На обед Попов ушел уже основательно уставший.

После обеда на некоторое время установилось затишье. Лейтенант уже хотел отправиться в городское управление, как в дверь постучали.

«Ну вот, не успел уйти», – немного грустно подумал он.

– Войдите!

Вошел крепкий мужчина. У Попова возникла уверенность, что он где-то его уже видел. Где же?

«Ладно, пусть сперва скажет, зачем пришел, а там вспомню», – решил он.

– Присаживайтесь. Рассказывайте, с чем пришли.

– Александр Анатольевич, я к вам по просьбе своего шефа.

Попов, слушая, разглядывал сидевшего напротив него человека.

Открытый, прямой взгляд. Лицо типично славянское, волосы светлые. Ни усов, ни бороды. На вид – лет тридцать с небольшим. Плечистый мужик, тренированный.

Попов подумал сначала, что это бизнесмен прислал узнать насчет своего сынка.

– Я же сказал господину Адамову, что позвоню ему сам.

– Нет, вы не поняли. Меня Григорий Иванович Рублев просил зайти.

«Крытый? Смотрящий нашего города?» – удивился участковый.

Узнав, от кого к нему с визитом, он сразу догадался, о чем может идти речь. И поэтому сразу спросил:

– Есть претензии насчет обыска? Если так, то это не ко мне. Проводили его столичные сыскари. Полковник Мещеркин у них старший был. Проводили согласно постановлению, с понятыми – все как положено.

– Да нет, я не с претензиями, Александр Анатольевич, – успокоил его посетитель, – я скорее с просьбой.

– Слушаю. Простите, как вас?..

– Василий Дмитриевич.

– Слушаю вас, Василий Дмитриевич.

Лейтенант Попов не был буквоедом или ментярой-дуболомом. Он не стал задавать тупых вопросов типа того, почему Крытый не пришел к нему сам? Надо человеку – почему бы не поговорить. Может, и ему потом в работе польза от этого будет. Смотря о чем разговор пойдет.

– Григорий Иванович недавно был задержан… Скажу вам прямо, – посетитель смотрел ему в глаза, – совершенно зазря. Перед ним извинились, все вернули, – Василий поднял ладонь, останавливая милиционера, собравшегося что-то сказать. – Претензий у моего шефа, я уже сказал, никаких ни к кому нет. Просто в связи с этим делом возникло несколько странных обстоятельств… Всего я говорить не могу, – улыбнулся посетитель.

– Да я тоже всего говорить не могу, – ответил ему тем же Попов.

Поговорили они больше часа. Перед тем как идти к участковому, Василий собрал фотографии самых известных домушников. Участковый узнал Жентяя.

– Избили его! Прямо у подъезда дома, где Григорий Иванович живет. Он еще сказал, что к знакомому приехал, а того дома нет. Случайно не к вашему боссу?

– К нему, – несколько странно усмехнулся водитель смотрящего.

– Не повезло человеку, – осторожно заметил Попов, наблюдая за реакцией собеседника.

– Да уж! – искренне согласился с ним Василий, а сам подумал: «Да, знал бы лейтенант, насколько не повезло ему!»

В коридоре опять послышался гвалт, возмущенные голоса.

В дверь сердито постучали.

– Извините, – Попов быстро встал и выглянул в коридор. Опять делегация и опять по поводу пумы. На этот раз без толстомордого – он даже прийти не соизволил.

– Господи, когда это кончится! – не выдержав, посетовал участковый. – Весь дом терроризирует!

– Что за проблема? Расскажите, – улыбнулся посетитель. – Может, поможем чем.

– Да чем тут поможешь! В восемнадцатом доме Колобков есть такой, бизнесмен. Дюже крутым себя возомнил. Завел пуму настоящую. Ладно, завел, так ухаживай соответственно, понимаешь, что у тебя дикий зверь, хищник! А он то без намордника, то без поводка! А неделю назад на балкон ее выкинул и закрыл! Соседка стирала, пошла белье вешать, а к ней сверху пума в гости пожаловала. Та в квартиру – она за ней! «Скорую» пришлось бабке вызывать. А хозяину что – ему бы перед друзьями выпендриться! Устал уже от него! Честное слово, возьму ружье и сам застрелю! Да только зверюга не виновата, что человек сволочь!

– Действительно, – усмехнулся Василий, вставая. – Животина ни при чем. Но вы подождите стрелять, может, так все уладим.

– Огромное вам спасибо.

– И вам спасибо за помощь. Если можно, я еще к вам зайду?

– Заходите.

Мужчины пожали друг другу руки.

Когда возмущенные соседи, наоравшись вдоволь, ушли, Попов с тоской подумал: «Может, действительно избавят меня от этой напасти?»

Уже потом он случайно узнал, что через пару часов коммерсант был с визитом у директора местного зоопарка и уговаривал принять животину, пообещав позаботиться, если нужно, о ее пропитании. Директор от такого подарка, естественно, не отказался.

Глава 9

Чайки тоскливо кричали, проносясь над волнами.

Дато с нетерпением поглядывал на часы. Через пятнадцать минут должен был появиться Крытый. Сам он приехал чуть ли не на полчаса раньше – нетерпение гнало вперед. Самурай тоже прикатил почти одновременно с ним. Теперь две их иномарки – «Мерседес» и «Понтиак» – красовались рядом.

«Позвонил сам, – усмехнулся Дато, – не выдержал! Если отсрочку попросит – уступить можно! Пусть! Потом в зачет пойдет».

До окончания ультиматума, предъявленного грузинскими ворами положенцу, оставалось полдня. Дато уже начал волноваться – вдруг Крытый все же не пойдет на сделку? Он осторожно порасспросил знающих Григория людей. Все говорили одно – он не согласится на компромисс.

«Куда ж он денется?! – не хотел верить Дато. – Что, денег жалко? Да, деньги большие, но их всегда заработать можно, а вот имя не купишь! Если сходняк нашу правоту признает, а иначе быть не может, о воровской короне ему лучше забыть! Он же человек неглупый, должен это понимать!»

Мысль о том, что можно отказаться от их предложения по каким-то другим соображениям, Дато, как и его товарищу Блондину, не приходила в голову.

Но смутное беспокойство он ощущал. Люди, действия которых он не мог понять и предсказать, пугали его. А на кон была поставлена приличная сумма! И что из того, что он ничего не теряет в случае неудачи – зато ведь и ничего не приобретает! А врага наживает опасного!

Дато играл в нарды со своим земляком, когда позвонил Крытый:

– В три часа дня жду тебя на том же месте, где договорились.

– Да, Григорий Иванович, как скажешь! Все, дорогой, считай, что ты выиграл! – подарил он партию изумленному земляку. Потом, почти не скрывая радости, тут же позвонил второму участнику разговора. Самурай отозвался:

– Во сколько, ты говоришь, бабки забирать? В три?

Последние минуты казались самыми томительными.