Как это сделать, Славик не знал. Вообще-то ему хотелось удрать, но цепь, на которой он был постоянно прикован, и собаки, которые безотлучно его сторожили, заранее ставили крест на этих мечтах. Однако отчаиваться Славик не спешил. Он твердил вслед за стариком здравицы вождю, жрал галеты и просил выдать ему форму. Ему казалось, что вместе с формой он получит свободу. Нельзя же держать на цепи солдата – какой от него тогда толк?
Старик не говорил ничего определенного, но зато он стал брать Славика с собой на обход владений. Правда, цепь никуда не делась. Она по-прежнему бренчала у Славика на запястье, а другой ее конец был намотан на руку «лейтенанта». Собаки и те чувствовали себя свободнее.
Зато старик стал доверять своему спутнику лампу. Славик освещал ему путь, шагая впереди с лампой в руках. Он был похож на дрессированную обезьянку.
Занимались они со стариком омерзительными делами – проверяли капканы, подбирали крысиные трупы, нанизывая их на веревку, и тащили в собачье логово. Кроме того, старик был помешан на безопасности и горючем. Поэтому он повсюду разбрасывал мотки колючей проволоки и методически обшаривал помещение за помещением в поисках запасов бензина, мазута или технического масла. Однако Славик заметил, что в отношении горючих материалов у старика имелся странный бзик – найдя их, старик очень сильно радовался, рисовал на стене особый знак для памяти, а через минуту начисто забывал о найденном месторождении. Конечно, требовать от него ясной памяти было жестоко и несправедливо. Славику даже представить было жутко, сколько может быть этому человеку лет.
Как-то раз, улучив момент, Славик из любопытства и сострадания попробовал выяснить, как могло случиться такое, что старик оказался заперт на долгие годы в подземелье. «Лейтенант» в первую минуту растерялся, а потом сурово и с большим пафосом пролаял, что каждый обязан исполнить свой долг там, куда его поставил великий вождь и учитель. Славику показалось, что старик просто забыл, что на самом деле произошло с ним когда-то, превратив его в вечного пленника подземного бункера.
Из жалости Славик попытался внести в мироощущение «лейтенанта» некоторую ясность. Он вкратце, вуалируя самые щекотливые подробности, рассказал о победе над фашизмом, о завоевании космоса, о новых технологиях, одним словом, преподнес курс новейшей истории в несколько утрированной форме. Это был своего рода комикс на историческую тему, яркий и совершенно безобидный. Однако, как выяснилось, старик благополучно пропустил все мимо ушей, а вскоре перевел разговор в привычное для себя русло и приказал Славику собираться на проверку крысиных капканов. Похоже, он даже не задумывался над тем, откуда мог появиться в подземелье Славик, откуда появился Боб. Его совершенно не интересовал вопрос освобождения. Он ни разу не заговаривал со Славиком о том, чтобы подняться на поверхность. Его больше заботил обратный процесс – во что бы то ни стало не допустить проникновения врагов на секретный объект.
Однако враги проникали. Отделить в словах старика правду от вымысла было непросто, но у Славика создалось впечатление, что люди попадали в бункер и раньше. И год, и десять лет назад. Но обратно они не возвращались. Об их судьбе старик не распространялся, а Славик даже боялся спросить, что с ними случилось.
И еще он заметил, что «лейтенант» избегает появляться во многих участках бункера. На них словно было наложено какое-то табу. Чем это было вызвано, наверное, не знал и он сам. За долгие годы многое стерлось в его памяти и перемешалось, оставалась только голая схема, которой он придерживался неукоснительно. Может быть, именно по этой причине он так и не добрался до того места, где укрылись Макс со Смагиным.
Но он о них знал, или, по крайней мере, чувствовал их присутствие. Это было видно из постоянного горячечного бреда, который извергался из его уст. Он говорил, что враги совсем близко, что нужно предпринимать чрезвычайные меры, что нужно крепить бдительность. Ему чудились какие-то тени в коридорах, диверсанты в защитной униформе, он слышал топот фашистских сапог за стенами, лязг затворов и грохот выстрелов.
Пожалуй, и Славик кое-что слышал – какие-то неясные отзвуки, какое-то странное эхо. Он вслушивался в эти звуки с затаенной надеждой. Макс, наверное, считает его теперь дезертиром и полным придурком, но он все равно будет его искать! В теперешнем положении Макс представлялся Славику почти полубогом, античным героем. Только на него Славик мог еще надеяться. Оттого и вслушивался в отдаленные шумы с не меньшим интересом, чем его мрачный тюремщик, но, разумеется, с совершенно иными чувствами.
Существовали, правда, еще и бандиты во главе с Князем. Эти уж точно были враги, с какой стороны ни возьми. Они вполне могли шататься по бункеру, и Славик ничего не имел бы против, если бы старик вышиб им при случае мозги. Но воочию они никого не видели – тревога была призрачной, как и весь мир этого невероятного человека.
Впрочем, средства, которыми он пользовался, были отнюдь не призрачными. Когда он в очередной раз отправился проверять свои мерзкие капканы, то захватил с собой не маленький пакет взрывчатки. В последнее время старик нервничал все сильнее, постоянно прислушивался и принюхивался и ни на секунду не расставался с оружием. Славику он скупо пожаловался, что враги убили его собак, что они проникли во все ярусы и подбираются к святая святых, но даром это им не пройдет. Они будут стоять до конца и выполнят свой долг.
Славик так и не понял, относится ли это лестное заверение и к нему также, но уточнять постеснялся. Никаких видимых послаблений со стороны «лейтенанта» не последовало. Он опять прицепил Славика к своей руке, да еще заставил тащить, кроме лампы, пакет с толом, которого Славик до смерти боялся.
На этот раз они поперлись в верхний ярус – там у старика имелась приманка для крыс – резервуар с грунтовой водой. С водой в подземелье был определенный дефицит, и крысы не упускали случая хлебнуть такого редкого лакомства.
Добыча оказалась незавидной – всего две крысы попались в капкан. Славику вообще казалось, что неутомимый «лейтенант» давно должен был извести всех крыс в округе. Еще удивительно, что ему до сих пор что-то попадалось.
Недовольно сопя, «лейтенант» нанизал крыс на специальную веревку, снова взвел сработавшие капканы и приказал Славику двигать дальше. Он хотел проверить еще несколько ловушек.
При этом он опять вел себя на редкость подозрительно. Постоянно останавливался, вертел головой, прикладывал бледное ухо к бетонной стене, рассматривал ему одному понятные следы на полу. Такая преувеличенная осторожность имела один комический оттенок. Вся конспирация «лейтенанта» летела к черту, едва он начинал идти. Одряхлевшие мышцы уже не так хорошо его слушались, он волочил ноги, обутые в огромные сапоги с подковками, и звук этих шаркающих монотонных шагов разносился далеко под каменными сводами. Однако старик так к этому привык, что уже давно ничего не замечал. Славик же был уверен, что даже самый плохонький враг легко может избежать встречи с хозяином подземелья. Правда, существовали еще собаки, но сегодня старик вышел без своей гвардии – большинство его любимцев погибли, а новых кандидатов он еще не успел выбрать.