегация из Хегельсхегля, норвежского города-побратима Шантарска, состоявшая из норвежцев всякого рода занятий, в том числе и из хегельсхеглъских полицейских.
Последние в качестве подарка русским полицейским привезли тысячу этих самых наручников, которые у них самих ещё только проходят обкатку.
Верно, потомки викингов решили: если уж русские медведи о них отзовутся хорошо, то вещь полезная, надо брать на вооружение, не задумываясь.
Изюм заморской удумки заключался в том, что наручники не имели замка, а стало быть ловкачи, которых хватает во всех землях, ни проволокой, ни ногтем открыть «браслеты» не могли. Если уж их на тебе защёлкнули, снять можно всего одним способом – перекусив пластиковые дужки. Поэтому в экипировку полицейского при таких наручниках должны входить и специальные клещи.
Причём клещей норвежцы приложили к подарку всего одиннадцать штук.
Первые отзывы о новой разботке скандинавских учёных поступили незамедлительно, через день после первых испытаний и по слухам принадлежали знаменитой на весь Шантарск Дарье Шевчук: