– Санек, тут тебя Куприян Амурович хочет видеть, – бросил ему через плечо Федя.
– Зачем? – удивился Зубоскалин, выходя в коридор. – Сегодня я еще ничего натворить не успел.
– А где остальные курсанты из вашей группы? – без всякого вступления принялся Ласковый допрашивать Дирола.
– Как где? – Санек удивленно посмотрел на Федю, а тот незаметно подмигнул ему. – Дрыхнут, конечно, – не моргнув глазом, соврал он, быстро разобравшись в сложившейся ситуации. – Знаете, Куприян Амурович, мне тут с вами посоветоваться очень надо. Вы, человек, умудренный жизненным опытом, должны помочь глупому и неопытному курсанту советом.
– Я вас слушаю, – сразу приосанился Ласковый и важно кивнул.
Дирол изобразил на лице радость, потом глянул с опаской на Федю и сказал:
– Знаете, это очень личный разговор, и мне бы не хотелось, чтобы его слушали посторонние.
– Это я, что ли, посторонний? – обиделся Федя.
– Да, ты, – подтвердил Дирол, при этом старательно вращая глазами и строя гримасы незаметно от Ласкового.
Федя понял, что таким образом Санек хочет отвлечь коменданта, увести его подальше от комнаты, и кивнул. А Дирол, фамильярно подхватив ничего не понимающего Куприяна Амуровича под локоток, повел его к лестнице, на ходу приговаривая:
– Мы лучше, Куприян Амурович, поговорим с вами внизу, там-то нам уж точно никто не помешает.
Когда они скрылись из виду, Федя тихонько свистнул, давая понять друзьям, что опасность миновала.
– Куда его Дирол повел? – спросил Пешкодралов, когда все вновь очутились в своей комнате.
– Попросить совета по личной проблеме, – не удержался от смеха Федя. – Чувствую, Санек Куприяна так загрузит, что тот и забудет, зачем к нам приходил.
– Да уж, Дирол это умеет, – согласился Пешкодралов.
– А что вам удалось узнать? – перешел к главному Ганга.
Леха с помощью Антона и Андрея поведал Феде о результатах слежки за Смурным.
– Так, значит, мы наконец-то выбрали правильное направление в расследовании, решив проверить Садюкина и Смурного. Слова капитана Мочилова оказались верными, преступники действительно ходят под самым нашим носом, потому мы их и не замечаем. Ну да ничего, теперь справедливость восторжествует, и мы их поймаем с поличным. Значит, Садюкин хочет уйти с последнего занятия?
– Именно, – подтвердил Леха. – А вместо него притащится Смурной, чтобы с нами какой-то тренинг проводить. Но мы-то знаем, как на самом деле все обстоит.
– Следовательно, – продолжал Ганга, – кто-то из нас должен за ним проследить, но так, чтобы Смурной ничего не заметил и не поднял панику раньше времени.
– Хорошо, только дождемся сначала Веню с Диролом и вместе все решим.
Санек вернулся минут через двадцать, уставший, но невероятно довольный и гордый собой.
– Теперь Куприян Амурович еще долго к нам не сунется, – пообещал он.
– Что же ты такое ему сказал? – поинтересовался Федя.
– А если я скажу, вы надо мной смеяться не будете?
– Да говори уже, чего там, – хлопнул его по плечу Пешкодралов.
– Только имейте в виду, что, спасая вас, мне приходилось импровизировать и сочинять на ходу, поэтому говорил я первое, что приходило в голову, – предупредил Дирол.
– Я, кажется, начинаю беспокоиться, – изобразил на своем лице озабоченность Андрей. – Если наш Санек говорит то, что приходит ему в голову, то лучше заранее заткнуть одно ухо.
– Почему только одно? – поинтересовался у него Антон.
– Потому что все равно интересно послушать, а если делать это только одним ухом, то эффект не будет таким убийственным, – как неразумному ребенку, поучительным тоном объяснил Андрей.
– Я не буду рассказывать, раз вы надо мной прикалываетесь, – обиделся Дирол. – Я, между прочим, вам жизнь спас, а вы…
– Ладно, ладно, не кипятись, – попытался успокоить его Федя. – Они пошутили. Мы тебе действительно благодарны.
– То-то же, – перестал обижаться Дирол и начал рассказывать: – В общем, я Куприяну наврал, что, мол, я – голубой. Понял такое недавно и теперь не знаю, как свыкнуться с этим.
– Чего? – вытаращил глаза Леха.
– Голубой, то есть представитель сексуальных меньшинств, – поспешил пояснить за Дирола Федя. – Могу еще подробнее объяснить.
– А ты-то откуда подробнее знаешь? – хохотнул Андрей.
– Я в отличие от некоторых прессу читаю и телевизор смотрю, – нисколько не смутился Федя, бросив уничтожающий взгляд на Андрея, от чего тот сразу смутился и умолк.
– А он что? – обратился Леха к Диролу.
– Ничего, – пожал плечами Санек. – Сказал, что я разлагаю моральный облик коллектива, что это не лезет ни в какие дисциплинарные рамки.
– А ты?…
– А я сказал, что дисциплина здесь ни при чем, это природа так распорядилась.
– А он?…
– Спросил, при чем здесь природа? Я ему стал объяснять, что бывают случаи, когда против природы не попрешь и никакими дисциплинарными нормами это не исправишь, – тараторил Дирол. – А он мне говорит…
– Стоп, – остановил его Федя. – В общем, мы все поняли, Ласковый теперь к нам точно не пойдет, что и неудивительно, при его любви к правильности и дисциплине.
Ребята еще несколько минут посмеялись над бедным шокированным Куприяном Амуровичем, а потом решили ложиться спать, так и не дождавшись Веню.
* * *
Подул ветер, в котором уже чувствовался запах входящей в свои законные права осени. Зося еще сильнее прижалась к Вене, и тот, почувствовав, как озябло хрупкое девичье тело, обнял ее за плечи.
– Может, пойдем в общагу, – предложил Вениамин, беспокоясь, как бы Зося не простудилась на холодном ветру.
– Давай еще посидим, – ласково прошептала девушка, Веня, не в силах устоять перед этой просьбой, согласился.
Они сидели на одной из деревянных лавочек, которые были расположены по периметру вокруг спортплощадки. Здесь их вряд ли кто-либо мог увидеть. К тому же ночью спортплощадка не освещалась, хотя фонари здесь стояли. Просто начальство решило сэкономить на освещении этого участка территории, принадлежащей школе милиции.
– Хорошо, что ты меня позвал с собой следить за преступником, – сказала Зося, с обожанием глядя на Веню.
– Да, хорошо, – согласился тот и нахмурился.
– Что с тобой? – испугалась девушка. – Тебе не нравится здесь со мной сидеть, да?
– Нет, что ты. Только я ведь думал, что действительно поймаю преступника, а на самом деле это оказалась всего лишь чокнутая Залипхина, – посетовал Вениамин.
– Не расстраивайся, – погладила его по щеке Зося. – Ты же сам говорил, что в любом следствии всегда есть ложные пути, которых никому не удается избегать.