– Вы не ошиблись, Исмаил Маратович, уже лежит, – мрачно признал Карнаухов. – Но я с вами поговорю отдельно. Можете идти и заниматься своими делами. У ФСБ к вам претензий нет.
Священник напрягся. Это был ключевой момент. Если Исмаил на это клюнет, он останется в одиночестве. Хотя право на это мулла имеет – он и так уже неплохо ему помог.
– Я не уйду отсюда уже потому, Олег Николаевич, – ответил мулла, – что моя судьба оказалась удивительно похожа на судьбу моего коллеги отца Василия.
Карнаухов сидел, выпучив глаза, и отказывался что-нибудь понимать – конкуренция между этими крупнейшими конфессиями района всегда была весьма напряженной.
– Нас обоих преследуют по религиозному и этническому признакам! – гордо подняв голову, завершил мулла.
– Этническому? А при чем здесь поп? Он же русский!
– Но вы-то, Олег Николаевич, по матушке мордвин! – вспомнил священник.
Начальник ФСБ выпал в осадок. Он уже видел, что ему шьют. Конечно, если следовать букве закона, батюшку давно пора было сажать, вне зависимости от его сугубо личного мнения об этническом происхождении начальника ФСБ. Да и мулла вызывал теперь стойкие подозрения. Но вместе, да еще с таким обвинением, они были опасны. Завести уголовное дело сразу на двух виднейших лидеров конфессий он не мог. Просто не поймут. А точнее, поймут, но не так. Поймут, как выгодно понять.
– Хорошо! – хлопнул он ладонями о колени. – Давайте разберемся по порядку. Я дам своих лучших следователей, и не будем терять времени. И если вы действительно хотите помочь следствию и выяснить, кто и за что вас преследовал, то прошу. Весь мой высокопрофессиональный аппарат в вашем распоряжении.
Карнаухов намеренно не акцентировал вопрос ни на покушении на губернатора, ни на угоне бронемашины, ни на взятии заложника – всему свое время.
– Не пойдет, – цокнул языком мулла. – Мне совсем не улыбаются ночные допросы, тем более если их будет проводить ваш «высокопрофессиональный аппарат».
– А как иначе? Чего тогда вы вообще хотите? – спросил Карнаухов.
– Баню, – загнул Исмаил один палец. – Хороший шашлык, – загнул он второй палец. – Возможность переодеться, просто чтобы чувствовать себя на равных, и очную ставку с Щегловым.
– И Кузьменко, – вставил отец Василий.
– Да, – загнул третий палец мулла. – И очную ставку с Кузьменко.
– Может быть, вам еще телевизор в камеру поставить? – зло рассмеялся Карнаухов.
– Я не шучу, – жестко посмотрел в глаза начальнику ФСБ Исмаил. – Вы должны были это понять из моей жалобы в инстанции. Или еще не поняли?
– Хрен с вами! – вздохнул Карнаухов.
* * *
Ждать пришлось долго. Время от времени к машине подходили товарищи в штатском, осматривали ее, брали какие-то пробы с гусениц, пытались влезть на броню. Но тогда Исмаил заводил двигатель и трогал бронемашину с места, и товарищи бросались врассыпную.
Потом на них начали выходить по рации то Кузьменко, которому срочно понадобилось переговорить с Брыкаловым, то начальник штаба, но Исмаил все попытки повлиять на своего недавно обретенного единоверца решительно пресекал.
– Потом поговоришь, Иса, – ласково говорил он. – Давай сначала наши совместные дела закончим.
И Брыкалов печально вздыхал и снова опускал плечи.
А потом на них вышел Карнаухов.
– Значит, так, батюшка, баня готова, шашлык подоспеет через полчаса. Выходите и идите в направлении горадминистрации – вас встретят.
– Где Щеглов?
– Скоро будет.
– Не пойдет, – вторя Исмаилу, цокал отец Василий. – Я хочу видеть Щеглова и Кузьменко. Причем вместе.
Карнаухов прервал сеанс и не возобновлял связь еще долгие полчаса.
– Брешет он все, – покачал головой мулла. – Я же тебе говорил, все они шваль.
Но через полчаса Карнаухов снова вышел на связь и сообщил, что Щеглов и Кузьменко уже стоят на крыльце районной администрации, в чем господа служители культа могут лично убедиться.
Отец Василий глянул в перископ. На этот раз их не обманывали.
– Ну что, Исмаилушка, пойдем? – улыбнулся он.
– Пошли, Мишаня, – спокойно кивнул в ответ мулла.
* * *
Только когда поп и мулла вылезли на броню, они поняли, почему теперь все будет нормально. Невдалеке, сдерживаемая ментами, стояла огромная толпа. Православные и мусульмане стояли вместе, переживая общую беду. Игнорировать эту силу было уже невозможно.
Они приветственно помахали своей пастве и, улыбаясь, подошли к напряженно ожидающим их на ступенях главе районной администрации и заместителю командира полка.
– Ну что, в баньку, ребята? – потер ладонью о ладонь мулла. – А потом и за шашлычок!
И в тот же миг справа и слева к ним подлетели рослые ребята в бронежилетах, подхватили обоих под белы рученьки и потащили в разные стороны.
– Держись, Мишаня! Я с тобой! – крикнул мулла.
– И ты держись, друг! – ответил священник.
* * *
Отца Василия допрашивали в течение целых суток. Практически беспрерывно. И поначалу, в первые три или четыре часа, он отвечал искренне и правдиво на каждый заданный вопрос. А потом понял – то, что он говорит, следователей не устраивает. По крайней мере ни очной ставки с Кузьменко, ни возможности переговорить со Щегловым ему так и не предоставили. А уж о покушении на губернатора здесь и вовсе забыли. Кому нужно это притянутое за уши «покушение», когда есть настоящий криминал?
И поэтому следователи делали то, что им сказали, и упрямо подводили священника к тому, чтобы он как можно точнее описал все технические тонкости угона машины и похищения Брыкалова, оставив «за кадром» все предшествовавшие этому события и мотивы.
– С какой целью вы угнали передвижной разведывательный пункт? – нависал над ним рослый, мордатый следователь – явно не из местных.
– Я буду говорить только в присутствии Олега Николаевича Карнаухова, Николая Ивановича Щеглова и майора Кузьменко, – устало отвечал священник.
– Какую роль играл в угоне гражданин Кугушев? – спрашивал следователь.
Отец Василий удивился. Он и не знал, что у Исмаила такая фамилия, и предложил спросить это у самого гражданина Кугушева.
Проходило ровно восемь часов, и следователь менялся, с тем чтобы и второй мог задать точно такие же вопросы.
Отец Василий точно знал – дело не в законе и не в законности. Четыре года назад пьяный офицер въехал на БМП в винно-водочный ларек только для того, чтобы заправиться «горючим», и ничего. Пригнали солдат, те руками выровняли по ниточке весь окружающий ландшафт, заасфальтировали и забетонировали все, и никому ничего не было.