– Здесь не так давно было очень неплохо. Можно было снять девочку. Ваша Софья трудилась тут под крышей двух отчаянных ребят. Да и тебя я помню, – он в упор посмотрел на Дарью. – Ты тоже здесь была недавно.
– Нас интересует Софья, про себя мы и так все знаем, – напомнила Дарья суть вопроса.
– Ну чо, девочка как девочка, просто так никому не давала… кроме нас, – черненький так и светился. – Да и вы, девчонки, тоже ничего не потеряете, если не откажетесь прямо сейчас поехать с нами…
– Остынь, самчина, – Инга положила еще сотню. – Будем говорить или нет?
Жеребятки смотрели на деньги и почесывались. Первым купился светленький.
– Ну, она всегда вела себя спокойно, у нее были клиенты, иногда она отправлялась куда-нибудь на выезд. Одевалась более-менее. На тряпки не жалела, всегда в чем-то новом приходила на работу.
– Кто ее имел, можешь сказать? – Инга сама относилась к числу тех, кто покупал Софью, и ответ на этот вопрос явно должен был задеть ее за живое.
– Один старик сюда до сих пор приходит, богатый, чертила. Я могу вам его показать как-нибудь, а второй… ну, этот появляется время от времени. Мужик и мужик.
– Да, у этого простого мужика внедорожник «Тойота» – огромная зеленая хреновина, а так обычный, – добавил черненький.
– Она была здесь каждый день? – спросила вдова.
– Ты хотела сказать «вечер», – кавалер снова полез к ней с объятиями, но Инга резко попросила перестать паясничать, и тот немного остыл. – Да, о чем мы?.. А, о Софье… Не всегда у нее был свободный график, и иногда клиенты ждали ее несколько вечеров подряд.
– Может, вы знаете, где она жила, или о подругах что-нибудь известно?
– Какие там подруги, здесь только товарищи по работе.
– Мы один раз гудели вместе с ней и еще одной шалашовкой, – стал припоминать светленький, – вначале сняли беленькую, Валечку, ну… для нас обоих, а потом она чего-то завыступала, начала там: «одной не в кайф, задерете насмерть», то-се, пятое-десятое, может, испугалась, – он хыгыкнул, – привела подругу. Мы тогда никак не планировали встретиться с Софьей. Она даже смутилась. Но ничего, все прошло как по маслу.
– И где это было? – Инга водила вилкой по столу.
– Здесь, за углом, в подвале – не то столовка, не то кафе. Но бабы, простите, женщины там прям роятся.
– А поподробнее нельзя?
* * *
«За углом» оказалось в четырех кварталах. В час ночи заведение все еще функционировало, и можно было видеть, как у входа стоят пестро разодетые девочки в капроновых колготочках, и это в мороз-то!
Спускаясь в подвал, они столкнулись с упитанным мужчиной. Он приобнял их обеих и на чистом русском языке предложил провести время. Посыпавшиеся в его торс жесткие толчки и настойчивое «отстань, отпусти, не лапай, ублюдок, дурак, пропойца» вынудили его прекратить домогательства.
Внутри было тепло, светло и белые мухи не летали. Они огляделись по сторонам. Народ отдыхал. Здесь была и кухня пообильнее, в отличие от баров, и цены пониже. Все довольно культурно, дремлющих в тарелках посетителей не видно. Клетчатые, синие с белым, скатерти на столиках, мягкие деревянные стулья. Неплохо.
Долго вычислять сутенера не пришлось. Только один из многих посетителей смотрел на них неприветливо. Именно тот, кто искал клиентов, не был заинтересован в том, чтобы на его территории были свободные, неконтролируемые никем девочки.
На месте Инги Дарья бы присела, заказала что-нибудь, но эта понеслась сразу к парню, чью грудь украшала толстая золотая цепь. Он сидел за одним столиком с рыженькой девушкой, почти девочкой, и, потягивая пиво, время от времени окидывал взглядом зал в поисках одинокого страждущего путника.
– Здравствуйте, дамы, – поздоровался предприниматель.
– Здравствуй, – отозвалась Инга. – Ты Валю знаешь, беленькая такая?
Он покачал головой и вопросительно посмотрел на рыженькую девочку. Она подтвердила писклявым голосом, что таких здесь нет.
Сутенер развел руками.
– Не обессудьте, таковых не держим, а беленькие найдутся.
Десятидолларовая бумажка стала нырять между пальцев Инги. Но никакого эффекта от этого цирка не было.
– Может, она здесь работает? – ни с того ни с сего предположила Дарья.
– Здесь есть только повариха, – рыжая чуть улыбнулась.
Инга с Дарьей переглянулись.
– Сейчас ее смена? – не унималась Дарья, в то время как Инга, казалось, потеряла всякий интерес к дальнейшим расспросам.
– Откуда мне знать? – продолжала попискивать рыженькая. – Спросите на кухне, там вам и скажут.
Они без труда прошли на кухню, где вовсю что-то шкварилось и парилось. В каждом углу шла работа, одна толстенная баба разделывала рыбу, другая занималась блинчиками, третья салатом. Всего на небольшом пятачке крутилось восемь человек, и никто никому не мешал.
– Валя есть? – голосисто, по-бабьи закричала Дарья, пытаясь прорваться сквозь громкую возню кухни.
– Ну, я Валя, – толстуха перестала терзать селедку и повернулась. Женщина была молода, но раздобрела, словно поднявшаяся опара.
Инга тронула Дарью за рукав.
– Пошли отсюда, – тихо прошептала она ей на ухо. – Чего тебя сюда понесло?
– Подожди, – остановила ее Дарья.
Пышка подошла к гостьям, скривив губы и подперев кулаками бока.
– Чего надо? – она была столь проста, что у Дарьи дух захватывало.
– Ты Софью знаешь? – в тон стала вопрошать Данилова, оставив церемонии.
– А ты ей кто? – с проснувшимся интересом принялась допытываться Валя.
– Подруга, вместе работали.
Повариха окинула визитерш снизу вверх, от носков сапог до темечек, и икнула.
– Она мне тоже подруга. И что надо подруге моей подруги от подруги ее подруги?
Скороговорка несколько развеселила Ингу.
– Я тебе скажу как подруга подруги твоей подруги, что твоей подруге оторвали башку за то, что она неожиданно стала плохо себя вести.
Повариха вначале не сообразила, а когда увидела, что никто и не думает улыбаться, обмякла.
– А я вам зачем?
Инга взяла ее под локоток и вывела из кухни в коридор.
– Ты с Софьей время от времени мужиков обслуживала?
Валя покраснела, но не стала жевать сопли.
– Какое вам дело? Вас интересует, есть ли у меня крыша? Есть. И сала на нем раза в три больше, чем на мне!
– Успокойся, – Дарья не хотела, чтоб женщина выходила из себя. В этом случае будет добиться от нее чего-нибудь невозможно. – Мы купим у тебя информацию о Софье. Нас интересует все, что ты знаешь.